Сегодня возили меня свидетельствовать в губернское правление, и мнения разделились. Они спорили и решили, что я не сумасшедший. Но они решили так только потому, что я всеми силами держался во время свидетельствования, чтобы не высказаться. Я не высказался, потому что боюсь сумасшедшего дома; боюсь, что там мне помешают делать мое сумасшедшее дело. Они признали меня подверженным аффектам, и еще что-то такое, но - в здравом уме; они признали, но я-то знаю, что я сумасшедший. Доктор предписал мне лечение, уверяя меня, что если я буду строго следовать его предписаниям, то это пройдет. Все, что беспокоит меня, пройдет. О, что бы я дал, чтобы это прошло. Слишком мучительно. Расскажу по порядку, как и отчего оно взялось, это освидетельствование, как я сошел с ума и как выдал свое сумасшествие. До тридцати пяти лет я жил как все, и ничего за мной заметно не было. Нешто только в первом детстве, до десяти лет, было со мной что-то похожее на теперешнее состояние, но и то только припадками, а не так, как теперь, постоянно. В детстве находило оно на меня немножко иначе. А именно вот так.

Помню, раз я ложился спать, мне было пять или шесть лет. Няня Евпраксия - высокая, худая, в коричневом платье, с чаплыжкой на голове и с отвисшей кожей под бородой, раздела меня и посадила в кровать.

Я сам, я сам, - заговорил я и перешагнул через перильца.

Ну ложитесь, ложитесь, Феденька, - вон Митя, умник, уже легли, - сказала она, показывая головой на брата.

Я прыгнул в кровать, все держа ее руку. Потом выпустил, поболтал ногами под одеялом и закутался. И так мне хорошо. Я затих и думал: «Я люблю няню, няня любит меня и Митеньку, а я люблю Митеньку, а Митенька любит меня и няню. А няню любит Тарас, а я люблю Тараса, и Митенька любит. А Тарас любит меня и няню. А мама любит меня и няню, а няня любит маму, и меня, и папу, и все любят, и всем хорошо». И вдруг я слышу, вбегает экономка и с сердцем кричит что-то об сахарнице, и няня с сердцем говорит, она не брала ее. И мне становится больно, и страшно, и непонятно, и ужас, холодный ужас находит на меня, и я прячусь с головой под одеяло. Но и в темноте одеяла мне не легчает. Я вспоминаю, как при мне раз били мальчика, как он кричал и какое страшное лицо было у Фоки, когда он его бил.

А не будешь, не будешь, - приговаривал он и все бил. Мальчик сказал: «Не буду». А тот приговаривал «не будешь» и все бил. И тут на меня нашло. Я стал рыдать, рыдать. И долго никто не мог меня успокоить. Вот эти-то рыдания, это отчаяние были первыми припадками моего теперешнего сумасшествия. Помню, другой раз это нашло на меня, когда тетя рассказала про Христа. Она рассказала и хотела уйти, но мы сказали:

Расскажи еще про Иисуса Христа.

Нет, теперь некогда.

Нет, расскажи, - и Митенька просил рассказать. И тетя начинала опять то же, что она рассказала нам прежде. Она рассказала, что его распяли, били, мучили, а он все молился и не осудил их.

Тетя, за что же его мучили?

Злые люди были.

Да ведь он был добрый.

Ну будет, уже девятый час. Слышите?

За что они его били? Он простил, да за что они били. Больно было. Тетя, больно ему было?

Ну будет, я пойду чай пить.

А может быть, это неправда, его не били.

Ну будет.

Нет, нет, не уходи.

И на меня опять нашло, рыдал, рыдал, потом стал биться головой об стену.

Так это находило на меня в детстве. Но с четырнадцати лет, с тех пор как проснулась во мне половая страсть и я отдался пороку, все это прошло, и я был мальчик, как все мальчики. Как все мы, воспитанные на жирной излишней пище, изнеженные, без физического труда и со всеми возможными соблазнами для воспаления чувственности, и в среде таких же испорченных детей, мальчики моего возраста научили меня пороку, и я отдался ему. Потом этот порок заменился другим. Я стал знать женщин и так, ища наслаждений и находя их, я жил до тридцати пяти лет. Я был совершенно здоров, и не было никаких признаков моего сумасшествия. Эти двадцать лет моей здоровой жизни прошли для меня так, что я теперь ничего из них почти не помню и вспоминаю теперь с трудом и омерзением.

Как все мальчики моего круга умственно здоровые, я поступил в гимназию, потом в университет, где и кончил курс по юридическому факультету. Потом я служил немного, потом сошелся с моей теперешней женой и женился и жил в деревне, как говорится, воспитывал детей, хозяйничал и был мировым судьей. На десятом году моей женитьбы случился со мной первый припадок после моего детства.

