Принято считать, что харизматичные политические лидеры и революционеры остались в далеком прошлом, но утверждение это покажется как минимум спорным, если наведаться в Центральную и Южную Америку. За полвека здесь как будто мало что изменилось, разве что масштаб действий местных герилья стал чуть более скромным. Зато с приходом информационных технологий у каждого из них появилась возможность быстро заявить о себе всему миру. Первым, кто использовал это преимущество, был мексиканец Субкоманданте Инсурхенте Маркос, за считанные месяцы превратившийся из никому не известного активиста в суровый символ антиглобализма.

1 января 1994 года в мексиканском городке Сан-Кристобаль появилось несколько сотен людей в масках с допотопными на вид автоматами. Командовал ими спокойный сдержанный человек в черной балаклаве, называвший себя Субкоманданте Маркос. Повстанцами оказались обычные люди из местного индейского племени. Для властей восстание оказалось полной неожиданностью, немедленно в город были отправлены войска, которые довольно быстро нейтрализовали малочисленную армию. Но Маркос немедля развернул войну на информационном фронте, отправив сообщение о событии во все газеты. После того как на Сан-Кристобаль обратило внимание мировое сообщество, правительство было вынуждено вступить с индейцами в переговоры, а имя субкоманданте стало мигом известно во всем мире.

Субкоманданте дословно означает «подкомандир». Маркос считает, что так он отделяет себя от «настоящих» командиров прошлого - Че Гевары, Кастро и остальных. Имя Маркос он взял в честь одного из погибших друзей.

Начав с локальной борьбы за права и свободы мексиканских индейцев, Маркос очень скоро объявил войну самому понятию глобализма, став благодаря этому живым символом антиглобалистов и кумиром «левой» молодежи на Западе. По словам Субкоманданте, «глобализм и неолиберализм сводят всех к общему знаменателю, превращают нас в существа совершенно одинаковые. Все человеческое, возникающее вне рыночной логики, объявляется враждебным и подлежит уничтожению». В своем центральном опусе «Другая революция» он отмечает, что идеи революционных восстаний 1950–1960-х годов сейчас неприемлемы и основная цель его освободительной армии - перестать быть армией и совершить революцию без насилия.

Маркос при этом всеми силами открещивается от идеи позволять группе даже самых прогрессивных людей решать что-то за массы. Освободившись от тотального контроля государства и транснациональных корпораций, полагает Маркос, у человека появится возможность быть услышанным, и тогда он сам найдет единственно правильное для себя решение.

Творчество

О том, что воевать нужно уметь не только оружием, но и словом, Маркос напоминает почти в каждом интервью. А сухим политическим статьям и учебникам он предпочитает книги Шекспира и Сервантеса. Собственная проза Маркоса - полуавтобиографические рассказы, эссе и притчи в стиле магического реализма, в которых отчетливо распознается рука почти всех латиноамериканских классиков: от Кортасара до Борхеса и Льосы. Несмотря на партизанский образ жизни, Маркос не расстается с ноутбуком и все свои книги пишет на компьютере во время редких перерывов между путешествиями в джунглях.

Книга рассказов Субкоманданте Маркоса

Субкоманданте очень любит произведения Гарсии Маркеса и не раз заявлял, что его взгляды и отношение к жизни сформировала книга «Сто лет одиночества». Еще одна любимая книга Маркоса - «Дон Кихот».

Главные герои произведений - сам Субкоманданте и его оппонент жук-умник по имени Дурито с нелегкой судьбой. История жука начинается с того момента, как однажды его чуть не раздавили повстанцы, после чего он и познакомился с Маркосом. С тех пор они начинают совместное путешествие по стране, по ходу дела рассуждая об экономике, политике и мировой нестабильности. Маркос преимущественно спрашивает, а жук пускается в рассуждения, упоминая в них многих современных политиков от Ельцина до Джорджа Буша.

Иллюстрация из книги

Субкоманданте Маркос о своем внешнем виде: «Со мной фонарь, потому что нас держат в дыре, где нет света и радио для того, чтобы мои консультанты по имиджу диктовали мне ответы на вопросы журналистов. Нет. Серьезно. Это - “уоки-токи”, связанный с системой безопасности и нашими людьми в сельве, чтобы они могли с нами связаться, если возникнет какая-то проблема. Мы получили много угроз смерти. Палиакате (платок) семь лет назад, когда мы взяли Сан-Кристобаль-де-лас-Касас, был новым и красным. А фуражка эта - та, с которой я попал в Лакандонскую сельву 18 лет назад. И с одними из этих часов тоже. Другие часы - с тех пор, когда начало действовать прекращение огня. Когда время на этих двух часах совпадет, это будет значить, что сапатизм в виде армии закончился и наступает новый этап, новые часы и новое время».

Настоящий политический взрыв случился в Мексике во время выборов, 6 июля. Впервые за семьдесят лет Институционно-революционная партия (ИРП) потеряла абсолютное большинство в палате депутатов, контроль над многими штатами и пост мэра Мехико, который перешел к г-ну Карденасу, лидеру Революционно-демократической партии, социал-демократу. Сапатистская армия национального освобождения в Чьяпасе не дала никаких четких указаний относительно этих выборов и удалилась под сень Лакандонского леса, своего убежища. Оттуда ее главнокомандующий команданте Маркос довел до нашего сведения этот оригинальный геостратегический анализ нового международного расклада.

“Война – это жизненно важное дело для государства,
это область жизни и смерти, путь,
который ведет либо к выживанию, либо к гибели.
Совершенно необходимо глубоко изучать этот предмет.”
Сунь Цзы “Искусство войны”

Неолиберализм как мировая система – это новая война за передел мира. Окончание третьей мировой войны, известной под названием холодной, означает лишь то, что больше нет прежнего двухполюсного мирового порядка, а стабильность в нынешнем мире обеспечивает главенствующая роль победителя. Однако при очевидном наличии побежденного (социалистический лагерь) не вполне понятно, кто же победитель. США? Европейский Союз? Япония? Или же все трое? Поражение «Империи зла» открыло новые рынки, борьба за которые породила новую, четвертую мировую войну.

Как любой конфликт, нынешний также ставит национальные государства перед необходимостью нового самоопределения. Мировой порядок вернулся к состоянию прежних эпох, когда шло завоевание Америки, Африки и Океании. Не правда ли, удивительна современность, которая движется задом наперед? Закат двадцатого века скорее напоминает варварские времена прошлого, чем будущее царство разума, столь подробно описанное в научно-фантастических романах.

Новому хозяину достанутся обширные территории, огромные природные богатства и, главное, многочисленная невостребованная армия труда. Завидно положение хозяина мира, однако претендентов на эту роль предостаточно. Это и развязало новую войну между теми, кто хотел бы стать частью “Империи добра”. Третья мировая война заключалась в противостоянии капиталистической и социалистической систем в различных регионах мира и шла то затухая, то разгораясь вновь. Четвертая же разворачивается в крупных финансовых центрах, причем накал ее высок и стабилен.

Во время холодной войны, хоть она и называется холодной, были весьма жаркие моменты: от катакомб международного шпионажа до космических пространств знаменитых “звездных войн” Рональда Рейгана; от песков бухты Кочинос на Кубе до дельты Меконга во Вьетнаме; от бешеной гонки ядерных вооружений.

Мегаполисы воспроизводятся по всему миру, предпочтительно в зонах торговой интеграции. В Северной Америке заключение между Канадой, США и Мексикой соглашения НАФТА приблизило осуществление старой мечты завоевателей: “Америка для американцев”. Являются ли мегаполисы заменой наций? Нет или, скорее, не только. Они придают им новые функции, свойства, новые ограничения и новые перспективы. Целые страны становятся филиалами неолиберальной мегакорпорации, которая, с одной стороны, несет деструкцию/сокращение населения, а с другой -реконструкцию/реорганизацию регионов и наций.

