от кандидата исторических наук Петра Федосова,

Существует множество теорий возникновения казачества на Северном Кавказе. Восточная гипотеза историков утверждает, что казачество возникло путём слияния касогов (древний черкесский народ, заселявший территорию нижней Кубани в X-XIV веках) и бродников (народ тюркско-славянского происхождения, сформировавшийся в низовьях Дона в XII веке). После покорения монголами, касоги бежали на север и смешались с подонскими бродниками, которые унаследовали их имя "казак". Многие старинные казачьи сказания начинаются со слов: "От крови сарматской, рода-племени черкасского, дозвольте братья-казаки слово молвить".

Поэтому не случайно, для казаков, с давних пор поселившихся на Тереке и Кубани, законодателями кавказской "моды" были кабардинцы, черкесы и другие адыгские народы. Кабардинской породы конь, их манера скакать на лошади, джигитовка, великолепная черкеска, бурка и владение оружием долгое время служили образцом для казаков. Переняли казаки у черкесов не только атрибутику в одежде, но и некоторые горские обычаи, которые вошли в традиции и культуру казачества.

К началу XIX века казаки сформировались в отдельное сословие, сторожили государственные и внутренние этнические границы, формировали отряды и посылали людей на множество войн и даже служили как личный конвой царя. В ответ они имели значительную социальную автономию, широкие плодородные земли, освобождались от налогов и т. д. В ходе Гражданской войны казачьи области стали главной опорой белого движения, а впоследствии - крупной частью белой эмиграции. Несмотря на то, что многие казаки примкнули к большевикам, во время и после войны казачьи области и население подверглось массовым репрессиям. Лишь в недавнее время Указом Президента РФ от 15 июня 1992 г 632 "О мерах по реализации Закона Российской Федерации "О реабилитации репрессированных народов" в отношении казачества жертвы массового террора были реабилитированы вместе с другими северокавказскими народами, наряду с чеченцами, ингушами, балкарцами и карачаевцами.

Например, в Масленицу в кубанских станицах наряду с приготовлением блинов и галушек обязательно устраивались скачки, джигитовки.
В быт внедрились большие плетеные корзины для хранения кукурузы, овощей, фруктов, ульи для пчел из лозы. А в качестве тягловой силы нередко использовали ишаков. В Расшеватской, Новотроицкой, Новоалександровской и других станицах на свадьбах танцевали не только русские кадрили, но и медленный грациозный адыгский танец «Кафа». Некоторые казачьи танцы по темпераменту и темпу исполнения со временем становилось трудно отличить от горской лезгинки. Усваивали казаки и местные языки. В те времена для межнационального общения почти повсеместно на Северном Кавказе использовался тюркский (казаки называли его татарским). Как отмечал Л. Толстой в своей повести «Казаки», «молодец казак щеголяет знанием татарского языка и, разгулявшись, даже со своим братом говорит по-татарски».

Переняли казаки у горцев и обычай аталычества (тюркск. «аталык» – отцовство) – одну из древнейших традиций воспитания подрастающего поколения. У горских народов правом отдачи на воспитание своих сыновей в другие семьи пользовались только знатные роды князей и узденей – воины, зарекомендовавшие себя незаурядной храбростью, геройской стойкостью. Тот, кто брал на воспитание сына князя, становился тому близким родственником, так как для княжича он был отныне отцом – аталыком. Мальчика в семье аталыка кормили грудным молоком наравне с собственными детьми. Подросшие дети становились на всю жизнь молочными братьями, сопровождали княжича в походах. По достижении определенного возраста воспитанник возвращался в родную семью. Этот обряд тоже проходил в торжественной обстановке.

Казакам понравился обычай аталычества и стал нередким явлением в их семьях, которые имели с горскими зачастую не только бытовые, но и родственные связи. В истории можно оты-скать множество тому примеров. Получив на воспитание горского мальчика еще грудным ребенком, казак-аталык становился для него фактически вторым отцом и, как было заведено, пользовался всеми правами и властью, которые давало ему это звание. Аталычество способствовало изучению языка, обретению новых традиций. Знакомство же горцев с культурой казаков помогало им в дальнейшем учиться в российских учебных заведениях.

Несмотря на грозное лихолетье Кавказской войны ХIХ века, традиции аталычества не утеряли своего значения. Истории известен случай, как в первой половине ХIХ века казак терской станицы Каргалинской Матвей Захаров взял на воспитание чеченского мальчика, который с раннего возраста проявлял большие способности к рисованию. Отец-аталык дал ему свою фамилию и имя Петр, а со временем, скопив денег, направил приемного сына на учебу в Петербург. Через много лет Петр Захаров написал один из лучших портретов М. Лермонтова. Свои картины так и подписывал: «Петр Захаров – чеченец». Великий поэт неоднократно встречался с академиком живописи. Не исключено, что рассказы Захарова были им использованы при написании поэмы «Мцыри».

Известно, что первые поселения казаков были отмечены на правом берегу Терека, на гребнях (невдалеке от станицы Горячеисточненской. – Авт.), где проживали чеченцы. Так, кстати, гребенскими и стали называться. Так вот, когда в начале XVIII века императрица Анна решила переселить казаков на левый берег Терека, некоторые, уже породнившиеся с чеченцами, не подчинились. Зная, что за ослушание может последовать наказание, ушли в горы. Со временем эта отколовшаяся группа образовала свой тейп – «гуно», приняла ислам. А потомки их и до настоящего времени живут в горах. Причем большинство из них даже не подозревает о своих древних казачьих корнях. Только светлые волосы и голубые глаза выдают их происхождение.

Другая актуальная традиция – куначество (от тюркского слова «кунак» – гость). Слово изначально связано с обычаем гостеприимства. Но со временем стало обозначать понятие, больше близкое по значению к «другу», «побратиму». Казаки и горцы нередко встречались и вместе решали проблемы взаимоотношений между родами, семьями, экономические, культурные вопросы. Совместное проведение национальных, религиозных, семейных праздников, свадеб вообще стало обыденностью. Нередко старики-казаки и уважаемые аксакалы-горцы собирались вместе, чтобы разрешать конфликтные ситуации между своими молодыми людьми. В станице Марьинской Ставропольского края в ХIХ веке родился кунацкий обычай проведения совместных базарных дней, которые обычно заканчивались приглашением горцев домой, где проводили время за дружескими беседами.