Мы скопили с женой деньги от ее наследства и моих свидетельств за выкуп и решили купить именье. Меня очень занимало, как и должно быть, увеличение нашего состояния и желание увеличить его самым умным способом, лучше, чем другие. Я узнавал тогда везде, где продаются имения, и читал все объявления в газетах. Мне хотелось купить так, чтобы доход или лес с именья покрыл бы покупку, и я бы получил именье даром. Я искал такого дурака, который бы не знал толку, и раз мне показалось, что я нашел такого. Именье с большими лесами продавалось в Пензенской губернии. По всему, что я разузнал, выходило, что продавец именно такой дурак и леса окупят ценность имения. Я собрался и поехал. Ехали мы сначала по железной дороге (я ехал с слугою), потом поехали на почтовых перекладных. Поездка была для меня очень веселая. Слуга, молодой, добродушный человек, был так же весел, как и я. Новые места, новые люди. Мы ехали, веселились. До места нам было двести с чем-то верст. Мы решили ехать не останавливаясь, только переменяя лошадей. Наступила ночь, мы всё ехали. Стали дремать. Я задремал, но вдруг проснулся. Мне стало чего-то страшно. И как это часто бывает, проснулся испуганный, оживленный, - кажется, никогда не заснешь. «Зачем я еду? Куда я еду?» - пришло мне вдруг в голову. Не то чтобы не нравилась мысль купить дешево имение, но вдруг представилось, что мне не нужно ни за чем в эту даль ехать, что я умру тут в чужом месте. И мне стало жутко. Сергей, слуга, проснулся, я воспользовался этим, чтоб поговорить с ним. Я заговорил о здешнем крае, он отвечал, шутил, но мне было скучно. Заговорили о домашних, о том, как мы купим. И мне удивительно было, как он весело отвечал. Всё ему было хорошо и весело, а мне всё было постыло. Но все-таки, пока я говорил с ним, мне было легче. Но кроме того, что мне скучно, жутко было, я стал чувствовать усталость, желание остановиться. Мне казалось, что войти в дом, увидать людей, напиться чаю, а главное, заснуть легче будет. Мы подъезжали к городу Арзамасу.

А что, не переждать ли нам здесь? Отдохнем немножко?

Что ж, отлично.

Что, далеко еще до города?

От той версты семь.

Ямщик был степенный, аккуратный и молчаливый. Он и ехал не скоро и скучно. Мы поехали. Я замолчал, мне стало легче, потому что я ждал впереди отдыха и надеялся, что там все пройдет. Ехали, ехали в темноте, ужасно мне казалось долго. Подъехали к городу. Народ весь уж спал. Показались в темноте домишки, зазвучал колокольчик и лошадиный топот, особенно отражаясь, как это бывает, около домов. Дома пошли кое-где большие белые. И все это невесело было. Я ждал станции, самовара и отдыха - лечь. Вот подъехали, наконец, к какому-то домику с столбом. Домик был белый, но ужасно мне показался грустный. Так что жутко даже стало. Я вылез потихоньку. Сергей бойко, живо вытаскивал что нужно, бегая и стуча по крыльцу. И звуки его ног наводили на меня тоску. Я вошел, был коридорчик, заспанный человек с пятном на щеке, пятно это мне показалось ужасным, показал комнату. Мрачная была комната. Я вошел, еще жутче мне стало.

Нет ли комнатки, отдохнуть бы?

Есть нумерок. Он самый.

Чисто выбеленная квадратная комнатка. Как, я помню, мучительно мне было, что комнатка эта была именно квадратная. Окно было одно, с гардинкой, - красной. Стол карельской березы и диван с изогнутыми сторонами. Мы вошли. Сергей устроил самовар, залил чай. А я взял подушку и лег на диван. Я не спал, но слушал, как Сергей пил чай и меня звал. Мне страшно было встать, разгулять сон и сидеть в этой комнате страшно. Я не встал и стал задремывать. Верно, и задремал, потому что когда я очнулся, никого в комнате не было и было темно. Я был опять так же пробужден, как на телеге. Заснуть, я чувствовал, не было никакой возможности. Зачем я сюда заехал. Куда я везу себя. От чего, куда я убегаю? - Я убегаю от чего-то страшного и не могу убежать. Я всегда с собою, и я-то и мучителен себе. Я, вот он, я весь тут. Ни пензенское, ни какое именье ничего не прибавит и не убавит мне. А я-то, я-то надоел себе, несносен, мучителен себе. Я хочу заснуть, забыться и не могу. Не могу уйти от себя. Я вышел в коридор. Сергей спал на узенькой скамье, скинув руку, но спал сладко, и сторож с пятном спал. Я вышел в коридор, думая уйти от того, что мучило меня. Но оно вышло за мной и омрачало все. Мне так же, еще больше страшно было. «Да что это за глупость, - сказал я себе, - Чего я тоскую, чего боюсь». - «Меня, - неслышно отвечал голос смерти. - Я тут». Мороз подрал меня по коже. Да, смерти. Она придет, она вот она, а ее не должно быть. Если бы мне предстояла действительно смерть, я не мог испытывать того, что испытывал, тогда бы я боялся. А теперь и не боялся, а видел, чувствовал, что смерть наступает, и вместе с тем чувствовал, что ее не должно быть. Все существо мое чувствовало потребность, право на жизнь и вместе с тем совершающуюся смерть. И это внутреннее раздирание было ужасно. Я попытался стряхнуть этот ужас. Я нашел подсвечник медный с свечой обгоревшей и зажег ее. Красный огонь свечи и размер ее, немного меньше подсвечника, все говорило то же. Ничего нет в жизни, а есть смерть, а ее не должно быть. Я пробовал думать о том, что занимало меня: о покупке, об жене - ничего не только веселого не было, но все это стало ничто. Все заслонял ужас за свою погибающую жизнь. Надо заснуть. Я лег было. Но только что улегся, вдруг вскочил от ужаса. И тоска, и тоска, такая же духовная тоска, какая бывает перед рвотой, только духовная. Жутко, страшно, кажется, что смерти страшно, а вспомнишь, подумаешь о жизни, то умирающей жизни страшно. Как-то жизнь и смерть сливались в одно. Что-то раздирало мою душу на части и не могло разодрать. Еще раз прошел посмотрел на спящих, еще раз попытался заснуть, все тот же ужас красный, белый, квадратный. Рвется что-то, а не разрывается. Мучительно, и мучительно сухо и злобно, ни капли доброты я в себе не чувствовал, а только ровную, спокойную злобу на себя и на то, что меня сделало. Что меня сделало? Бог, говорят, бог. Молиться, вспомнил я. Я давно, лет двадцать, не молился и не верил ни во что, несмотря на то, что для приличия говел каждый год. Я стал молиться. Господи помилуй, отче наш, богородицу. Я стал сочинять молитвы. Я стал креститься и кланяться в землю, оглядываясь и боясь, что меня увидят. Как будто это развлекло меня, развлек страх, что меня увидят. И я лег. Но стоило мне лечь и закрыть глаза, как опять то же чувство ужаса толкнуло, подняло меня. Я не мог больше терпеть, разбудил сторожа, разбудил Сергея, велел закладывать, и мы поехали. На воздухе и в движении стало лучше. Но я чувствовал, что что-то новое осело мне на душу и отравило всю прежнюю жизнь.