Если во время третьей мировой войны нейтронная бомба служила для устрашения, сдерживания и принуждения, то финансовые бомбы четвертой мировой имеют иную природу. Они используются для нападения на территории противника (национальные государства) с целью разрушения материальной базы и суверенитета, а также обеспечения качественного сокращения их населения – выталкиванием из экономики всех неспособных вписаться в новые экономические отношения (например, коренных жителей). Но в то же время финансовые центры проводят реконструкцию национальных государств и перестраивают их в соответствии с новым принципом главенства экономики над социальной жизнью.

Эту стратегию можно проследить на множестве примеров. По словам г-на Шамбера, директора Бюро по Центральной Америке Международной организации труда, коренное население Земли (300 миллионов человек) живет в местах, где сосредоточено 60% природных ресурсов планеты. “Поэтому вовсе не удивительно, что возникает так много конфликтов с целью захватить их земли. Эксплуатация природных богатств (нефть и другие полезные ископаемые), а также туризм представляют собой главную опасность для туземных территорий в Америке (1)”. Затем идут загрязнение окружающей среды, проституция и наркотики. В этой новой войне политика больше не существует в качестве движущей силы национального государства. Она существует исключительно для обслуживания экономики, а политики играют роль управляющих. Новым хозяевам мира нет нужды править непосредственно и напрямую. Делами за них управляют национальные правительства. Новый мировой порядок представляет собой объединенный мир и единый рынок. Государства – это всего лишь предприятия, управляющими которых являются их правительства, а новые региональные союзы больше напоминают торговое объединение, чем политическую федерацию. Объединение, порожденное неолиберализмом, носит экономический характер: на гигантском мировом гиперрынке свободно обращаются только товары, но не люди.

Глобализация также ведет к распространению общей модели мышления. “Американский образ жизни”, который американские войска занесли в Европу во время второй мировой войны, затем во Вьетнам и совсем недавно – в регион Персидского залива, в настоящий момент растекается по всему миру окольными путями компьютерных сетей. Речь идет и о разрушении материальной базы национальных государств, и равным образом об историческом и культурном разрушении. Все национальные культуры, формировавшиеся веками и тысячелетиями, благородное туземное прошлое Америки, блестящая европейская цивилизация, мудрая история азиатских народов и древнее богатое наследие Африки и Океании – разъедаются американским образом жизни. Неолиберализм также уничтожает народы и целые группы народов, загоняя их в унифицированную модель. Поэтому следует говорить о жесточайшей и ужаснейшей мировой войне, которую неолиберализм ведет против человечества.

И здесь мы сталкиваемся с мозаичной головоломкой. Чтобы собрать ее, чтобы понять современный мир, не хватает многих фрагментов. Тем не менее, достаточно отыскать хотя бы семь фрагментов, чтобы иметь возможность надеяться, что этот конфликт не закончится гибелью человечества. Семь фрагментов, которые надо нарисовать, раскрасить, вырезать и попытаться с их помощью решить головоломку и собрать картину современного мира. Первым из этих фрагментов является одновременная концентрация богатства и бедности на двух полюсах мирового общества. Второй фрагмент – эксплуатация. Третий элемент представлен кошмаром безработной части человечества. Отвратительная связь между властью и преступным миром составляет четвертый фрагмент. Пятый – насилие со стороны государства. В шестом фрагменте скрыта тайна мегаполитики. И седьмой раскрывает нам разнообразные формы сопротивления, оказываемого человечеством неолиберализму.

Фрагмент № 1 Концентрация богатства и распределение бедности.

Фигура № 1 имеет вид денежного знака.

На протяжении истории человечества предлагалось немало абсурдных концепций мирового порядка. При вручении наград первый претендент – неолиберализм: его концепция “распределения” богатства абсурдна вдвойне – мы имеем концентрацию огромных богатств у единиц и нужду для миллионов других людей. Несправедливость и неравенство являются отличительными признаками реального современного мира. На Земле 5 миллиардов человек; из них 500 миллионов живут в достатке, в то время как 4,5 миллиарда страдают от бедности. Богатые компенсируют свое численное меньшинство за счет своих миллиардов. Состояние самых богатых людей мира, 358 долларовых миллиардеров, приносит годовой доход больший, чем составляют все доходы половины бедного населения планеты (приблизительно 2,6 миллиарда человек).

Успехи крупных транснациональных корпораций не предполагают дальнейшего экономического роста развитых стран. Напротив, чем больше обогащаются эти гиганты, тем острее бедность в странах, считающихся богатыми. Пропасть между богатыми и бедными огромна; не наблюдается никакого сглаживания социальных различий – напротив, они углубляются.

Этот денежный знак, который вы нарисовали, представляет собой символ мировой экономической власти. Теперь заштрихуйте его зеленым цветом доллара. Не обращайте внимания на тошнотворный душок. Это его природный аромат дерьма, грязи и крови.

Фрагмент № 2 Глобализация эксплуатации.

Фигура № 2 представляет собой треугольник.

Одно из ложных утверждений неолиберализма состоит в том, что экономический рост предприятий приводит к более совершенному распределению богатства и занятости. Это не так. Точно так же как усиление власти короля не приводит к усилению власти его подданных (скорее наоборот), абсолютизм финансового капитала не улучшает распределение богатства и не создает рабочих мест. Структурными последствиями экономического роста предприятий являются бедность, безработица и социальная незащищенность.

В период шестидесятых и семидесятых годов число бедных (к их числу Всемирный банк относит людей, располагающих в день суммой менее доллара) выросло до 200 миллионов. В начале 90-х их число составляло 2 миллиарда.

Стало больше бедных и беднеющих людей, меньше людей богатых и богатеющих – таковы наглядные уроки первого фрагмента нашей головоломки. И чтобы достичь этого нелепого результата, мировая капиталистическая система “модернизирует” производство, товарооборот и потребление. Новая технологическая революция (компьютерная) и новая политическая революция (мегаполисы, вырастающие на развалинах национальных государств) влекут за собой новую социальную “революцию”, фактически перестановку социальных сил, в особенности рабочей силы.

Экономически активное население мира выросло с 1,38 миллиарда в 1960 году до 2,37 миллиарда в 1990-м. Стало больше людей, способных к труду, однако новый мировой порядок загоняет их в определенные ниши и перестраивает их функции (или отсутствие функций, как в случае с безработными и социально незащищенными). Структура занятости экономически активного населения мира претерпела за последние двадцать лет радикальные изменения. Занятость в сельскохозяйственном и рыболовецком секторах упала с 22% в 1970 году до 12% в 1990-м, занятость в промышленности сократилась с 25 до 22%, однако сфера обслуживания выросла с 42 до 56%. В развивающихся странах занятость в сфере обслуживания подскочила с 40% в 1970 году до 57% в 1990-м, в то время как в сельскохозяйственном и рыболовецком секторе упала с 39 до 15% (2).

Все больше и больше наемных работников ориентируются на более производительные сферы деятельности. Таким образом, система действует как некий мегапредприниматель, для которого мировой рынок является лишь одним предприятием, управляемым “современными” методами.

Но неолиберальная “современность” скорее напоминает дикий период первоначального накопления капитала, чем утопическое “царство разума”. Ведь капиталистическое производство продолжает использовать детский труд. Из 1,15 миллиарда детей в мире по крайней мере 100 миллионов не имеют крыши над головой, а 200 миллионов работают – причем к 2000 году их число предположительно достигнет 400 миллионов. Только в Азии насчитывается 146 миллионов детей, работающих на промышленных предприятиях. В северных странах также сотни тысяч детей работают, чтобы пополнить доход семьи или чтобы выжить. Кроме того, множество детей занято в индустрии удовольствий: по данным ООН, каждый год миллион детей попадают в клоаку детской проституции.