Горцы-кунаки нередко переезжали в казачьи станицы на постоянное место жительства. Лакец полковник запаса Муса Гаджимирзаев из Ставрополя рассказал случай из жизни своего деда Сулеймана Хаджимирзаева, который вместе со своим братом Магомедом жил много лет в станице Славянской-на-Кубани (теперь город Славянск-на-Кубани. – Авт.). Родом братья были из Дагестана, аула Унчукатль, который славился мастерами по пошиву черкесок, папах, шаровар, бывших у казаков основной одеждой. У Хаджимирзаевых появилось так много заказов, что, став казакам настоящими кунаками, они построили в станице свой магазин «Азиатский». Никому не позволялось даже говорить о них плохо.

Особенно много примеров кунацких, братских отношений сложилось на Кубани между черкесами, карачаевцами и казаками, между осетинами и казаками в станицах Ардонской, Архонской, Михайловской. Даже многолетняя Кавказская война не стала препятствием для побратимства. Казаки, кстати, не забывали своих друзей из ингушей и чеченцев, когда те находились в депортации. По возвращении из мест ссылки принимали их как братьев и делали все возможное, чтобы приютить семьи на своем подворье. Благодаря куначеству нередко удавалось избежать нежелательных обострений межнациональных конфликтов.

К сожалению, конец ХХ века ознаменовался вооруженными конфликтами в Чечне, Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. Политические события показали, что в мире есть силы, которые стараются разорвать многолетние крепкие связи казаков с горцами. Тем более важно, чтобы, несмотря на действия, вбивающие клин в многолетнюю дружбу, жители Северного Кавказа помнили, что прочный мир можно построить только во взаимодействии этнокультур.

Началось возрождение казачества. И надо отдать должное тем, кто стоял у истоков этого возрождения. Сильное лобби смогло на самом высоком уровне добиться Постановления Правительства РФ 355 "О концепции государственной политики по отношению к казачеству" и созданию Управления Президента Российской Федерации по вопросам казачества. Уже к концу 90-х годов в государственный реестр были внесены 10 войсковых, 3 окружных, 4 отдельных казачьих общества, в том числе: Волжское, Сибирское, Иркутское, Забайкальское, Терское, Уссурийское, Енисейское, Оренбургское, Кубанское войсковые казачьи общества, а также казачье общество "Всевеликое войско Донское". На начало 2010 года согласно оценкам экспертов, в России около 7 миллионов человек причисляют себя к казакам. Общая численность войсковых казачьих обществ более 700 тысяч человек, так называемых "нереестровых" общественных казачьих организаций более 600, в России действуют 24 казачьих кадетских корпуса, более тысячи казачьих классов в общеобразовательных учреждениях, в которых учатся более 40 тысяч воспитанников. Казачьи организации возникают не только в местах традиционного их проживания. И принимают туда не только родовых казаков. Но и всех тех, кто готов отстаивать интересы Отечества. "Казаки - рыцари земли русской, матушки России" - так называл их генерал Корнилов. Это любил цитировать Советник Президента РФ по делам казачества генерал-полковник Трошев Геннадий Николаевич.

Традиционные, глубоко укорененные в общественном сознании, но неверные представления связывают появление казаков на Тереке и, соответственно, на Северном Кавказе с военными действиями, которые вела в этом регионе в ХIХ веке Российская империя. В основе этого представления лежат отнюдь не исторические факты, а скорее произведения классиков отечественной литературы - Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Льва Толстого. Аутентичные исторические документы свидетельствуют о другом: терские казаки являются аборигенным (очень давним) населением земель в нижнем и среднем течении реки Терек. Предки терцев впервые пришли на берега этой легендарной реки во времена позднего средневековья - в конце ХV века.

К середине следующего ХVI века казаки становятся в кавказском регионе заметной военно-политической силой. Все ведущие державы того времени, стремившиеся укрепить свои геополитические позиции на Северном Кавказе, учитывали в своей региональной политике «казацкий фактор», по возможности пытались использовать его в своих целях. К периоду же особенно активной фазы Кавказской войны, связанной с деятельностью генерала Алексея Ермолова в 1816–1827 гг., военная и социальная история казаков на Тереке насчитывала уже более трех столетий.

Как Татищев казаков в Рязани нашел

Спор о происхождении казаков и времени их первоначального прихода на Кавказ настолько же давний, насколько давними являются первые попытки написать концептуально целостную историю Государства Российского.

Основу спора заложил выдающийся государственный деятель и историограф Василий Никитич Татищев, автор первого капитального труда по русской истории - «Истории Российской». Происхождение казаков «отец русской истории», ввиду явного недостатка документальной (архивной) базы, изложил очень путано, противоречиво. В частности, Татищев допускал, что одним из компонентов в формировании первичного социума казаков выступали, возможно, так называемые мещерские казаки, жившие во времена Ивана Грозного под Рязанью. По происхождению эти «казаки» были тюркоязычными мангытами («татарами»), которые оказались под Рязанью в результате Великой Замятни (1359–1381 гг.) в Золотой Орде. Татищев предположил, хотя иных документов, кроме его собственного текста на этот счет, не существует, что Иван Грозный переселил якобы этих «татар» на Дон. На этой главной казацкой реке «рязанские переселенцы», по мнению Татищева, смешались с запорожцами гетмана Дмитрия Вишневецкого и тем самым породили для истории донских казаков.

Уже следующий русский энциклопедист Николай Карамзин на страницах своей фундаментальной «Истории государства Российского» категорически опроверг мнение Татищева о «рязанском» происхождении казаков. Историк аргументировано попытался доказать, что казаки являются очень древней этносоциальной общностью, поскольку их формирование в междуречье Днепра и Дона состоялось задолго до так называемого монголо-татарского нашествия.

«Откуда произошло казачество, точно не известно, - писал Николай Карамзин, - но оно во всяком случае древнее Батыева нашествия в 1237 году. Рыцари эти жили общинами, не признавая над собой власти ни поляков, ни русских, ни татар».