К ночи мы приехали на место. Весь день я боролся с своей тоской и поборол ее; но в душе был страшный осадок: точно случилось со мной какое-то несчастие, и я только мог на время забывать его; но оно было там на дне души и владело мной.

Мы приехали вечером. Старичок-управляющий хотя не радостно (ему досадно было, что продается именье), но хорошо принял меня. Чистые комнатки с мягкой мебелью. Новый блестящий самовар. Крупная чайная посуда, мед к чаю. Все было хорошо. Но я, как старый забытый урок, неохотно спрашивал его об именье. Все невесело было. Ночь, однако, я заснул без тоски. Я приписал это тому, что опять на ночь молился. И потом начал жить по-прежнему; но страх этой тоски висел надо мной с тех пор всегда. Я должен был не останавливаясь и, главное, в привычных условиях жить, как ученик по привычке не думая сказывает выученный наизусть урок, так я должен был жить, чтобы не попасть опять во власть этой ужасной, появившейся в первый раз в Арзамасе тоски. Домой я вернулся благополучно, именья не купил, денег недостало, и начал жить по-прежнему, с одной только разницей, что я стал молиться и ходить в церковь. По-прежнему мне казалось, но уже не по-прежнему, как я теперь вспоминаю. Я жил прежде начатым, продолжал катиться по проложенным прежде рельсам прежней силой, но нового ничего уже не предпринимал. И в прежде начатом было уже у меня меньше участия. Мне все было скучно. И я стал набожен. И жена замечала это и бранила и пилила меня за это. Тоски не повторялось дома. Но раз я поехал неожиданно в Москву. Днем собрался, вечером поехал. Было дело о процессе. Я приехал в Москву весело. Дорогой разговорились с харьковским помещиком о хозяйстве, о банках, о том, где остановиться, о театрах. Решили остановиться вместе на Московском подворье, на Мясницкой, и нынче же поехать в «Фауста». Приехали, я вошел в маленький номер. Тяжелый запах коридора был у меня в ноздрях. Дворник внес чемодан. Девушка-коридорная зажгла свечу. Свеча зажглась, потом огонь поник, как всегда бывает. В соседнем номере кашлянул кто-то- верно, старик. Девушка вышла, дворник стоял, спрашивая, не развязать ли. Огонь ожил и осветил синие с желтыми полосками обои, перегородку, облезший стол, диванчик, зеркало, окно и узкий размер всего номера. И вдруг арзамасский ужас шевельнулся во мне. «Боже мой, как я буду ночевать здесь», - подумал я.

Развяжи, пожалуйста, голубчик, - сказал я дворнику, чтоб задержать его. «Оденусь поскорей, и в театр».

Дворник развязал.

Пожалуйста, голубчик, зайди к барину в восьмой номер, со мной приехал, скажи, что я сейчас готов и приду к нему.

Дворник вышел, я стал торопиться одеваться, боясь взглянуть на стены. «Что за вздор, - подумал я, - чего я боюсь, точно дитя. Привидений я не боюсь. Да, привидений… лучше бы бояться привидений, чем того, чего я боюсь. - Чего? - Ничего… Себя… Ну вздор». Я, однако, надел жесткую, холодную крахмальную рубашку, засунул запонки, надел сертук, новые ботинки и пошел к харьковскому помещику. Он был готов. Мы поехали в «Фауста». Он еще заехал завиться. Я обстригся у француза, поболтал с французом, купил перчатки, все было хорошо. Я забыл совсем номер продолговатый и перегородку. В театре было тоже приятно. После театра харьковский помещик предложил заехать поужинать. Это было вне моих привычек, но когда мы вышли из театра и он предложил мне это, я вспомнил о перегородке и согласился.

Во втором часу мы вернулись домой. Я выпил непривычные два стакана вина; но был весел. Но только что мы вошли в коридор с завернутой лампой и меня охватил запах гостиницы, холод ужаса пробежал мне по спине. Но делать было нечего. Я пожал руку товарищу и вошел в номер.

Я провел ужасную ночь, хуже арзамасской, только утром, когда уже за дверью стал кашлять старик, я заснул, и не в постели, в которую я ложился несколько раз, а на диване. Всю ночь я страдал невыносимо, опять мучительно разрывалась душа с телом, «Я живу, жил, я должен жить, и вдруг смерть, уничтожение всего. Зачем же жизнь? Умереть? Убить себя сейчас же? Боюсь. Дожидаться смерти, когда придет? Боюсь еще хуже. Жить, стало быть? Зачем? Чтоб умереть». Я не выходил из этого круга. Я брал книгу, читал. На минуту забывался, и опять тот же вопрос и ужас. Я ложился в постель, закрывал глаза. Еще хуже. Бог сделал это. Зачем? Говорят: не спрашивай, а молись. Хорошо, я молился. Я и теперь молился, опять как в Арзамасе; но там и после я просто молился по-детски. Теперь же молитва имела смысл. «Если ты есть, открой мне: зачем, что я такое?» Я кланялся, читал все молитвы, которые знал, сочинял свои и прибавлял: «Так открой же». И я затихал и ждал ответа. Но ответа не было, как будто и не было никого, кто бы мог отвечать. И я оставался один, сам с собой. И я давал себе ответы заместо того, кто не хотел отвечать. Затем, чтобы жить в будущей жизни, отвечал я себе. Так зачем же эта неясность, это мученье? Не могу верить в будущую жизнь. Я верил, когда не всей душой спрашивал, а теперь не могу, не могу. Если бы ты был, ты бы сказал мне, людям. А нет тебя, есть одно отчаяние. А я не хочу, не хочу его. Я возмутился. Я просил его открыть мне истину, открыть мне себя. Я делал всё, что все делают, но он не открывался. Просите, и дастся вам, вспомнилось мне, и я просил. И в этом прошении я находил не утешение, а отдохновение. Может быть, я не просил, я отказался от него. «Ты на пядень, а он от тебя на сажень». Я не верил в него, но просил, и он все-таки не открыл мне ничего. Я считался с ним и осуждал его, просто не верил.