Безработица и социальная незащищенность миллионов трудящихся во всем мире – вот реальность, которая, похоже, еще долго будет сохраняться. В странах Организации экономического сотрудничества и развития безработица выросла с 3,8% в 1966 году до 6,3% в 1990-м. В Европе она поднялась с 2,2% до 6,4%. Глобализованный рынок уничтожает мелкие и средние предприятия. С исчезновением местных и региональных рынков эти предприятия, лишившись защиты, не могут выдержать конкуренции транснациональных монстров. В результате миллионы наемных работников оказываются без работы. Вот еще одна нелепость неолиберализма: никаких новых рабочих мест, а производство растет – ООН говорит о “росте в отсутствие занятости”.

Но это еще не все. Работники вынуждены соглашаться на нестабильные условия. В результате мы имеем возросшую социальную незащищенность, более длинный рабочий день и менее высокую зарплату. Это – последствия глобализации и бурного роста сферы обслуживания.

В результате всего этого получается некий своеобразный излишек: лишние люди, ненужные новому мировому порядку, так как они не производят больше, не потребляют больше и не берут больше кредитов в банках. Короче, их можно выбросить за борт. Изо дня в день финансовые рынки навязывают свои законы государствам и группам государств. Они перетасовывают жителей этих государств. А в конце констатируют, что лишние люди все еще есть. И вот в результате получилась фигура, напоминающая треугольник, представляющая пирамиду мировой эксплуатации.

Фрагмент № 3. Миграция, кошмар скитаний.

Фигура № 3 представляет собой круг.

Выше мы уже говорили о том, что в результате третьей мировой войны образовались новые территории (бывшие социалистические страны), оказавшиеся без хозяина, которые можно завоевывать, а также другие, которые можно отвоевывать и перезахватывать. Отсюда – триединая стратегия рынков: стремительное распространение “региональных войн” и “внутренних конфликтов”; преследование капиталом нетипичных целей накопления; мобилизация большого количества наемных работников. В результате миллионы людей стронулись с места, и мы имеем грандиозное переселение народов. “Иностранцы” в “мире без границ”, обещанном победителями в холодной войне, они страдают от ксенофобных преследований, нестабильности заработка, утраты своей культурной принадлежности, полицейских репрессий и от голода, не говоря уже о крайних случаях – когда попадают в тюрьму или становятся жертвой убийства.

Кошмар эмиграции, каковы бы ни были ее причины, продолжает нарастать. Число зарегистрированных в Верховном комиссариате ООН беженцев буквально взорвалось, превысив в 1995 году 27 миллионов (по сравнению с 2 миллионами в 1975 году).

Миграционная политика неолиберализма нацелена прежде всего на дестабилизацию мирового рынка труда, а не на сдерживание иммиграции. Четвертая мировая война с ее механизмами разрушения-сокращения населения, реконструкции-реорганизации влечет за собой перемещение миллионов людей. Их судьба – скитания; несчастья преследуют их – ведь они представляют собой вечную угрозу для тех, у кого есть работа, а поэтому их присутствие порождает расизм и ксенофобию.

Фрагмент № 4. Финансовая и преступная глобализация.

Фигура № 4 представляет собой прямоугольник.

Если вы думаете, что преступный мир синонимичен потустороннему миру, мраку и безвестности, вы заблуждаетесь. В период “холодной войны” организованная преступность приобрела более респектабельный образ. Она не только начала функционировать как современное предприятие, но также глубоко проникла в политические и экономические структуры национальных государств.

С началом четвертой мировой войны организованная преступность вышла на мировую арену и приобрела международный характер. Криминальные структуры пяти континентов восприняли и усвоили “дух мирового сотрудничества” и, объединившись, совместно участвуют в завоевании новых рынков. Они вкладывают в легальные предприятия, и не только для отмывки грязных денег, но и для приобретения капитала для нелегальных дел. Предпочтение отдается следующим видам деятельности: недвижимость класса “люкс”, предприятия досуга, средства массовой информации и… банки. Али Баба и сорок банкиров? Хуже. Коммерческие банки используют грязные деньги для своих легальных операций. Согласно отчету ООН, “развитию преступных синдикатов способствовали программы структурной перестройки, которые страны-должники были вынуждены принять, чтобы получить доступ к кредитам Международного валютного фонда (3)”.

Организованная преступность рассчитывает также на оффшорные зоны. Таковых насчитывается около 55 – одна из них, Каймановы острова, является пятым по величине банковским центром и имеет больше банков и зарегистрированных юридических лиц, чем жителей. Помимо отмывания грязных денег эти зоны помогают также избегать уплаты налогов. Именно в этих местах происходят контакты между правительственными чиновниками, бизнесменами и мафиозными главарями. И вот получилось прямоугольное зеркало, в котором легальное и нелегальное меняются отражениями. С какой стороны зеркального стекла находится преступник? И с какой его преследователи?

Фрагмент № 5 Законное насилие незаконной власти?

Фигура № 5 представляет собой пятиугольник.

В стриптиз-баре глобализации государство уже разделось почти донага, оставив при себе лишь последнюю, необходимейшую свою функцию – функцию подавления. В условиях, когда его материальная база разрушена, суверенитет и независимость аннулированы, а политическое лицо стерто, национальное государство превращается просто в службу безопасности при мегакорпорациях. Вместо того чтобы направлять государственные средства на социальные нужды, оно тратит их на бесконечное совершенствование своего аппарата подавления, позволяющего ему более эффективно контролировать общество.

А что же делать, если насилие закономерно в условиях рынка? Как разграничить законное и незаконное насилие? Где граница между ними? Какой монополии на насилие могут требовать бедные национальные государства, когда любой такой монополии противостоит свободная игра предложения и спроса? Разве мы не продемонстрировали во фрагменте № 4, что организованная преступность, властные структуры и финансовые центры теснейшим образом связаны между собой? Разве не очевидно, что организованная преступность располагает настоящими армиями? Нет, монополия на насилие больше не принадлежит национальным государствам: рынок пустил ее с молотка…

Если же при оспаривании монополии на насилие обращаться не к законам рынка, а к интересам “низов”, тогда мировая власть столкнется с соперником. Это одна из наименее изученных (и наиболее осуждаемых) сторон вызова, брошенного коренным населением, создавшим вооруженную Сапатистскую армию национального освобождения, против неолиберализма и во имя человечества.

Символом американской военной мощи является Пентагон. Новая мировая полиция хочет, чтобы армии и национальные полиции превратились в службы безопасности, гарантирующие порядок и стабильность в неолиберальных мегаполисах.

Фрагмент № 6 Мегаполитика и карлики.

Фигура № 6 представляет собой бесформенную мазню.

Мы уже говорили о том, что национальные государства подвергаются нападению со стороны финансовых рынков, которые растворяют их во чреве мегаполисов. Но неолиберализм ведет свою войну не только при помощи “объединения” народов и регионов. Его стратегия деструкции-сокращения населения и реконструкции-реорганизации помимо всего прочего вызывает трещины и разломы внутри национальных государств. Это один из парадоксов этой четвертой мировой войны: призванная уничтожить границы и объединить народы, она на самом деле множит границы и распыляет народы.

Если кто-то еще сомневается, что эта глобализация и есть мировая война, достаточно вспомнить конфликты, которые спровоцировали распад Советского Союза, Чехословакии и Югославии, павших жертвами кризисов, подрывающих экономический фундамент национальных государств и их единство.

Строительство мегаполисов и раздробление государств являются в одинаковой степени последствиями разрушения национальных государств. Следует ли здесь вести речь о двух различных явлениях? Не есть ли это симптомы и предвестники грядущего мегакризиса? Или эти факты не связаны между собой?

Отмена торговых границ, взрыв развития телекоммуникационных средств, мировые компьютерные сети, могущество финансовых рынков, международные соглашения о свободе торговли – все это вносит свою лепту в разрушение национальных государств. Парадоксальным образом глобализация порождает раздробленный мир, состоящий из изолированных, наглухо закупоренных закутков, между которыми переброшены хлипкие мостки экономических связей. Это мир разбитых зеркал, отражающих бесполезное мировое единство неолиберальной головоломки.