Последующие исторические исследования подтвердили обоснованность мнения Карамзина. Специалистам-историографам стало ясно, что казаки издревле - задолго до середины ХVI века - населяли не только Днепровско-Донской бассейн, но и Поволжье - в среднем и нижнем течении Волги, а также предкавказские степи по Тереку. В замечательном исследовании Александра Ригельмана «История, или повествование о Донских казаках», впервые изданном в 1778 году, приводятся исторические предания терско-гребенских казаков, из которых следует, что предки терцев переселялись с Дона в «кумыкскую землю», а затем на Терек на рубеже ХV–ХVI вв. Выводы Ригельмана о значительной древности казацких поселений на Тереке впоследствии нашли поддержку в трудах известных историков Иосифа Дебу, Семена Броневского, Ивана Попко.

«Портрет Николая Карамзина» Василия Тропинина, 1818 год

Фундаментальный труд русского военного историка, этнографа, казака из кубанской станицы Тимашевской Ивана Диомидовича Попко - «Терские казаки стародавних времен» - стоит того, чтобы остановиться на выводах этого исследователя чуть подробнее.

Научный материал для этой книги Попко собирал непосредственно в терских станицах, беседуя со стариками - носителями изустной казацкой историко-эпической традиции. На основании богатейшего этнографического материала он смог реконструировать процесс переселения староказацких племен чигов из исторической области Червленого Яра (междуречье Дона и Хопра) на Терек и в предгорья Северного Кавказа. Историк убедительно показал, уже в 20-е годы ХVI века казаки жили на Тереке не боевыми ватагами мужчин-удальцов, а «с семьями и со всеми животами» [т.е. с имуществом и скотом. - Н.Л.]. Район впадения реки Аргун в реку Сунжа (территория современной Чечни), по мнению И.Д. Попко, был центральной частью территории, весьма основательно заселенной казаками на рубеже ХV–ХVI вв.

Уже в советское время, в 1974 году, вышел обобщающий академический труд Лидии Заседателевой «Терские казаки: историко-этнографические очерки». Автор книги, не отрицая основных выводов Попко, ввела в научный оборот неизвестные ранее материалы из государственных архивов. Эти документы показывают, что казацкое население на Тереке не было продуктом единовременной, сразу же прекратившейся миграционной волны, но расселялось по этой реке в течение длительного времени, постоянно получая «подпитку» из более северных казацких областей. «На рубеже ХVI века, - отмечает Лидия Заседателева, - казачье население на Тереке не было изолированным славянским анклавом, но поддерживало самые широкие связи как с Войском Донским, так и с юго-восточными окраинами Русского государства».

Казацкий мост «Дон - Волга - Терек»

С середины ХVI века сведения о вольных казаках на Северном Кавказе в аутентичных исторических документах начинают встречаться гораздо чаще. В 1563 году, например, ногайские мурзы жаловались царю Ивану Грозному на казаков, пришедших с Терека и пограбивших их улусы. В ответе ногаям посол Ивана Грозного дал понять, что Москва не одобряет и не может нести ответственности за военные рейды казаков. «И государь наш тех казаков многих казнил, - отмечал посол, - а иные от государя нашего опалы сбежали в Азов, и в Крым [Крымское ханство. - Н.Л.], и в Черкасы [Запорожская Сечь. - Н.Л.]».

Присоединение к Московской Руси в 1554–1556 гг. Астраханского ханства резко усилило торговые и политические контакты русских людей с народами Нижнего Поволжья и Северного Кавказа. Во многих случаях именно волжские и терские казаки служили посредниками, переводчиками, а подчас и вооруженным эскортом для важных политических и крупных торговых миссий. Так, в 1586 году военный эскорт крымского царевича Мурат-Гирея на пути в Астрахань составляли, по заданию русского правительства, «волгских атаманов 22 человека, а казаков с ними 869». В другом документе Посольского приказа Московской Руси сообщалось, что «стоят на Волге многие казаки вольныя, тысячи с полторы и боле…»

Как указывает известный современный историк Сергей Козлов, значительная концентрация казацкого населения в междуречье Волги и Терека «доставляла немало хлопот российской администрации». «Казаки нападали на торговые суда, - отмечает историк, - грабили "послов и гостей"». Жаловались в Москву на набеги «воровских» казаков и ногайские мурзы, указывая, что «казацкие орды отогнали у них многие стада» и даже устроили погром Сарайчика [столица Ногайской Орды. - Н.Л.]»

Правительство Московской Руси в этот период пыталось проводить в отношении казацкого населения низовьев Волги и Терека сбалансированную политику. С одной стороны, как отмечают исследователи, царский Посольский приказ пытался привлечь казаков на свою сторону для борьбы с регулярными военными экспедициями крымского хана. С другой стороны, сохранилось немало документов, повествующих о попытках царской администрации сурово покарать казаков за их набеговую деятельность в отношении суверенных владетелей Кавказа, Персии, Оттоманской Порты (Турции) и, конечно, русских купцов. «И послали мы на них, казаков, из Казани рать, - указывается в одном из актов Посольского приказа 1578 г., - многих своих людей, а велели их [казаков. - Н.Л.] добывать и вешати, хотя и на Терках».

Во многих случаях удавалось установить, что ни волжские, ни терские казаки к набегам на ногайских мурз и грабежу русских торговых караванов отношения не имели. Русские послы не раз отмечали, что «не с Гребня и Терков приходят на Волгу многие казаки, а с Днепра и из Дону и воруют…». Сведения дипломатических документов подтверждают, таким образом, давно подмеченную исследователями особенность: к востоку от Волги - на Тереке и реке Урал - традиционная набеговая активность казаков постепенно убывала, уступая место более мирным занятиям - скотоводству, охоте и рыболовству.