На другой день я все силы употребил, чтобы покончить обыденкой все дела и избавиться от ночи и в номере. Я не кончил всего и вернулся домой в ночь. Тоски не было. Эта московская ночь изменила еще больше мою жизнь, начавшую изменяться с Арзамаса. Я еще меньше стал заниматься делами, и на меня находила апатия. Я стал слабеть и здоровьем. Жена требовала, чтоб я лечился. Она говорила, что мои толки о вере, о боге происходили от болезни. Я же знал, что моя слабость и болезнь происходили от неразрешенного вопроса во мне. Я старался не давать ходу этому вопросу и в привычных условиях старался наполнять жизнь. Я ходил в церковь по воскресеньям и праздникам, я говел, постился даже, как я это завел с поездки в Пензу, и молился, но больше как обычай. Я не ждал ничего от этого, как бы не разрывал векселя и протестовал его в сроки, несмотря на то, что знал невозможность получить по векселю. Делал это только на всякий случай. Жизнь же свою я наполнял не хозяйством, оно отталкивало меня своей борьбой - энергии не было, - а чтением журналов, газет, романов, картами по маленькой, и единственное проявление моей энергии была охота по старой привычке. Я всю жизнь был охотник. Раз приехал зимой сосед-охотник с гончими на волков. Я поехал с ним. На месте мы стали на лыжи и пошли на место. Охота была неудачна, волки прорвались сквозь облаву. Я услыхал это издалека и пошел по лесу следить свежий заячий след. Следы увели меня далеко на поляну. На поляне я нашел его. Он вскочил так, что я не видал. Я пошел назад. Пошел назад крупным лесом. Снег был глубок, лыжи вязли, сучки путались. Все глуше и глуше стало. Я стал спрашивать, где я, снег изменял все. И я вдруг почувствовал, что я потерялся. До дома, до охотников далеко, ничего не слыхать. Я устал, весь в поту. Остановиться - замерзнешь. Идти - силы слабеют. Я покричал, все тихо. Никто не откликнулся. Я пошел назад. Опять не то. Я поглядел. Кругом лес, не разберешь, где восток, где запад. Я опять пошел назад. Ноги устали. Я испугался, остановился, и на меня нашел весь арзамасский и московский ужас, но в сто раз больше. Сердце колотилось, руки, ноги дрожали. Смерть здесь? Не хочу. Зачем смерть? Что смерть? Я хотел по-прежнему допрашивать, упрекать бога, но тут я вдруг почувствовал, что я не смею, не должен, что считаться с ним нельзя, что он сказал, что нужно, что я один виноват. И я стал молить его прощенья и сам себе стал гадок. Ужас продолжался недолго. Я постоял, очнулся и пошел в одну сторону и скоро вышел. Я был недалеко от края. Я вышел на край, на дорогу. Руки и ноги все так же дрожали и сердце билось. Но мне радостно было. Я дошел до охотников, мы вернулись домой. Я был весел, но знал, что у меня есть что-то радостное, что я разберу, когда останусь один. Так и случилось. Я остался один в своем кабинетце и стал молиться, прося прощенья и вспоминая свои грехи. Их мне казалось мало. Но я вспомнил их, и они мне гадки стали.

С тех пор я начал читать Священное писание. Библия была мне непонятна, соблазнительна, Евангелие умиляло меня. Но больше всего я читал жития святых. И это чтение утешало меня, представляя примеры, которые все возможнее и возможнее казались для подражания. С этого времени еще меньше и меньше меня занимали дела и хозяйственные и семейные. Они даже отталкивали меня. Все не то казалось мне. Как, что было то, я не знал, но то, что было моей жизнью, переставало быть ею. Опять на покупке имения я узнал это. Продавалось недалеко от нас очень выгодно именье. Я поехал, все было прекрасно, выгодно. Особенно выгодно было то, что у крестьян земли было только огороды. Я понял, что они должны были задаром за пастьбу убирать поля помещика, так оно и было. Я все это оценил, все это мне понравилось по старой привычке. Но я поехал домой, встретил старуху, спрашивал о дороге, поговорил с ней. Она рассказала о своей нужде. Я приехал домой и, когда стал рассказывать жене о выгодах именья, вдруг устыдился. Мне мерзко стало. Я сказал, что не могу купить этого именья, потому что выгода наша будет основана на нищете и горе людей. Я сказал это, и вдруг меня просветила истина того, что я сказал. Главное, истина того, что мужики так же хотят жить, как мы, что они люди - братья, сыны Отца, как сказано в Евангелии. Вдруг как что-то давно щемившее меня оторвалось у меня, точно родилось. Жена сердилась, ругала меня. А мне стало радостно. Это было начало моего сумасшествия. Но полное сумасшествие мое началось еще позднее, через месяц после этого. Оно началось с того, что я поехал в церковь, стоял обедню и хорошо молился и слушал, и был умилен. И вдруг мне принесли просвиру, потом пошли к кресту, стали толкаться, потом на выходе нищие были. И мне вдруг ясно стало, что этого всего не должно быть. Мало того, что этого не должно быть, что этого нет, а нет этого, то нет и смерти и страха, и нет во мне больше прежнего раздирания, и я не боюсь уже ничего. Тут уже совсем свет осветил меня, и я стал тем, что есть. Если нет этого ничего, то нет прежде всего во мне. Тут же на паперти я роздал, что у меня было, тридцать шесть рублей, нищим и пошел домой пешком, разговаривая с народом.