Неолиберализм не только раскалывает мир, который собирался объединять, но и создает политико-экономический центр, командующий военными операциями. Поэтому необходимо говорить о мегаполитике. Мегаполитика соединяет вместе политики национальных государств и сводит их воедино в одном мировом центре, построенном на логике рынка. Именно во имя и в интересах рынка развязываются войны, выдаются кредиты, покупаются и продаются товары, ведутся дипломатические игры, объявляется экономическая блокада, предоставляется политическое убежище, принимаются иммиграционные законы, рвутся дипломатические отношения, вкладываются инвестиции. Короче, здесь решаются жизненно важные для целых народов вопросы.

Финансовые рынки не обращают внимания на политический окрас руководителей государств: с их точки зрения единственно важным является выполнение экономических программ. Финансовые критерии прилагаются ко всему. Хозяева мира могут мириться с существованием левого правительства при условии, что оно не будет принимать никаких мер, способных повредить интересам рынков. Но они никогда не станут мириться с политикой, идущей вразрез с господствующей моделью.

С точки зрения мегаполитики национальные политики проводятся карликами, которые должны подчиняться диктату финансовых гигантов. И будет так… до тех пор, пока карлики не взбунтуются.

И вот получилось нечто, символизирующее мегаполитику. Оно совершенно бесформенно и нелогично.

Фрагмент № 7 Очаги сопротивления.

Фигура № 7 представляет собой очаг.

“Прежде всего прошу тебя не путать Сопротивление с политической оппозицией. Оппозиция не противостоит власти, и ее высшая форма происходит из оппозиционной партии, в то время как Сопротивление по определению не может быть партией: оно предназначено не для управления... а для сопротивления” (Tomas Segovia, Alegatorio, Mexico, 1996).

Очевидная непреложность глобализации наталкивается на упрямое сопротивление действительности. В то время как неолиберализм ведет свою войну, во всем мире возникают группы протеста, очаги сопротивления. Империя финансистов с туго набитыми карманами встретилась лицом к лицу с бунтом очагов сопротивления. Да, очагов. Всевозможных размеров, цветов и форм. Единственное, что их объединяет, – стремление сопротивляться “новому мировому порядку” и преступлению против человечества, которым является эта четвертая мировая война.

Неолиберализм хочет подчинить себе миллионы людей и избавиться от “избыточного” населения. Но эти “лишние” люди взбунтовались. Женщины, дети, старики, молодежь, туземцы, экологи, гомосексуалисты, лесбиянки, ВИЧ-инфицированные, рабочие и все те, кто не вписывается в новый мировой порядок, объединяются для борьбы. Те, кого выплюнула “современность”, создают сеть сопротивления.

В Мексике, например, в целях выполнения Программы интегрального развития перешейка Теуантепек власти хотели бы создать огромную промышленную зону. Эта зона будет включать комбинат для переработки трети мексиканской сырой нефти и производства продуктов нефтехимии. Будут построены межокеанские транзитные пути: дороги, канал и железнодорожная линия через перешеек. Два миллиона крестьян станут работать на этих заводах. Также на юго-востоке Мексики в Лакандонском лесу начинается осуществление долговременной программы регионального развития, которая предполагает отдать в распоряжение капиталу туземные земли, богатые не только человеческим достоинством и историей, но и нефтью и ураном.

Эти проекты приведут к расчленению Мексики, когда юго-восток выделится в отдельную зону внутри страны. Фактически они являются частью стратегии ликвидации сопротивления, образуя этакие “клещи”, которые должны сдавить очаг антинеолиберального бунта, зародившегося в 1994 году: в центре находятся территории мятежного коренного населения, объединившегося в Сапатистскую армию национального освобождения.

По поводу туземных мятежников необходимо сделать одну оговорку: cапатисты полагают, что в Мексике восстановление и защита национального суверенитета являются частью антилиберальной революции. Однако парадоксальным образом САНО обвиняют в желании расколоть страну. В действительности к сепаратизму призывают лишь предприниматели штата Табаско, богатого нефтью, а также федеральные депутаты из Чьяпаса и члены Институционно-революционной партии (ИРП). Что касается сапатистов, они думают, что защита национального государства в условиях угрозы глобализации необходима, и что попытки разбить Мексику на куски исходят от правящей группировки и не отражают подлинных потребностей автономии индейских народов.

САНО и все туземное национальное движение не стремятся к отделению индейских народов от Мексики. Они хотят добиться признания в качестве неотъемлемой составной части страны, имеющей, однако, свою специфику. Они мечтают о Мексике, построенной на принципах демократии, свободы и справедливости. Если САНО защищает национальный суверенитет, то федеральная армия Мексики защищает правительство, которое разрушило материальную базу этого суверенитета и которое теперь помимо дельцов наркобизнеса собирается отдать страну еще и иностранному капиталу.

Сопротивление неолиберализму не ограничивается горами юго-востока Мексики. В других районах Мексики, в Латинской Америке, в Соединенных Штатах и в Канаде, в маастрихтской Европе, в Африке, в Азии и в Океании множатся очаги сопротивления. У каждого – своя особая история, свои характерные особенности, требования, своя борьба и свои успехи. Если человечество хочет выжить и развиваться дальше, его единственная надежда находится в этих очагах, которые образованы изгоями, неугодными, лишними людьми.

Это всего лишь один пример очага сопротивления, и я не придаю ему большого значения. Примеров так же много, как случаев сопротивления, и они столь же разнообразны, как мир людей. Поэтому вы можете изобразить любой очаг по вашему выбору.

Теперь, когда вы нарисовали, раскрасили и вырезали эти семь фрагментов, вам стало очевидно, что они не складываются в единое целое. Вот в чем проблема: глобализация вознамерилась соединить куски, которые не стыкуются между собой. По этой причине, а также по другим, которые у меня нет возможности раскрывать в данной статье, необходимо строить новый мир. Мир, который мог бы вмещать в себя множество миров, мог бы вместить в себя все миры.

Постскриптум, в котором рассказывается о снах, рожденных любовью.

Море покоится у моих ног. Века и тысячелетия оно разделяет наши несчастья, сомнения и сны, и сейчас оно дремлет вместе со мной в горячей душной ночи леса. Я вижу, как оно волнуется, будто хлебные поля моих снов. И опять я восхищаюсь его постоянством: все такое же прохладное и спокойное оно лежит у моих ног. Жара поднимает меня с постели, вкладывает в мою руку перо, и Антуан оживает на странице, как будто время повернулось вспять и мы опять вместе… Я попросил старого Антуана пойти со мной в экспедицию к низовьям реки. Мы не взяли с собой почти никакой еды. Много часов шли по течению и уже выбились из сил от голода и жары. После полудня нам встретилось стадо кабанов, и мы решили отправиться за ними вслед. Уже в темноте мы догнали их, но вдруг огромная дикая свинья отделилась от стада и набросилась на нас. Я бросил ружье и стрелой взлетел на ближайшее дерево. Старый Антуан спокойно встретил опасность и, вместо того чтобы пуститься бежать, встал за кусты. Огромный кабан бросился на него и зажал среди ветвей и колючек. И вместо того чтобы попытаться высвободиться, старый Антуан поднял свой старый карабин и с одного выстрела обеспечил нам ужин.

На рассвете, закончив чистить свою новую автоматическую винтовку М-16 калибра 5,56 мм, с регулируемой скорострельностью, дальнобойностью в 460 метров, телескопическим прицелом и магазином на 90 патронов, я начал заполнять свой походный дневник. Опустив подробности, я сделал следующую краткую запись: “Встретили кабанов, и А. убил одного. Высота 350 метров. Дождя не было”.