Вездесущие запорожцы во второй половине ХVI века неоднократно организовывали военные рейды на Нижнюю Волгу. В 1580 году из Посольского приказа писали в Ногайскую Орду: «А многая ссора чинятся - оттого с Днепра приходит атаман Федко Безстужевой с днепровскими казаки по третье лето на Волгу, и те многая воровство чинят, и наших людей грабят, и побивают, и на улусы ваши ногайские приходят, и в полон емлют…»

В 1581 году повторился грабительский рейд на Волгу уже донских казаков. И тогда, как отмечают источники, последовали совокупные усилия русских воевод и ногайских мурз для обуздания набеговой деятельности казаков. «Тех воров козаков донских, - указывается в очередной депеше Посольского приказа в Ногай, - которые пришед с Дону на Волгу громили наших послов и твоих послов перебили и переграбили, и мы тех козаков велели переимати и перевешати, чтоб Волгу по-прежнему очистили». Против Самарского устья и на волжско-донской Переволоке с целью недопущения прихода запорожцев и донцов на Волгу были выставлены постоянные посты московских стрельцов.

Набеговая деятельность казаков на Волге временно затихла, поскольку в результате стрелецких войсковых экспедиций «многие люди воровские казаки с Волги разбежались безвестно». Репрессивные меры Московской Руси на Волге, как это ни странно, в значительной степени увеличили казацкое население на Тереке. Это произошло, вероятно, потому, что какая-то часть «запольских» (т.е. запорожских и донских) казаков предпочитала спасаться от стрелецких полков не на Дону, а на востоке - в терских и гребенских (Гребни - Терский хребет) казацких станицах.

В начале царствования «последнего рюриковича» - царя Федора I Иоанновича, в наказной памятке, выданной русскому послу в Турции Борису Благово, указывалось: «А ныне людей государевых на Тереке нет, а живут на Тереке воры беглые казаки без государева ведома. А сее весны государь наш писал в Астрахань к воеводам, чтоб сыскали накрепко тех всех казаков, которые Волгою приходят в Терку, и они б заказ крепкой учинили во всех протоках волжских, чтобы казаки в Терку не приходили».

Во второй половине ХVI века, судя по вышеприведенному и многим подобным историческим документам, отчетливого социокультурного разделения казацкого населения по речному признаку (Днепр, Дон, Волга и т.д.) по существу еще не было - все казаки де-факто оставались людьми одного менталитета, одних и тех же социальных занятий.

«Казак и Обер-офицер конного полка Терского войска» Петра Губарева, 1871 год

Историк Сергей Козлов в своем специализированном исследовании о казаках Северного Кавказа отмечает: «Отдельные группы казаков часто переходили с Дона на Волгу, с Волги на Яик и Терек и т.д. Из-за большой этносоциальной подвижности казачьего населения, постоянных переездов одни и те же казачьи отряды иногда назывались в источниках то донскими, то волжскими, то терскими».

В качестве иллюстрации к этому наблюдению исследователя можно привести судьбу терского атамана Бориса Татаринова, хорошо отраженную в исторических источниках.

Терский казак Татаринов впервые упоминается в качестве походного атамана в акте Посольского приказа 1586 года, когда, по заданию русских воевод, он - «а с ним десять человек казаков» - осуществлял охрану посольства Крымского ханства. В другой посольской отписке того же года сообщалось, что «с царевичем Мурат-Киреем пошло волгских атаманов с казаки Борис Татарин, а с ним девяносто пять человек, да Иванко Резан, а с ним пятьдесят человек…»

В дальнейшем терский атаман Борис Татаринов перестал, по-видимому, сотрудничать с московской администрацией. Документы Посольского приказа последующих лет сообщают, что на Волге действует «воровской» атаман Борис Татарин со 150 казаками и присоединившимися к ним запорожцами. В 1588–1589 гг. в нескольких военных столкновениях казацкий отряд Татаринова был разгромлен царскими ратными людьми.

Таким образом, в исторический период конца ХV - второй половины ХVI в. казацкое «Дикое поле» занимало обширный пояс степи, лесостепи и предгорья, протянувшийся в широтном отношении от Днепра на западе до реки Яик (Урал) на востоке. Река Терек и граничащая с ним предгорная часть Северного Кавказа не выглядели в глазах казацкого населения какой-то отдаленной и чуждой ойкуменой, которую необходимо было «покорять».

Пафос дворянской поэзии XIX века о «покорении буйного Терека» терским казакам уже в середине ХVI века был бы совершенно непонятен, поскольку Терско-Сунженское междуречье, отроги Терского хребта были родиной как минимум нескольких поколений их предков. Более того, - территория Терского Войска, включая земли вдоль реки Сунжи и Аргуна, являлась своего рода «заповедной цитаделью» всего казачества, где на равноправной основе могли укрываться от временных военных невзгод выходцы с любой казацкой реки.

Кызылбашское разорение

«Бурливо то море казацкое», - поется в одной старинной донской песне о походе казаков против турецкого Азова. Эти слова можно смело использовать в качестве самой краткой характеристики этнополитической обстановки в конце ХVI - первой половине ХVII в. на землях терских и гребенских казаков Северного Кавказа.

Крепость «Терки». Старинная гравюра неизвестного автора

Важно подчеркнуть, что в ХVI - первой половине ХVII века последующее разделение северокавказских казаков на терцов и гребенцов (населяющих Гребни - склоны Терского хребта и правобережье Сунжи) в казацкой среде никак не ощущалось. Это разделение - плод «бумаготворчества» армейских квартирмейстеров конца ХVIII века - даже в начале царствования Петра I никак не зафиксировано историческими документами. В источниках ХVI–ХVII вв. сообщается только о «вольных терских казаках», «казаках с Терка», под которыми подразумевались все казацкие общества, издавна населявшие бассейн Терека и Сунжи.

«Бурливость моря казацкого», т.е. повышенная пассионарность их этносоциальной среды, позволяла казакам фактически одновременно осваивать весь Терско-Сунженский регион - как в его приречной, так и в нагорной (гребенской) части.

Аутентичные документы ХVII в., сохраненные в государственных архивах, позволяют установить былое расположение древних казацких городков. В низовьях Терека историками точно установлена локализация (месторасположение) передовых к югу городков атамана Семенка «на Кизляре» и атамана Гаврилы Пана «на Быстрой близко Терки». Отсюда вверх по Тереку шла долгая цепь старинных казацких городков: в былой формулировке - «по Терку от Царева Броду и до урочища Моздока».