Гоголь Николай Васильевич родился в тысяча восемьсот девятом году на нынешней Украине в местечке под названием Сорочинцы. Провел свое детство со своей семьей помещиков в Васильевке. В тех краях был свой культурный центр в Кибинцах, там работал его отец. Здесь находились библиотека и театр. Его отец был также писателем, однако выдавал в основном свои произведения в качестве пьес. После будущий писатель поступил в гимназию, где начал заниматься рисованием и по немного начал писать свои произведения, стихи, повести. Также прозаик мечтал стать юристом. После окончания гимназии писатель отправляется в Петербург.

Здесь Гоголь также начинает пробовать себя в роли писателя. Немного пожив в Петербурге у писателя начали заканчиваться деньги и он решает пойти на государственную службу. Во время этого периода писатель издает романы «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Нос», «Тарас Бульба». После их издательства Гоголь обретает большую популярность.

Из его работ также следует отметить Ревизора, примечательно что сюжет к данному рассказу подсказал сам Пушкин. После писатель решает в 1836 году отправиться в Германию, где планировал остаться. Однако начинает путешествовать и оказывается в Швейцарии. Здесь он пишет продолжение своего нашумевшего рассказа Мертвые души. После успешного выхода первого тома романа Мертвые души он принимается за второй, однако вскоре к Гоголю приходит душевный кризис.

В 1848 году писатель окончательно вернулся в Россию. Он обитает в Москве, иногда посещает вою родину и Петербург. Пытался сделать предложение А.М. Виельгорской, однако получает отказ и разочаровывается в своей семейной жизни. В 1852 году писатель рассказывает своему знакомому, что закончил второй том мертвых душ. Однако вскоре настигает писателя вновь психологический кризис, и он сжигает второй том.

После в 1952 году 21 февраля писателя нашли мертвым в своей постели, причем умер он при загадочных обстоятельствах. Гоголь был захоронен на кладбище Свято-Данилова, собралось тогда тьма народа. За свою жизнь писатель написал множество замечательных произведений. В данной статье мы рассмотрим одно из них под названием Записки сумасшедшего.

Анализ произведения Гоголя «Записки сумасшедшего»

Данное произведение называлось первоначально «Клочки из записок сумасшедшего», входило оно в сборник «Арабески», написано оно было в тысяча восемьсот тридцать первом году. Данная повесть была написана под чужим влиянием. Гоголь прочитал в свое время цикл рассказов Дом сумасшедших издал который Владимир Одоевский. Писатель так вдохновился эти, что решил сам издать что-то похожее.

Позже сам писатель изменил название на настоящее и включил творение в другой сборник под названием Петербургские повести. На ранней стадии произведения писатель хотел показать пьесу в роли комедии, где высмеиваются чиновники и их жизнь. Вся их невозмутимость, коррупция и невежество. Об этих фактах свидетельствуют найденные в его творениях наброски.

Однако позже он сделал произведение в виде дневника Поприщина, в повести все рассказывается из него. События, происходящие в данном рассказе, крутятся только вокруг него. Если смотреть на главного героя, то ему уже 42 года, однако до сих пор у него нет ни семьи, ни пристанища. Он занимает высокий пост советника и очень доволен этим, почему он даже сам не знает. Похожий персонаж был и в другой повести Гоголя, им являлся Аркадий Башмачкин. Герой распоряжался очинкой перьев, которые необходимы были для директора департамента.

В этом рассказе писатель хочет подчеркнуть под видом данного отдельного чиновника, всю их пустоту и духовное ничтожество. Стоит отметить, что в тексте было много высказываний, которые на тот момент были весьма смелыми. Поэтому, когда были первые издания, то они не прошли цензуру и были изъяты. В данном произведении весьма смело описаны повадки чиновников, их внешность и поведение, которое рассказывает об отсутствии нравственности, примечательно, что у Гоголя был личный опыт при службе.

Фамилию своего персонажа Гоголем выбрана не случайно. Здесь как бы говорится о поиске героем своего поприща. Ему необходимо найти свое место в жизни, вырваться из этого негативного круга, который никуда не приведет кроме сумасшедшего дома. Сама повесть в конце заканчивается тем, что герой просит о помощи и даже трогательно просит матерь.

Повесть крайне сложная, здесь переплетено и смешное и трагичность ситуации, иногда даже трудно понять, что из этого происходит в определенный момент. Писатель Белинский считал данной произведение одним из самых глубоких, которое есть у автора. Здесь можно сказать существует история одного конкретного психологического заболевания. Позже данный критик написал в своей статье, что Записки сумасшедшего можно отвести к одной из величайших в истории России. Также он отметил, что у рассказа огромная глубина и философия и данная история достойна великого Шекспира.

Аксентий Иванович Поприщин служит в департаменте и является одним из мелких чиновников. Ему сорок два года, вся его жизнь на протяжении четырех месяцев описана в повести в виде его же дневника. Все начинается с записи, которая была оставлена третьего сентября.