Сидя у огня в ожидании, пока мясо зажарится, я говорю старому Антуану, что моя доля мяса пригодится для праздников, которые мы устраиваем в лагере. “Праздников?” – спрашивает он, вороша угли. “Да, всегда найдется повод для вечеринки”. И я пускаюсь в подробный доклад о знаменательных датах исторического календаря и памятных датах сапатистов. Старый Антуан слушает меня в молчании. Думая, что ему это неинтересно, я устраиваюсь спать. Уже в полудреме вижу, как старый Антуан берет мою тетрадь и что-то там пишет. На следующий день после завтрака мы делим мясо и идем каждый в свою сторону. В лагере я отчитываюсь о происшедшем и показываю свои записи. “Но это не твой почерк”, – говорят мне и показывают лист в тетради. Я смотрю и вижу, что после моей записи Антуан написал крупными буквами: “Если одновременно нет возможности иметь и разум, и силу, всегда выбирай разум, а силу оставляй врагу. Сила может помочь выиграть многие битвы, но всю войну при помощи одной только силы не выиграешь никогда. Тут нужен разум. Сильный никогда не сможет из своей силы высечь разум, а мы всегда сможем из разума высечь силу”.

И пониже, маленькими буквами:

“Веселых праздников”.

Понятно, я больше не был голоден. А сапатистские праздники, как правило, всегда бывали веселыми.

Субкоманданте Маркос - политик и мексиканский революционер, который был лидером Сапатистской армии национального освобождения (EZLN), вооруженной группы, восставшей против правительства Мексики в штате Чьяпас в январе 1994 года.

Биография

Образ, под которым скрывается глава EZLN, был предметом многочисленных спекуляций, так как во время частых выступлений перед национальными и международными средствами массовой информации он всегда скрывал свое лицо под балаклавой. Несмотря на это, в феврале 1995 года Субкоманданте Маркос снимает маску: правительство Мексики идентифицировало его как Рафаэля Себастьяна Гильена Висенте. Согласно источникам президента Мексики Эрнесто Седильо, Гильен родился 10 июля 1957 года в Тампико (Тамаулипас), в большой семье, занимавшейся торговлей мебелью. Начав учебу в своем родном городе, Гильен продолжил ее в Гвадалахаре и Монтеррее, а затем поступил в Национальный автономный университет Мексики, где получил высшее образование в области философии и литературы. Те же источники предполагают, что в возрасте 24 лет он решил оставить свою работу преподавателя эстетики, поехал в Чьяпас и стал защитником прав коренных народов штата.

Этот аспект, вероятно, является главным в сапатистском восстании, так как движение пытается вскрыть первопричины накопленной за многие столетия отсталости коренных народов, чтобы потребовать их социального развития. Тот факт, что Субкоманданте Маркос (фото приведено в статье) был идентифицирован как человек, не принадлежащий ни к одной из местных культур, и даже не являющийся жителем штата Чьяпас, стал аргументом правительства Седильо в попытке дискредитации движения. Согласно мексиканскому руководству, за псевдонимом скрывалось намерение левых идеологов среднего класса использовать мексиканских индейцев для дискредитации национальной исполнительной власти.

Роль СМИ

Как бы то ни было, одним из источников популярности сапатистского движения был успех, которым пользовался Субкоманданте Маркос у международного общественного мнения. Он читал стихи, шутил и провозглашал критические политические послания, подписанные подпольными революционными комитетами коренных народов, чьим предводителем являлся. В пресс-релизах, публикуемых в сети (без сомнения, еще один ключ к популярности этой революции за пределами страны), выдвигались требования преобразования Мексики в многонациональную республику с признанием права комитетов коренных общин на участие в муниципальном управлении, гарантирование им правосудия и справедливости, а также обеспечение поддержки и подтверждения права на проведение своих ритуалов и обычаев. Кроме того, мексиканские штаты должны были стать гарантами того, что муниципалитетами коренных народов будут управлять сами индейцы, и что коренные народы должны иметь право сами разрешать некоторые гражданские, уголовные, трудовые и коммерческие споры таким образом, чтобы национальное законодательство учитывало их традиции и обычаи.

Восстание сапатистов

Субкоманданте Маркос во главе Сапатистской армии национального освобождения в первый день января 1994 года занял шесть городов в штате Чьяпас, в том числе Сан-Кристобаль-де-лас-Касас. После двенадцати дней столкновений и многочисленных человеческих жертв и ранений, начал переговоры с правительством. С тех пор Маркос (Рафаэль Себастьян Гильен Висенте) принимал участие в дискуссии и оставался наиболее знаковой фигурой сапатистского движения.

В феврале 1996 года делегаты правительства и партизаны подписали в Сан-Андресе соглашение о правах коренных общин, но несколько месяцев спустя EZLN обвинила президента Седильо в нарушении договора и разрыве диалога между сторонами. Пакт устанавливал широкие пределы самоопределения десятков миллионов мексиканских индейцев, подтверждал признание государством существование коренных народов, форм их управления, традиций и обычаев, но президент Седильо предложил другую редакцию текста, отвергнутую повстанцами, и в январе 1997 года EZLN вышла из переговорного процесса.

Возобновление диалога

После смены власти в стране по результатам выборов в июле 2000 года новый президент Висенте Фокс назначил бывшего сенатора Луиса Альвареса комиссаром по вопросам мира в Чьяпасе. Альварес сформировал Комиссию Согласия и умиротворения (Cocopa), отвечавшую за разработку законопроекта, суммировавшего достигнутые соглашения, соблюдения которых требовали сапатисты.

Новоизбранный Фокс предложил возобновить переговоры с партизанами, и Маркос принял предложение, даже согласившись поехать в федеральную столицу. На следующий день после инаугурации лидер EZLN на переполненной журналистами пресс-конференции заявил о требованиях повстанцев восстановить диалог путем вывода армии из региона, реализации соглашений Сан-Андреса и освобождения заключенных активистов движения.

Сближению позиций правительства и повстанцев способствовало поражение в штате Чьяпас партии PRI и формирование новой правящей коалиции. Губернатор Пабло Салазара вступил в должность 8 декабря 2000 года и пообещал содействовать примирению сложных социальных, политических, сельскохозяйственных и религиозных разногласий. Губернатор пообещал начать юридические процедуры по освобождению заключенных сапатистов, что было одним из главных условий Маркоса для возобновления диалога.

Сапатистский марш

В первые дни своего президентства Фокс приказал освободить 40 заключенных сапатистов и частично вывести войска из мятежного штата. Также он направил в Конгресс законопроект о правах коренных народов, согласованный в 1996 году. Маркос откликнулся на эти меры объявлением марша в столицу для оглашения своих требований в Конгрессе. Была достигнута небольшая разрядка конфликта, которая сошла на нет в течение нескольких месяцев. EZLN просил о том, чтобы поход на Мехико сопровождали представители Международного комитета Красного Креста, но правительство под давлением деловых кругов и военных заблокировало эту возможность. Фокс обвинил партизан в том, что они не дали положительного ответа на предпринятые уступки и отменил вывод войск и освобождение заключенных, а Маркос вменил в вину президента то, что он лишь претворялся заинтересованным в урегулировании конфликта без принятия реальных решений по достижению мира.

24 февраля 2001 года на новом витке противостояния стартовал марш сапатистов. Через 15 дней после его начала и пройдя более 3000 км по беднейшим районам страны, ведомая Субкоманданте колонна прибыла на площадь Эль Сокало в Мехико. Лидер повстанцев сообщил о своем намерении оставаться в столице до утверждения парламентом законопроекта о предоставлении автономии десяткам миллионов индейцев. представители EZLN провели первую встречу с комиссией Cocopa, предварявшей встречу партизан и представителей мексиканского Конгресса и Сената. Правительство предложило Маркосу организовать встречу между 10 представителями повстанцев и 10 сенаторами, но Субкоманданте не согласился и потребовал, чтобы делегация предстала перед собранием палат парламента. При отсутствии соглашения, и, несмотря на гарантированное утверждение законопроекта, Маркос неожиданно объявил о своем решении покинуть столицу и вернуться в горы Чьяпас.