К казацким поселениям левобережья Терека, основанным, по-видимому, еще в конце ХV века, можно отнести городки атамана Досая, атамана Парамонова, Верхний и Нижний Черленые, городки Наурский, Ищерский, Оскин, Шевелев и многие другие.

На правом берегу Терека современные исследователи установили локализацию позднесредневековых казацких городков Сарафанникова, Шадрина, Степана Москаля, Овдакина Мещеряка, Медвежий и др.

Традиционная форма отражения исторических событий в дипломатических документах ХVI - первой половины ХVII в. невольно заставляет рассматривать этнополитическую историю казаков как бесконечный калейдоскоп нападений, грабежей и военных походов. В этих документах подчас очень детально показана набеговая активность терских казаков на границах Персии (Ирана), их натиск на владения кубанских адыгских князьков, зависимых от Оттоманской империи (Турции). Мирная жизнь старинных казацких станиц по Тереку и Сунже, насчитывающая несколько столетий, крайне редко отражалась в источниках, однако это не означает, что ее вовсе не было, а казаки впервые увидели вершины Кавказа из походных палаток генерала Ермолова.

«Шамхал Тарковский» Григория Гагарина, 1845 год

Территория северного Предкавказья, вне зависимости от политической воли казацкого населения, во все периоды истории являлась территорией пролонгированной войны, поскольку именно здесь сталкивались интересы могущественных государств того времени - Ирана (Персии), Оттоманской империи (Турции) и быстро усилившейся России. В этих условиях терские казаки просто не могли остаться в стороне (даже если бы захотели этого) от происходящего на Кавказе военно-политического противоборства. Славянская принадлежность и православная вера казаков в конечном итоге предопределили, что в этом межгосударственном конфликте терцы оказались на русской стороне геополитических «баррикад».

«Российским властям приходилось иметь дело не с отдельными группами вольных казаков, - отмечает известный казацкий историк Эдуард Бурда, - а со сложившейся в середине ХVII века мощной организацией - Терско-Гребенским Войском, что позволяло атаманам, используя его силу, более успешно противостоять давлению, оказываемому из центра, и оберегать казачьи вольности. При этом российская администрация извлекала и свои выгоды, умело используя преимущества войсковой организации терцев, при проведении кавказской политики».

В 1588 году русскими воеводами в устье Терека была построена крепость «Терки», которая просуществовала до 1722 года. По мнению военных историков, «Терки» стали важным военным и административным центром русского присутствия на Кавказе. Здесь жили царские администраторы, находился стрелецкий гарнизон, усиленный артиллерией. В этот же период в устье реки Сунжи была возведена небольшая крепость, получившая наименование Сунженский острог.

Усиление позиций России в стратегически важном Терско-Сунженском междуречье закономерно вызвало недовольство иранского шаха и союзного с ним кавказского князька - шамхала Тарковского. В октябре 1651 года Иран начал военные действия против русских форпостов на Кавказе, осадив значительными силами Сунженский острог.

Гарнизон острога, состоящий из русских стрельцов и казаков, был усилен кабардинскими ополченцами, которых привел возглавивший оборону Сунжи князь Муцал Черкасский. «С ратными людьми и с терскими атаманы и казаки, - сообщал в Москву в своей челобитной князь Муцал Черкасский, - перешел к государеву Сунженскому острогу, и с братьей своею с барагунскими к Сунженскому острогу учинили крепь…»

Персы и примкнувшие к ним горцы шамхала Тарковского простояли под сунженским острогом две недели, но так и не сумели захватить крепость. Тогда с удвоенной яростью неприятель напал на незащищенные казацкие городки-станицы, поголовно вырезая мужское население, а женщин и детей уводя в полон. В истории Кавказа этот хронологически первый акт антиказацкого геноцида получил наименование «Кызыбашского разорения».

«Наиболее ощутимые потери от «Кызылбашского разорения, - подчеркивает историк Эдуард Бурда, – понесли терско-гребенские казаки: в их городках был произведен полнейший разгром, причем десять из них так и остались не восстановленными. Были навсегда потеряны старейшие станицы-городки: Курдюков, Шадрин, Гладковский, Аристов и другие».

«Кызылбашское разорение» послужило прологом к все более крепнущему давлению горцев, активно поддерживаемых Ираном и Турцией, на издревле казацкое Терско-Сунженское междуречье. Этот процесс сопровождался постепенным вытеснением казаков из исконных районов их проживания. Однако вплоть до преступной политики «расказачивания», которую - с применением всей мощи государственной машины - проводили большевики на Кавказе в 20-х годах прошлого столетия, территория «казацкой земли» в этом регионе все еще оставалась очень обширной. Она простиралась от устья и нижнего течения реки Терек до Терско-Сунженского междуречья, включая склоны Терского хребта, правобережье Сунжи, низовья и среднее течение реки Аргун.

И Терского казачьих войск, а также старшинство самих этих войск. Самое старое старшинство получил Кизляро-Гребенской казачий полк - с 1577 года. По его старшинству, с этого же года, стало считаться и старшинство всего Терского казачьего войска, в составе которого полк находился. Дата эта приурочена к основанию терским воеводой острога Терка /Терки (Сунженский острог) на реке Терек напротив впадения в него Сунжи . Однако, современные исследователи (напр. видный кавказовед) утверждают, что основание данного острога произошло не в 1577, а в 1578 году, также сегодняшней науке известно, что это было уже второе строительство острога Русским государством на этом месте .