Рассказывается, что именно в этот день с персонажем произошло удивительное приключение. Однажды он с самого утра решил сходить на работу, однако ему этого так не хотелось. Он был очень недоволен, однако он рассчитывал взять небольшое жалование у казначея. Погода стояла весьма противная, шел дождь, и персонаж полностью вымок.

По пути он встречает ехавшую карету, которая остановилась и оттуда выпрыгнула дочка директора, звали ее Софи. У нее была маленькая собачка, которая осталась на улице и тут к ней подошла другая. Тут эти две собачки стали разговаривать, и персонаж начал их понимать, тогда герой понял, что никто кроме него об этом не знает. На следующий день герой зашел к своему директору для починки перьев и туда зашла Софи.

Дочь директора очень нравилась Поприщину, в ней его привлекало практически все. У нее упал платок, тогда чиновник бросился его поднимать, едва не упав сам, Софи усмехнулась. Вечером того же дня чиновник решил повидать красавицу снова и отправился к ее дому, однако она не выходила. После около месяца чиновник мечтал об дочке директора, он безумно влюбился. Его пристрастие заметили многие, в том числе директор, которые его отчитал.

Хоть начальник сказал, чтобы тот не ходил за его дочкой, все ж в мыслях героя была именно она. Аксентий думал, что если он красиво оденется во фрак с галстуком, то он сможет покорить Софи, однако денег у него не было и это его досаждало. Герой решил больше узнать о дочке и отправился к ее собачке. Однако она притворилась что не слышит и его это разозлило.

Из-за этой несчастной любви персонаж стал походить на безумца. После этого герой толкается на преступление и решает украсть письма собачек. Там он узнал, что дочь директора безумна от юнкера Теплова. Они встречаются и все поддерживают ее выбор. Однако из переписки собачек Поприщин узнает что-то намного страшнее для себя. Там сказано, что Софи называет героя уродом и не представляет, как с ним живут люди ведь он может вызывать только смех.

Герой начинает беситься, ведь только он нашел стимул в жизни, как тут какой-то Тихонов отбирает у него все его надежды. Тут он начинает думать почему он советник, а не какой-нибудь генерал или граф и решает стать им, чтобы потом унизить обоих его обидчиков. У него появляются странные мысли, теперь он и вовсе не ходит в департамент. Лежа на диване Поприщин узнает, что в Испании нет короля и он предполагается, тогда он решает быть может король я.

Отсутствовал герой три недели, он даже не объяснил почему. Также при появлении директора все застегивают пуговицы приводят себя в надлежащий вид, а герой брезгливо отнесся к этому процессу.

После герою подсунули некую бумагу, на месте подписи директора персонаж написал Фридрих VIII. Все испугались, однако герой сделал всем знак, что не нужно отдавать почести и гордо с величием вышел. После этого Поприщин явился к Софи и рассказал, что их ждет счастье и никто не помешает, девушка испугалась.

После этого с героем происходят странные вещи в его голове. Без ведома даты и времени ему кажется, что он тайно работал советником и при проезде императора, чтобы не выдавать себя тоже снял шляпу. Дома он решил, что пока будет скрывать свое происхождение и сшил для себя мантию короля и стал дожидаться делегацию из Испании. После по прошествии некоторого временя чиновника увезли в психиатрию. Здесь происходит настоящий ад, его бьют, морозят в холодной воде. Герой думает, что это обычай для короля, однако потом ему кажется, что он жертва инквизиции.

Повесть заканчивается записками в дневнике, где он просит о помощи и спрашивает. Почему его мучают, за что они с ним так, ведь он ничего не сделал. После даже есть обращение к матушке, где он просит спасти его, однако после шишка дея его начинает отвлекать. Гоголь здесь хотел рассказать просто и в то же время убедительно, что у маленького человека жалкая и никчемная жизнь и он привык к унижениям и только лишь в безумии может ощутить себя личностью.

Так же возможно вам будет интересна статья на сайте:

План пересказа

I. Чиновник собирается в департамент.
2. Первые признаки сумасшествия: по пути он слышит разговор двух собачек.
2. Воспоминания чиновника о встрече с директором департамента и его дочерью.
3. Поприщин находит письма собачек Фиделя и Меджи и читает их.
4. Он окончательно сходит с ума. Через три недели появляется в департаменте, где всех пугает.
5. Герой воображает себя королем Испании. Оказывается в сумасшедшем доме.

Пересказ

Повествование ведется от первого лица, в виде дневника чиновника.

Октября 3. В этот день случилось необыкновенное приключение. Я встал и поспешил одеться. Мне совсем не хотелось идти в департамент, потому что начальник при виде меня сделает кислую мину и скажет: «Что это у тебя, братец, в голове всегда ералаш такой?»

Словом, я не пошел бы в департамент, если бы не надежда увидеться с казначеем и выпросить хоть сколько-нибудь из жалованья. Надев старую шинель и взяв зонтик, я отправился под проливным дождем на службу. Тут я увидел подъехавшую к магазину карету. Это была карета директора. Из кареты выпорхнула его дочка. Ее собачонка Меджи осталась на улице. И тут я услышал, что с Меджи кто-то поздоровался. Это была другая собачонка, шедшая за дамами. Собаки стали разговаривать, из разговора я понял, что они даже переписываются между собой. Я был очень удивлен: «с недавнего времени я начинаю иногда слышать и видеть такие вещи, которых никто еще не видывал и не слыхивал».

Октября 4. Нарочно пришел пораньше в кабинет директора, перечинил все перья. «Наш директор должен быть очень умный человек. Весь кабинет его уставлен шкафами с книгами. Государственный человек». В половине второго случилось происшествие. В кабинет директора вошла его дочь София: «Платье на ней было белое, как лебедь... а как глянула: солнце, ей-богу, солнце!» Софи уронила платок, я бросился со всех ног, поднял его. «Святые, какой платок! тончайший, батистовый -амбра, совершенная амбра! так и дышит от него генеральством». Она поблагодарила, слегка усмехнулась и ушла.