Давление возымело действие, и президент Висенте Фокс решил принять условия партизан и таким образом предотвратил возвращение сапатистов, что вызвало бы новый застой в мирном процессе. Глава государства объявил об освобождении всех заключенных партизан, о выводе войск из трех военных объектов в мятежной зоне и пообещал приложить усилия, чтобы повстанческая делегация была принята в Конгрессе.

Во время исторического заседания, состоявшегося 22 марта 2001 года, парламент одобрил (218 голосов за, 210 против, 7 воздержались) участие делегации EZLN. 28 марта 23 делегата восставших заняли первые ряды в мексиканском парламенте и с трибуны выступил «командир» Эстер, член политического руководства EZLN. После его выступления в защиту прав коренных народов было объявлено о том, что миссия марша выполнена. Мирный процесс возобновился и состоялись первые контакты между партизанами и правительством. Субкоманданте Маркос и сапатисты, явно удовлетворенные, 30 марта вернулись в Чьяпас.

Борьба продолжается

Несмотря на завоевание СМИ, требования лидеров коренных народов не получили ожидаемой поддержки. В апреле Сенат и Конгресс приняли документ, которым предусматривалось внесение в Конституцию изменений, обеспечивающих права коренного населения, но поправки к первоначальному проекту существенно ограничили сан-андресские соглашения и вызвали негативную реакцию. Группы коренного населения, в конечном итоге, отвергли закон о правах и культуре коренных народов, не предусматривавший механизмы осуществления этих прав. Также сапатисты выразили свою прямую оппозицию к тексту, утвержденному палатами, поскольку он не позволял «ни самоопределения, ни подлинной автономии». Субкоманданте Маркос объявил, что EZLN не возобновит переговоры с правительством, приостановленные в 1996 году, и продолжит борьбу.

Коренные народы, интеллектуальные группы левых и Партия демократической революции подали более 300 судебных исков против закона, принятого Конгрессом, но в сентябре 2002 года все они были отклонены Верховным судом.

Другая кампания

В августе 2005 года в своем первом публичном выступлении с весны 2001 года Маркос в штате Чьяпас объявил о своем намерении не поддерживать ни одного из кандидатов в президенты на выборах 2006 года и резко их критиковал, особенно бывшего мэра Мехико Мануэля Лопеса Обрадора. Субкоманданте также сказал, что предстоящая интеграция Сапатистского движения в мексиканскую политическую систему состоится путем создания широкого левого фронта. В первый день 2006 г. Маркос начал мотоциклетный тур по стране в поддержку так называемой «Другой кампании» по созданию движения, объединяющего коренные народы и группы сопротивления страны для проведения изменений, выходящих за рамки предвыборной гонки. После выборов он время от времени появлялся с очередными заявлениями.

Команданте никогда официально не подтверждал и не опровергал того, что он Гильен.

Субкоманданте Маркос: творчество

Предводитель сапатистов написал более 200 эссе и рассказов и опубликовал 21 книгу, в которых изложил свои политические и философские взгляды. Работы, опубликованные под именем Субкоманданте Маркос - «Другая революция» (2008), «¡Ya Basta! Десять лет восстания сапатистов» (2004), «Вопросы и мечи: сказки о сапатистской революции» (2001) и др. В них автор предпочитает высказываться не прямо, а в форме сказок.

Очередное произведение, которое опубликовал Субкоманданте Маркос - «Четвертая мировая война началась» (2001). В ней автор касается вопросов неолиберализма и глобализации. Третьей мировой войной он считает холодную войну между капитализмом и социализмом, а следующую за ней - между крупными финансовыми центрами.

Субкоманданте Маркос, книги которого написаны в иносказательном, ироническом и романтическом ключе, таким образом, возможно, пытался отстраниться от описываемых им болезненых ситуаций. В любом случае, каждая его работа преследует конкретную цель, что подтверждает название книги «Наше слово - наше оружие» (2002), сборника статей, стихотворений, речей и писем.

Субкоманданте Маркос: цитаты

Один из заголовков эссе 1992 г. звучит так:

«В этой главе повествуется о том, как верховное правительство обеспокоила бедность коренных народов Чьяпаса, и оно построило гостиницы, тюрьмы, казармы и военный аэропорт. В ней также говорится о том, как зверь питается народной кровью, а также о других несчастных и печальных происшествиях... Горстка компаний, одной из которых является мексиканское государство, присваивает все богатство Чьяпаса, в обмен оставляя свой смертельный и ядовитый след».

Отрывок из книги «Четвертая мировая война началась»:

«К концу холодной войны капитализм создал военный ужас - нейтронную бомбу, оружие, которое уничтожает жизнь, оставляя нетронутыми здания. Во время четвертой мировой войны, однако, было открыто новое чудо-оружие - финансовая бомба. В отличие от сброшенных на Хиросиму и Нагасаки, она не только разрушает города, посылая смерть, ужас и страдания тем, кто живет в них, но и превращает свою цель в еще одну часть головоломки экономической глобализации».

Олег Ясинский

«Всем добрый вечер. Мы немного опоздали и просим прощения, дело в том, что по дороге нам встретились транснациональные великаны, которые попытались не пропустить нас. Майор Мойсес говорит, что это ветряные мельницы. Команданте Тачо утверждает, что это вертолеты. А я говорю вам - не верьте, это были великаны». (Субкоманданте Маркос, Интергалактическая хроника. Первая межконтинентальная встреча за Человечество и против неолиберализма. Чьяпас, Мексика, 1996 г.)

Путешественник, впервые попадающий в уютный колониальный городок Сан-Кристобаль-де-лас-Касас - сердце мексиканского штата Чьяпас, обычно ищет и не находит признаков войны, о которой столько говорилось в Мексике и в мире. Прошло всего чуть больше восьми лет с того 1 января, когда возникшая из ночи и тумана индейская армия заняла Сан-Кристобаль и другие города, объявила войну мексиканскому правительству и после двенадцати дней неравных боев отступила в сельву. О недавнем восстании напоминают лишь многочисленные футболки с изображением субкоманданте Маркоса и Че Гевары на еще более многочисленных туристах и тысячи сапатистов в масках в виде тряпичных кукол, фигурок и брелков на рынке и площадях города.

От неожиданного разочарования в увиденном, немедленно приходит крамольная, но справедливая мысль-подозрение о том, что все сапатистское восстание - не более чем, гениальный рекламный трюк Национального института по туризму для привлечения туристов в эти забытые богом и правительством места...

И лишь побывав в окрестностях и ближайших индейских общинах, начинаешь понимать, что по отношению к реальности Чьяпас неприменимы наши привычные понятия и представления. Лучший и даже единственно возможный выход - это забыть на время о стрелках на циферблате, оставить в покое измученный поисками экзотики и революции фотоаппарат, перестать искать в зеркале событий нечто похожее на отражение мечты или известных с детства пейзажей. Лучше на несколько секунд забыть обо всем прочитанном и ожидаемом, наверняка зная, что, во-первых, попав однажды в Чьяпас, вернуться оттуда уже невозможно, а во-вторых, что если бы реальность могла быть вместима в убогие рамки нашего воображения, все путешествия были бы совершенно бессмысленны. После этого может наступить прозрение. Для меня оно заключилось приблизительно в следующем:

Сапатистская революция не видна, не понятна и кажется достаточно бессмысленной, если подходить к ней с традиционным марксистско-ленинским аршином и искать в ней количественных или вообще каких-либо материальных доказательств ее целесообразности. Она направлена не в сегодняшний и даже не в завтрашний день, а в абстракцию куда более далекого, но от этого не менее необходимого будущего. Ее главная движущая сила - не какая-то очередная идеологическая или религиозная интерпретация реальности, а продолжающееся в Америке вот уже более 500 лет столкновение между двумя цивилизациями, помноженное на этику, куда более родственную идеям Ганди, чем Че. Эта война - не за власть, а против забвения.