История [ | ]

Ранняя история [ | ]

Путь русских на Кавказ открылся при Иване Грозном после присоединения Астраханского ханства (1556) и женитьбы царя на кабардинской княжне Марии Темрюковне (1561). К этому времени казаки на Тереке, Сунже и Аграхани уже жили не менее столетия. Некоторые исследователи связывают появление сунженских (гребенских) и аграханских (каспийских) казаков с поморами-ушкуйниками, мигрировавшими по Волге и Каспию в XIII-XIV веках. В 1563 году воевода Плещеев во главе 500 стрельцов впервые оказывается на реке Терек. Вслед за стрельцами на Тереке оказываются и волжские казаки (потомки донских казаков) , которые тревожат ногайского мурзу Тинехмата (территория западного Прикаспия к северу от Терека называлась Ногайской степью). В 1567 году в районе современного Кизляра русские воеводы строят Терский город , который под давлением Турции им приходится оставить. В 1577 году русские из Астрахани вновь возрождают Терский город, приток людей на Терек связан с репрессиями против волжских казаков стольника Ивана Мурашкина . Примечательно, что от этого времени терские казаки ведут своё старшинство. Однако граница между Русским государством и кумыкским Шамхальством была нечёткой. Во время неудачного похода князя Хворостина в Дагестан (1594) около 1000 терских казаков присоединились к русской армии. Не менее неудачным был поход воеводы Бутурлина (1604) , к которому также присоединились терские казаки. Впрочем, неудачи воевод превратили Терек в относительно вольное место для казаков. В 1606 году именно на Тереке собирал свои силы бунтовщик Илья (Илейка) Муромец . Тем временем Турция теряет своё влияние на берегах Терека, а мусульман -ногайцев из степей Северного Кавказа вытесняют буддисты -калмыки . К рубежу XVI-XVII веков известны четыре казачьих города на Тереке и Сунже - Терки, Тюмень, Сунжа (на месте нынешнего Грозного) и Андрей (ныне - аул Эндерей в Дагестане). В результате походов иранской армии Хосров-хана (1651-1653) многие казачьи поселения на Тереке прекращают своё существование, а сами казаки уходят в тень пророссийской Кабарды, которая ведёт борьбу как против дагестанских кумыков, так и кубанских ногайцев. Вероятно, именно тогда терских казаков начинают называть гребенскими , то есть горными, живущими на «гребне» (Терском хребте): , в междуречье Терека и Сунжи . Терские казаки приобрели своё своеобразие, восприняв элементы культуры, генотипа и местных кавказских племён (осетин , черкесов , грузин , армян , кабардинцев , чеченцев и кумыков) .

Гребенское казачье войско [ | ]

Северный Кавказ в XVIII веке

В 1711 году начинается некоторое оживление в среде гребенских казаков. Они начинают расселяться вниз по берегам Терека. Строятся новые казачьи городки, ныне известные как станицы : Червлённая , Щедринская , Новогладовская, Старогладовская и Курдюковская . Эти городки, названные по фамилиям или прозвищам атаманов, протянулись по левому берегу Терека. В 1717 году упоминается атаман Басманов, который во главе 500 гребенских казаков принимает участие в Хивинском походе князя Бековича-Черкасского .

В это же время казаки теряют свою вольность, превращаясь в упорядоченное войско, которое вначале подчинялось Астраханскому губернатору, а затем (с 1721 года) Военной коллегии в Петербурге .

В 1723 году взамен упразднённых старых русских крепостей на Северном Кавказе закладывается крепость Святого Креста , после срытия которой в 1735 году строится Кизляр . Близ него расселяются донские казаки , которые позже образуют «Терско-Семейное войско» (отличное от гребенских казаков, но тоже терское войско). Известны следующие их городки-станицы: Александровская , Бороздинская , Каргалинская , Дубовская .

Русско-турецкая война [ | ]

В 1771 году, в разгар войны, на Тереке (станица Каргалинская) появляется Емельян Пугачёв , однако терский атаман заключает смутьяна под арест в Моздокскую тюрьму, из которой Пугачёв бежит к яицким казакам .

23 (10) июня 1774 года терские казаки под командованием полковника в течение около суток героически отражают штурм станицы Наурской силами 8 тыс. крымских татар, турок, горцев и казаков-староверов Некрасовцев [ ] , которыми руководил калга из рода крымских ханов. Это поистине была героическая оборона, поскольку основная сила станицы - строевые казаки - в это время как раз были в военном походе, а дома оставались лишь старики, женщины, дети и небольшая легионная команда. На защиту родного городка вышли наурские казачки, одетые в красные сарафаны, которые отражали неприятельские приступы наряду с мужьями и братьями. При этом на женщин, в том числе, была возложена обязанность поддерживать костры, разогревать смолу и кипяток и лить их со стен на штурмующих. Говорят, что даже щи, варившиеся к обеду, у казаков «пошли в дело» на защиту укрепления. При этом женщины плечом к плечу со старыми волжскими казаками встречали яростные атаки, косили косами появлявшихся на земляном валу врагов, защищались серпами. В укреплении были чугунные пушки, которые, в зависимости от того, откуда усиливался приступ, перевозились на людях с места на место. Штурмующие понесли большие потери (до 800 человек). В числе убитых был один известный горский владетель, князь, при этом его тело осталось лежать на поле сражения не убранным отступившими нападавшими. Этот факт свидетельствует о значительной потере духа осаждавших, поскольку ими считалось священным долгом выносить с поля боя тела убитых, а, тем более, предводителей. Бой за Наур шёл целый день, на протяжении которого наурцы ждали помощи, но помощи не было. Всего в сорока верстах находилась станица Червлённая , но сообщения с ней не было. Также передают, что в Червлённой был слышен гул пушечной канонады, но командир стоявшего в станице пехотного полка почему-то подумал, что у наурцев идёт какой-то праздник с фейерверком и пальбой, которые очень любил старый полковник Савельев, командир моздокских казаков. Так прошёл весь день. С рассветом следующего дня вновь стали стрелять пушки казаков, но неожиданно враг стал быстро отходить от станицы. Говорят, что снятием осады станичники были обязаны казаку Перепорху, который навёл своё орудие на курган, где была ставка Шабаз-Гирея, и удачным выстрелом убил племянника самого калги. В этом калга увидел дурное предзнаменование и не захотел больше тут оставаться. Многие женщины за оборону Наура были награждены медалями. Впоследствии, вспоминая это событие, казаки уважительно называли его «это бабий праздник ».

Астраханское казачье войско [ | ]

В 1776 году Гребенское, Волгское, Терско-Кизлярское и Терско-Семейное казачье войско вошло в состав Астраханского казачьего войска . Послевоенное время используется для строительства новых станиц: Екатеринградская, Павловская, Марьинская и казачьих поселений при крепостях Георгиевской и Александровской за счёт второй половины Волгского полка. В 1784 году, после принятия Грузии под протекторат России , закладывается Владикавказ в преддверии Дарьяльского ущелья - ключевом месте дороги, ведшей в Закавказье.