Вечером, закутавшись в шинель, ходил к подъезду ее превосходительства, чтобы посмотреть, не выйдет ли. Но нет, не выходила.

Ноября 6. Взбесил начальник отделения. Подозвал меня и начал: «Что ты делаешь? Ведь ты волочишься за директорскою дочерью! Ну, посмотри на себя, подумай только, что ты? ведь ты нуль, более ничего». Да я плюю на него!.. Я дворянин... Мне еще сорок два года... Что ж ты себе забрал в голову, что, кроме тебя, уже нет вовсе порядочного человека? Дай-ка мне фрак, сшитый по моде, да повяжи я себе такой же, как ты, галстук, -тебе тогда не стать мне и в подметки. Достатков нет - вот беда.

Ноября 8. Был в театре. Очень смеялся. Очень забавные пьесы пишут ныне сочинители. Когда пела одна актриса, вспомнил о той: «...эх, канальство!., ничего, ничего... молчание».

Ноября 9. В департаменте будто бы не заметили моего прихода. Опять проходил мимо директорской квартиры, но никого не было. После обеда лежал на кровати.

Ноября 11. Сегодня сидел в кабинете директора, починил двадцать три пера и мечтал: «Хотелось бы мне рассмотреть поближе жизнь этих господ, что они делают в своем кругу, - вот что бы мне хотелось узнать». Хотелось бы мне заглянуть в будуар дочки директора, в спальню...» Сегодня пришла мысль перехватить переписку тех двух собачонок. Однажды я даже подозвал к себе Меджи, попросил рассказать, что знает про барышню, но та будто бы не слышала. Завтра допрошу Фидель и перехвачу письма, которые писала к ней Меджи.

Ноября 12. В два часа пополудни отправился к Фидель, чтобы допросить. Позвонил в дверь, вышла девочка, сказал, что нужно поговорить с ее собачонкой, но схватить ее не удалось. Увидел в углу лукошко. Подошел к нему, перерыл и вытащил связку маленьких бумаг. Бросился бежать. Девчонка приняла меня за сумасшедшего.

Ноября 13. Из переписки собачек герой узнает, что его директор честолюбец, поскольку переживал, дадут ему ленточку или не дадут, что Софи ездила на бал и приехала уже под утро, бледная и утомленная. Далее он выясняет, что к Софи приходил молодой камер-юнкер Теплов, она была очень взволнована и радостна. Они очень долго болтали, обсуждая общих знакомых. Чиновник читает и о себе: он, с точки зрения собачки, «урод, совершенная черепаха в мешке», Софи не может удержаться от смеха, когда смотрит на него. Еще Меджи пишет, что камер-юнкер теперь бывает у них каждый день, Софи влюблена, а папа весел, потому что непременно хочет видеть дочь замужем за генералом, или за камер-юнкером, или за военным полковником.

Наш герой взбешен, раздосадован. Возмущается тем, что, как только найдешь себе «бедное богатство», все достается либо камер-юнкерам, либо генералам. Очень желает сделаться генералом, чтобы «сказать им, что плюю на вас обоих». Изорвал в клочки все письма.

Декабря 3. Размышляет о том, отчего он титулярный советник? «Может быть, я какой-нибудь граф или генерал, а только так кажусь титулярным советником? Может быть, я сам не знаю, кто я таков». Мечтает стать генералом, чтобы посмотреть, что тогда скажут красавица и ее папа.

Декабря 5. Все утро читал газеты. Узнал, что в Испании престол упразднен, какая-то донна должна взойти на престол. Говорят, что у них нет короля. Предполагает, что король есть, только он где-нибудь скрывается.

Декабря 8. Хотел идти в департамент, но всякие размышления удержали. Весь день был рассеян, лежал на кровати и рассуждал о делах Испании.

Год 2000 апреля 43 числа. Торжествует: «В Испании есть король. Он отыскался. Этот король я». Объявил об этом Марфе, та чуть не умерла со страху. В департамент не пошел: «Черт с ним! Нет, приятели, теперь не заманите меня; я не стану переписывать гадких бумаг ваших!»

Мартобря 86 числа. Между днем и ночью. Приходил экзекутор с работы по поводу трехнедельного отсутствия в департаменте. Пришел для шутки в департамент, ни на кого не глядя, не извиняясь, сел на свое место, никого не замечал. Перед ним положили какие-то бумаги, но он и пальцем не притронулся.

Все засуетились, сказали, что директор идет. Многие побежали показать себя; все застегнули пуговицы, но он оставался неподвижен: «Что за директор! чтобы я встал перед ним — никогда! Какой он директор? Он пробка, а не директор».

Ему подсунули бумагу расписаться, а он на самом главном месте, где должен подписываться директор, черкнул: «Фердинанд VIII». Вокруг воцарилось молчание, но наш герой сделал знак, что не нужно никакого подданичества, и вышел.

Затем пошел в директорскую квартиру, проник к Софии и испугал ее. Заявил, что он испанский король, их ожидает большое счастье, и никто не посмеет им помешать. Потом вышел и думал о том, что женщина - это коварное существо и влюблена она в черта.

Никоторого числа. День был без числа. Ходил тайно по Невскому проспекту. Видел проезжающего государя императора. Все сняли шапки, и он вместе с ними. Решил не открываться при всех, что он испанский король, а сначала представиться ко двору. Для этого заперся в комнате и начал делать из нового вицмундира королевскую мантию. Изрезал весь вицмундир ножницами.