Считать сапатистское восстание просто еще одной разновидностью левой латиноамериканской революции нельзя по той же причине, по которой было бы несправедливо назвать космический корабль еще одной разновидностью телеги. (Вне зависимости от высокой вероятности его крушения в первые минуты после старта).

Для того, чтобы попробовать оценить реальные горизонты сапатизма, как исторического явления, и роль в нем субкоманданте Маркоса, как коммуникатора, связующего звена между миром индейцев майя и западной цивилизацией, необходимо учесть следующие незаметные издалека местные реалии:

В отличие от распространенного вне Мексики стереотипа, сапатизм не является ни основной, ни даже одной из главных политических сил в Чьяпас. По приблизительным оценкам журналистов и людей, связанных с движением, сапатисты пользуются поддержкой от 10 до 20 % от общего числа индейских общин штата. Причем, нет ни одной общины полностью сапатистской; «сапатистскими» считаются те, где симпатизирующие сапатистстам являются большинством и избираемые общиной представители в органы местного самоуправления являются сапатистами. В отличие от другого предположения (вполне логичного по аналогии с остальными партизанскими движениями в Латинской Америке), в штате нет территорий, находящихся полностью под контролем Сапатистской Армии Национального Освобождения (САНО). По традиционно «сапатистским» селениям и муниципалитетам время от времени проходят части мексиканской армии, не встречая на своем пути вооруженного сопротивления. Сапатистских застав в населенных пунктах Чьяпас, как это было в первые годы конфликта, на сегодняшний день тоже практически не осталось. Всю военную мощь Сапатистской Армии Национального Освобождения составляют, по разным источникам, от 300 до 500 хорошо обученных и вооруженных бойцов и командиров и несколько тысяч симпатизирующих - гражданских, вооруженных чем попало - от старых охотничьих ружей до мачете, - готовых быть мобилизованными в случае атаки со стороны противника - т.е. силы достаточные для обеспечения безопасности военного и гражданского руководства, но совершенно несопоставимые в военном отношении с регулярными вооруженными силами Мексики.

Скорее всего, людей, симпатизирующих сапатистам, намного больше за границей, чем в самой Мексике, и внутри Мексики их больше за пределами штата Чьяпас, чем внутри него. Кроме того, ходят слухи, что у Народной Революционной Армии - другой, куда более ортодоксальной и менее склонной к рефлексии партизанской группы Мексики - куда больше оружия и людей, чем у сапатистов.

Поэтому, когда субкоманданте Маркос, говорит, что главное оружие сапатистов - слово, это вовсе не метафора. Благодаря совершенному им владению сапатисты, не контролируя в традиционном смысле ни пяди мексиканской земли, владеют умами и сердцами миллионов людей на всех континентах. Одновременно со вступлением в несколько провинциальных городов 1 января 1994 года, САНО вошла и в Интернет. Так началась главная война сапатистов - война символов и информации. Главным стратегом, командиром и солдатом этой войны с первых часов восстания стал субкоманданте Маркос - единственный метис в руководстве движения. И в этой войне САНО не знает поражений, ибо любое даже кратковременное информационное поражение неизбежно привело бы к ее физическому уничтожению.

После исчезновения Союза, падения Берлинской стены и фактической капитуляции всех знаменитых и обладавших десятилетиями опыта войны партизанских движений Центральной Америки, первые сообщения о сапатистском восстании на юге Мексики, кроме недоумения, вызвали почти единодушное несогласие и осуждение в самых разных кругах. Казалось, руки для военного решения у правительства и армии были развязаны (и вспомним при этом, что сапатисты ни 1 января 1994 года, ни сегодня не являлись реальной вооруженной силой, способной всерьез противостоять регулярным войскам). Тем не менее, прошло всего несколько дней, и слово Маркоса, разорвав пелену официального молчания и лжи послушных властям СМИ, добралось, наконец, до глаз и ушей мексиканцев. И произошло немыслимое: сотни тысяч политически пассивных до сих пор людей вышли на улицы крупнейших городов страны и вынудили правительство заявить о прекращении наступления и сесть с сапатистами за стол переговоров.

«Мы пришли сюда, чтобы спросить у родины, нашей родины, почему она оставила нас одних, стольких и на столько лет? Почему она оставила нас наедине со столькими смертями? И хотим еще раз, через вас, спросить ее, почему необходимо убивать и умирать для того, чтобы вы, и через вас весь мир, услышал Рамону, которая здесь и говорит такие ужасные вещи, как то, что индейские женщины хотят жить, хотят учиться, хотят больниц, хотят лекарств, хотят школ, хотят пищи, хотят уважения, хотят достоинства?» (Субкоманданте Маркос)

Одной из важнейших характеристик сапатизма явилось именно это - возвращение слову его изначального смысла; его освобождение из пошлых и заезженных «революционных» фраз и заклинаний «просветленных» деятелей всяческих «исторических авангардов» с одной стороны и с другой - создание нового языка, не имеющего ничего общего с языком традиционных политиков. С первых дней восстания в Интернете появляются коммюнике, сводки, письма, декларации и литературные эссе, цель которых - донести до остальной части Мексики и мира смысл и цели этого странного, непохожего на другие движения. Сквозной линией в большинстве этих материалов проходят такие понятия как равенство, смерть, время - общедоступные концепции, служащие для установления эмоциональных мостов между двумя мирами - индейским и западным.

Субкоманданте Маркос часто и легко смешивает жанры (поэзию, прозу, фольклорные напевы, детские считалки, киносценарии, ремарки, постскриптумы, эпиграфы) и совершенно естественным образом чередует индейские мифы, легенды и притчи Старика Антонио с сонетами Шекспира, фрагментами из Дон Кихота и поэзией и прозой Пабло Неруды, Гарсии Лорки, Хулио Кортасара, Хорхе Луиса Борхеса, Битлз, Льюиса Кэрролла, Шарля Бодлера, Поля Элюара и многих других. В этих текстах участниками дискуссии о сапатизме, истории, глобализации, человеке и жизни становятся десятки реальных и литературных персонажей разных эпох и культур: Шерлок Холмс и Бертольдт Брехт, Мартовский Заяц и инопланетяне, ученый жучок Дурито из Лакандонской сельвы, боги майя и дети Эриберто, Тоньита и Бето из сапатистского селения Гуадалупе Тепейак, товарищи по оружию и «второе я» субкоманданте... Обилие юмора - как единственный способ противостояния трагической повседневной реальности и постоянная самоирония Маркоса - чтобы, как он сам говорит, «показать, что мы совершенно не герои и не супермены... чтобы не допустить, чтобы сапатисты всерьез восприняли то, что иногда говорят о них другие,.. потому что люди иногда видят в нас модель или нечто героическое, и приходится постоянно напоминать, что мы - самые обычные существа, что оказались на этом нашем месте случайно и что в нас нет ничего особенного». (Интервью Ивону Ле Боту в 1996г.)

Голос и жесты Маркоса ничем не выдают его нынешней военной «профессии». Больше года понадобилось мексиканским спецслужбам для выяснения его «истинной» личности, после чего Маркос был «разоблачен» бывшим мексиканским президентом Седильо по телевидению: Рафаэль Себастьян Гильен Висенте родился в 1957 г. в порту Тампико в очень религиозной семье торговца мебелью; изучал философию и литературу в Национальном Автономном университете Мехико и потом преподавал в другом столичном университете... Были опубликованы фотографии «Маркоса без маски». Мало кто из мексиканцев сомневается в этой версии. Сам же Маркос подшучивает: «Звучит неплохо. Красивый порт. Только вот персонаж для меня выбрали малосимпатичный... и из-за этих фотографий я лишился значительной части женской корреспонденции».