В 1785 году жизнь терских казаков осложнилась исламским восстанием шейха Мансура , который смог объединить чеченцев, кумыков и кабардинцев (его отряд насчитывал около 10 тыс. человек) и организовать нападение на Кизляр . Повстанцы-мюриды форсировали Терек в 15 километрах ниже по течению и атаковали русскую крепость, однако были отражены казаками атамана Сехина и солдатами кизлярского гарнизона. Атакам также подверглись Моздок и Наурская

Кавказское линейное казачье войско [ | ]

В 1786 году Гребенское, Терское-Семейное, Волгское и Терское казачьи войска и Моздокский казачий полк были отделены от Астраханского войска и вместе с Хоперским казачьим полком получили название поселенных Кавказской линии казаков .

В 1845 началось строительство новой кордонной линии по реке Сунжа. Появлялось большое количество новых станиц - Владикавказская, Ново-Сунженская, Аки-Юртовская, Фельдмаршальская , Терская, Карабулакская , Троицкая , Михайловская и другие. Из казаков этих станиц были сформированы 1-й Сунженский и 2-й Владикавказский казачьи полки. А из казачьих станиц Самашки , Закан-Юрт , Алхан-Юрт , Грозненской, Петропавловской , Джалкинской , Умахан -Юрт и Горячеводской сформировался 2-й Сунженский полк.

Символика [ | ]

Флаги Терских казачьих полков представлял собой синее полотнище с серебряным шитьем. Из надписей использовался лозунг: С нами Бог, из изображений икона Спаса Нерукотворного или чёрный двуглавый орел на фоне оранжевого медальона

В форменной одежде терские казаки используют чёрный и светло-синие цвета:

Религия [ | ]

Терские казаки были христианами как православного, так и старообрядческого вероисповедания. Крупнейшим центром старообрядчества на Тереке продолжительное время оставалась станица Червленная . Они практиковали крещение, отвергали курение и бритье бород .

Войсковые части [ | ]

Хозяйство [ | ]

Численность [ | ]

Бассейн реки Терек

Расселение [ | ]

Терские казаки исторически проживали в станицах на Северном Кавказе (бассейн реки Терек), которые были территориально объединены в отдела. Помимо станиц малым поселением считался хутор . К 1917 году территория Терских казаков состояла из полковых отделов: Пятигорского, Кизлярского, Сунженского, Моздокского, а горная часть делилась на округа: Нальчикский, Владикавказский, Веденский, Грозненский, Назрановский и Хасав-Юртовский. Областной центр во Владикавказе, центры отделов в Пятигорске, Моздоке, Кизляре и станице Старосунженской.

Терской казак. Открытка французского эмигрантского издания из серии Армия России (Терское казачье войско. 1-й Волгский полк)

Исторические отделы [ | ]

Кизлярский отдел располагался на современных территориях северной части Дагестана (Кизлярский и Тарумовские районы) и Чечни (Грозненский , Гудермесский , Наурский и Шелковской район) и включал в себя следующие станицы: Александрийская , Александро-Невская , Бороздиновская , Барятинская , Гребенская , Грозненская , Джалкинская , Дубовская , Заканюртовская , Ермоловская , Ильинская , Калиновская , Каргалинская , Кахановская , Курдюковская , Николаевская , Новощедринская , Первомайская , Петропавловская , Савельевская , Старогладовская , Червлённая , Шелковская , Шелкозаводская , Щедринская .

Моздокский отдел располагался на территории Северной Осетии Моздокский район), Кабардино-Балкарии (Прохладненский район), Ставропольского края (Курский район), Чечни (Наурский район) и включал в себя следующие станицы.

Терские казаки едины в своей множественности: гребенцы, низовые терцы, аграханцы, терцы-семейцы, кизлярцы, волгцы, моздокцы, горцы, владикавказцы, сунженцы.

Происхождение терских казаков

Казаки-горцы – почти исчезнувший этнос. По одной из версий, Терское Казачье Войско официально объявило о своем существовании в 1415 году. Терские казаки пополнялись притоком представителей местных народов: осетин, чеченцев, ингушей, кабардинцев и других.

Об их происхождении имеются противоположные мнения. Одни считают их потомками волжских казаков, а также новгородцев и рязанцев, другие – предками этих волгских казаков, изначально живших на Кавказе со времен Мстислава Удалого (XI век). Всех кавказцев тогда называли черкасами, посему это название распространилось и на казаков (гребенских, азовских, днепровских). Если бы Мстислав передал свое северокавказское (бывшее ) княжество преемнику, то мы бы получили четвертую Русь – черкасскую, что, впрочем, и случилось, в виде казачества, но без их государства.

Впервые казаки появились на Северном Кавказе в 1578-1579 годы, когда по требованию Турции русская крепость на реке Сунже была снесена. Чтобы вести наблюдение за ситуацией в регионе, власти направили сюда казачьи отряды с Волги. Московские цари в то время признавали эти земли «вотчиной кабардинских князей». Поэтому русский казачий отряд существовал здесь многие годы без прямой поддержки метрополии. Согласно документам 16 века, казаков взял под свое покровительство чеченский правитель Ших-Мурза Окуцкий – верный союзник Москвы. Они находились на временной службе, поэтому жили без хозяйства и без семей. Число казаков в то время на Северном Кавказе, по данным военных реестров, колебалось от 300 до 500 человек.

По мнению исследователей, основывающихся на сведениях «Книги Большому Чертежу » и «Сказании о Гребенской иконе», авторство которого приписывается митрополиту Рязанскому Стефану, гребенские казаки – произошли от донских казаков, живших в XVI в. между рр. Донец и Калитва, у Гребенских гор. В 1582 казаки в количестве 300 чел. во главе с атаманом Андреем прошли через рр. Маныч, Кума и Терек в ущелье Кавказских гор и поселились в с. Гребни, на берегу горной р. Акташа. В 1623 Гребенские казаки в составе кабардинского посольства прибыли в Москву с повинной (возможно, по поводу их участия в нападениях на южные границы Московского государства). В 1631 отказались от совместных действий с царским войском против ногайцев, но уже в 1633 участвовали в походе воевод князей Туренина и Волконского на Казыев улус, в Моджары. В 1651 помогали строить острог на р. Сунжа, а через 2 года им была объявлена «царская милость за осадное сиденье» в этом остроге во время нападения кумыков.

Переселение на правобережье Терека

Около 1685 года, под давлением часто нападавших горских народов (чеченцы и др.), гребенцам пришлось оставить предгорья и селиться ближе к Тереку - на его правом берегу. В «Хронике гвардейскихъ казачьихъ частей» сообщается другая дата переселения гребенцов на правый берег Терека - 1680 год. Также в «Хрониках …» имеется дополнение о том, что гребенцы переселились на правый берег Терека в районе впадения в него Сунжи. Здесь, казаки жили в урочищах Павловом и Кошлаковском. Число гребенцов постепенно увеличивалось за счёт прибывавших с рек Дона и Кумы казаков, построены два укреплённых городка в Кабарде (старорусск. Черкасская земля): Кажаровцы в Большой Кабарде и Татар-Туп в Малой Кабарде. Позднее возникли еще два поселения: Новогладкий и Червленый.

В ходе Русско-турецкой войны 1686-1700 годов гребенские казаки снова привлечены в состав русского войска: гребенцы принимали участие во вторжении на территорию Крымского ханства - так называемых Крымских походах 1687 и 1689 годов, а также в Азовских походах Петра I в 1695 и 1696 годах.

Переселение на левобережье Терека

В 1711 году гребенцы участвовали в походе графа Ф. М. Апраксина против Малой ногайской Орды. Граф выступил на Кубань из Терского города и с помощью кабардинцев и гребенских казаков «сильно погромилъ» малых ногайцев. Тогда же он уговорил гребенцов переселиться с правого берега Терека на левый и образовать своими городками линию, которая «послужила бы связью между ниж. Кабардой и гор. Теркомъ». В 1712 году гребенские казаки переселились на левобережье Терека, где основали пять укреплённых городков.

В армии Императорской России

После переселения гребенцов с правого берега Терека на левый, из них сформировали Гребенское казачье войско. Вхождение в состав иррегулярных войск Российской империи произошло либо в 1711 году, либо в 1712 году. В 1716-1717 годах гребенские казаки участвовали в Хивинском походе - военной экспедиции российской армии в Хивинское ханство под командованием князя А. Бекович-Черкасского.

©сайт
создано на основе открытых данных в интернете

По регионам

Дагестан

В современном Дагестане имеющее трехсотлетнюю историю терское казачество стремительно исчезает. Миграционные процессы, связанные с массовым исходов горных дагестанцев на равнину, приводят к «затоплению» казачьих земель конфессионально и культурно чуждыми, а зачастую прямо враждебными, этносами. Мигранты-переселенцы приносят свои формы хозяйства – в основном пастбищное скотоводство, что практически уничтожило традиционное для казаков земледелие и виноградарство. В Дагестане происходит «цивилизационное вытеснение», при котором главным фактором исчезновения казачества является не прямые притеснения, а «конфликт цивилизаций»: невозможность нормальной жизни в иноконфессиональном, иноязычном и инокультурном окружении.

Казачество практически уничтожено. В исконно казачьих станицах казаков осталось единицы, как правило старики-пенсионеры. Небольшая часть всевозрастного казачьего населения осталась в станицах Наурской и Ищерской. Там еще есть дети-казаки, посещающие школу. В Чечне есть «реестровая» казачья организация, возглавляемая атаманом Черкашиным. Все чеченские «реестровики» стоят на содержании у Рамзана Кадырова и являются декоративным элементом его свиты.

Ингушетия

Из проживавших там до 1992 года 30 000 казаков сейчас никого не осталось. В отличии от Чечни в свите нет даже «декоративных казаков» президента Евкурова. Употребление слова «казак» находится под запретом. «Деказакизация» Ингушетии была четкой и спланированной акцией, проведенной в течении нескольких месяцев 1992 года.

Славянское казачество задавлено структурой «Аланского казачества», входящего на правах отдела в «реестровое ТКВ». «Аланское Казачество» было создано для юридического оформления военизированных структур осетин (в основном южных), возникших в ходе ингушско-осетинской войны 1992 года. Эти «карманные» структуры пользовались поддержкой администрации РСО-А, и служили защите административно-клановых интересов. В конце концов, им были подчинены и казачьи организации казаков-славян, чьи предки, в отличие от новоявленных «аланоказаков», были этническими казаками. В результате этническое русскоязычное казачество в Северной Осетии задавлено, реального авторитета не имеет и постепенно деградирует. Атаман в «Аланского республиканского казачьего округа ТКВ» Х.К. Едзиев.

Этнические казаки сосредоточены В Майском и Прохладненском районах. «Реестровики» объединены в «Терско-Малкинский казачий округ». Казачьи организации кроме охраны церквей во время богослужений ничем себя не проявляют. Несмотря на то, что из республики наблюдается массовый исход славянского населения, руководство ТКМО никаких проблем не видит, и ни к кому претензий не высказывает. Три атамана вошли в Парламент КБР. На похороны недавно убитого в своем доме атамана города Тырныауза на приехал ни один атаман.

Ставрополье

Наиболее благополучный для казачества регион. В районе Кавминвод сохранились отдельные станицы с преобладанием этнического казачьего элемента и с сохранением реальных казачьих традиций. В районе Кавминвод, идет «скрытое противостояние» с армянскими и карачаевскими этногруппировками, активно вытесняющих славянское население из экономической сферы, а в ряде случаев и территориально. Есть определенное напряжение и в отношениях с ногайцами. Но в последнее время возникло резкое противостояние с чеченскими и дагестанскими бизнес и криминальными структурами, пытающимися взять под контроль этот регион. В восточных районах Ставрополья, как и в Дагестане происходит наплыв переселенцев из Чечни и Дагестана. Экономическая и социальная жизнь на грани коллапса: горцы практически не подлежат ни внутриобщинному, ни правовому контролированию, а в случае с чеченцами они фактически ведут «войну на выживание» славян, по тем образцам которые были опробованы в Чечне и Ингушетии в 90-е годы. Недавние события в Зеленокумске наглядно показали положение вещей в регионе.