Французский социолог Ивон Ле Бот пишет: «В интервью Маркос отрицает эту информацию; он - не Рафаэль Гильен. Или следует понимать, что это уже не он; Маркос родился из сапатистской мечты и сегодня полностью ей принадлежит... Будучи на сегодня единственным белым или метисом среди командования Сапатистской армии, Маркос вписывается в традицию, начатую еще во времена завоевания Мексики Гонсало Герреро, испанским солдатом, который после кораблекрушения был спасен и принят индейской общиной Юкатана, стал военным вождем сопротивления майя и погиб в бою с конкистадорами. Маркос, тем не менее, никогда не пытался превратиться в индейца. Симпатии и доверие, которым он пользуется в индейских общинах, - это результат и уважительной дистанции, которую он сумел сохранить. Только так он может выполнять свою роль окна, моста между двумя мирами».

Вот уже почти год, как Маркос молчит. В связи с этими ходят различные слухи. Пользуясь случаем, разоблачаю их. Не буду врать о дружеских прогулках с субкоманданте по сельве. Внутриполитическая ситуация сапатистов сегодня настолько критична, что им явно не до бесед с праздными посетителями. Но я был с людьми, которым полностью доверяю, они регулярно видятся с «Супом» (как его обычно называют в общинах) и передают мне и через меня миру, что он жив и здоров.

Чем вызвано его молчание? Очередной, пока неизвестной нам коммуникационной стратегией? Тем, что в сельве Чьяпас течет иное, не совпадающее с нашим, время, и месяцы жизни и смерти проходят быстро и незаметно? А может быть, субкоманданте близок к исполнению своего пожелания о том, что «Маркос должен исчезнуть»; не желая превращаться ни в трагического героя наподобие Че, ни в престарелого каудильо наподобие Фиделя, «Суп» мечтает перестать быть лидером, мечтает, чтобы его армия перестала быть армией, и... чтобы «мир перестал быть миром и превратился во что-то лучшее», как написал он в одном из писем. Кем тогда станет Маркос? Или кто тогда станет Маркосом? Оставим эти вопросы до следующей прогулки в Лакандонскую сельву.

Если вы когда-нибудь попадете в Сан-Кристобаль, читатель, и захотите узнать немного больше, чем может быть предложено в турпакетах, учебниках истории и канонической революционной литературе, попробуйте познакомиться на рыночной площади с каким-нибудь продавцом хаде, священного бирюзового камня майя, терпеливо шлифующим профиль ягуара и еще более терпеливо выискивающим вдвоем с этим ягуаром какого-нибудь зазевавшегося туриста... заплатите ему столько, сколько он скажет, этот чьяпасский ягуар того стоит, а потом пригласите его выпить пива в соседнем ресторане - и вы узнаете, что хозяйку ресторана зовут Челито, что у нее двое самых невыносимых в Мексике детей, но зато самые красивые глаза во всем Сан-Кристобале, а когда вы потеряете счет пустеющим бутылкам, вы обнаружите за своим столом самого лучшего и самого старого чьяпасского поэта Панчо и светловолосого и очень молчаливого журналиста Фредди, бывшего шесть лет военным корреспондентом Би-Би-Си в Центральной Америке. Они будут говорить с вами о Пастернаке и Фриде Кало, а когда Челито принесет вам блюдо, название которого просто невоспроизводимо до окончания первого ящика пива и которое состоит из беспощадной смеси одних видов стручкового перца с другими (а в Мексике их более 200 видов), поэт Панчо расскажет вам никому больше неизвестные истории из последних лет жизни Троцкого и покажет фотографию своей племянницы, готовящей сейчас в Париже выставку, посвященную теме смерти в мексиканской культуре. И, если вы хорошо проведете этот вечер, вполне вероятно, что завтра, за пару часов до рассвета, вас разбудит неизвестный вам друг продавца хаде, Челито, Панчо и Фредди, даст вам несколько минут на сборы и восемь часов будет везти вас в своем старом джипе по только ему известным и от этого еще более прекрасным местам, через эту нетронутую никем и ничем сплошную зеленую массу, именуемую Лакандонской сельвой, пока вы молча не прибудете в столицу сапатизма - затерянную в горах деревушку, состоящую всего из пары десятков домов с точным и безыскусным названием Ла-Реалидад - Реальность. А когда на обратном пути, на выезде из сельвы возле военной заставы, вас остановят солдаты, попросят предъявить документы и спросят, откуда вы возвращаетесь, вы скажете - ваш новый водитель и друг уже заранее предупредил вас - что ездили смотреть попугаев в индейском селении Лас-Гуакамайяс. А чем еще обделенный попугаями европейский турист может интересоваться в Мексике?!

Октябрь 2002 г.
Сан-Кристобаль-де-Лас-Касас - Ла-Реалидад (Чьяпас, Мексика) - Сантьяго (Чили).

Субкоманданте Инсурхенте Маркос (исп. Subcomandante Insurgente Marcos; буквально «заместитель командующего повстанцами Маркос», псевдоним; предположительно род. 19 июня 1957 г. в Тампико, Тамаулипас, Мексика) - левый радикальный писатель и философ, главный идеолог и пропагандист Сапатистской армии национального освобождения, поднявшей индейское восстание в 1994 году в мексиканском штате Чьяпас, автор более 200 эссе и 21 книги. Легенда и общепризнанный символ антиглобализма. На публике всегда появляется в чёрной маске - «пасамонтане».

Журналисты описывают Маркоса как нового, постмодернистского Че Гевару.

Биография

Предполагают, что настоящее имя субкоманданте - Рафаэль Себастьян Гильн Виснте (исп. Rafael Sebastin Guilln Vicente), но сам он это отвергает, утверждая, что «Маркос родился 1 января 1994 года» (день начала индейского восстания). Max Appedole, который учился с Гильеном в средней школе, сыграл важную роль в раскрытии личности Маркоса правительству.. Маркос - настоящее имя одного из погибших друзей субкоманданте. Нынешний Маркос говорит, что того, кем он был в начале 80-х, больше не существует, поэтому его бывшее имя не имеет никакого значения.

Мексиканское правительство утверждает, что Рафаэль Гильен посещал иезуитскую школу в Тампико, где он ознакомился с теологией освобождения. Высшее образование получил в Национальном автономном университете Мексики (UNAM), после чего получил звание профессора философии в смежном университете UAM.

В 1983 году Маркос отправился в горы Чьяпаса, чтобы убедить бедных индейцев майя организовать и запустить пролетарскую революцию против мексиканской буржуазии и федерального правительства. Выслушав его предложение, жители Чьяпаса «просто смотрели на него», а после ответили, что они не городские рабочие, с их точки зрения, земля не собственность, но сердце общин.

Ходят слухи, что Маркос покинул Мексику в середине 1980-х годов, уехав в Никарагуа, чтобы служить у сандинистов под псевдонимом El Mejicano. В конце 1980 года Маркос вернулся в Мексику, чтобы помочь создать САНО при поддержке сандинистов и сальвадорского левого партизанского отряда ФНОФМ. Эта история, однако, противоречит мнению, что создатели САНО появились в джунглях к 1983 году.

Семья Гильена, не имея никаких сведений о дальнейшей судьбе Рафаэля, отказывается признавать, что он и Маркос - одно и то же лицо. Сестра Рафаэля Гильена, Мерседес дель Кармен Гильен Висенте, является генеральным прокурором штата Тамаулипас и влиятельным членом левоцентристской Институционно-революционной партии. Маркос также отрицает любую связь с Гильенами, однако во время мирного похода на Мехико в 2001 году во время своего выступления в университете UAM он ясно дал понять, что ранее не раз здесь бывал.

В интервью Гарсиа Маркесу и Роберто Ромбо, Маркос рассказал о своем воспитании:

Родители взращивали в сыне любовь к языку и чтению:

Когда его спросили, сколько ему лет, Маркос ответил: «Мне 518» и засмеялся.