Числа не помню. Месяца тоже не было. Было черт знает что такое. «Мантия готова». Ожидает депутатов из Испании с часу на час.

Мадрид. Февруарий тринадцатый. Увозят в психиатрическую больницу, но он думает, что это прибыли депутаты из Испании, и он оказался в этой стране. Его бьют палками, а он считает, что это рыцарский обычай. Описывается бред сумасшедшего: «Китай и Испания — это одно и то же; Луна делается в Гамбурге; мы не видим своих носов, потому что они живут на Луне; нужно спасать Луну, потому что Земля хочет сесть на нее» и пр.

Январь того же года, случившийся после февраля. Не может понять, что это за земля в Испании. Побрили голову несмотря на то, что сопротивлялся. Лили на голову холодную воду. Вероятно, попал в руки инквизиции. «Англичанин большой политик. Он везде юлит. Это уже известно всему свету, что когда Англия нюхает табак, то Франция чихает».

Число 25. Великий инквизитор вошел в комнату. Наш герой спрятался под стул. Тот стал звать: «Поприщин!» - я ни слова. Потом: «Аксентий Иванов! титулярный советник! дворянин!.. Фердинанд VIII, король испанский!» Поприщин хотел высунуть голову, но передумал, побоявшись, что опять будут лить холодную воду на голову. Выгнали из-под стула палкою, которая очень больно бьется.

Число 34, Месяца Февраль года 349. «Нет, я больше не имею сил терпеть. Боже! Что они делают со мною! Они льют мне на голову холодную воду! Они не внемлют, не видят, не слушают меня. Что я сделал им? За что они мучат меня?.. Я ничего не имею. Я не в силах, я не могу вынести всех мук их, голова горит моя, и все кружится передо мною... Матушка, спаси своего бедного сына! урони слезинку на его бедную головушку! посмотри, как мучат они его! прижми ко груди своего бедного сиротку! ему нет места на свете! его гонят! Матушка! пожалей о своем бедном дитятке!.. А знаете ли, что у алжирского дея под самым носом шишка?»

В 1835 году в Санкт-Петербурге вышел сборник «Арабески», в котором была напечатана повесть Николая Гоголя «Клочки из записок сумасшедшего». Она была написана под влиянием цикла Владимира Одоевского «Дом сумасшедших». Позже Гоголь поменял название произведения и включил его в «Петербургские повести».

Первоначально Николай Васильевич собирался создать комедийную пьесу из жизни чиновников. Об этом говорят сохранившиеся наброски. Но затем писатель изменил замысел и выбрал форму дневника мелкого чиновника Аксентия Ивановича Поприщина. О всех событиях в повести мы узнаем только из записей этого человека.

Главному герою сорок два года, но семьей до сих пор не обзавелся. Поприщин имеет чин титулярного советника, как и другой известный гоголевский персонаж – Акакий Акакиевич Башмачкин . Основные служебные обязанности чиновника заключаются в очинке перьев для директора департамента.

Поприщин постоянно нуждается в деньгах и надеется выпросить у казначея небольшую сумму в счет жалования, стыдится своей старой шинели из плохого сукна. Аксентий Иванович сокрушается, что не имеет тех доходов, которые есть у чиновников в губернских ведомствах, где предлагают взятки. Раздражает его и начальник отделения, который постоянно делает замечания.

Дворянское происхождение Поприщина является предметом его гордости. Аксентий Иванович считает, что только дворяне могут писать правильно, у остальных «писание большею частью механическое: ни запятых, ни точек, ни слога» . Поначалу Аксентий Иванович восхищается директором: «Да, не нашему брату чета! Государственный человек» . А влюбленность в его дочь Софи вносит в дневник лирическую нотку. Но полностью признаться в нахлынувших чувствах Поприщин не может даже себе.

Досуг типичного мелкого служащего сводится к лежанию на диване, чтению журнала «Северная пчела» и посещению театра. Казалось бы, в его поведении нет ничего странного. Но уже первые записи в дневнике дают повод усомниться в психическом здоровье автора. Начальник обвиняет Поприщина в глупых ошибках, которые сильно запутывают дело. Кроме того, Аксентий Иванович в последнее время начинает слышать и видеть то, чего никто не видит и не слышит.

Психическое расстройство главного героя прогрессирует. Поприщин разговаривает с собаками Меджи и Фидель, читает их переписку, из которой узнает о предстоящей свадьбе Софи. Ее избранником стал молодой камер-юнкер Теплов. После этой новости настроение Поприщина резко меняется. Он впадает в отчаяние и возмущается несправедливостью жизни, в которой все лучшее достается генералам и камер-юнкерам. Герой с горечью восклицает: «Отчего я титулярный советник?» Теперь директор не вызывает у чиновника восхищения. Поприщин называет его масоном и сравнивает с глупой пробкой. Титулярный советник хочется стать генералом, чтобы отомстить всем обидчикам.

Поприщин полностью погружается в мир своих фантазий, перестает ходить на работу. Ему вдруг становятся интересны проблемы с испанским престолом, на который никак не могут найти претендента. Несчастный воображает себя испанским королем и всем объявляет об этом. Даже шьет себе из парадного мундира королевскую мантию. В итоге Поприщина помещают в психиатрическую клинику, которую он воспринимает в соответствии со своим больным воображением.

Интересно, что специалисты высоко оценили достоверность, с которой Гоголь описал развитие болезни Поприщина, хотя сам писатель не стремился к точным медицинским формулировкам. Зависть и уязвленное самолюбие, маниакальное желание занять в свете высокое положение приводят героя повести к паранойе.

Парадоксально, но развитие болезни расширяет сознание Поприщина, поднимает его к значительным духовным высотам. Считая себя королем Испании, герой оказывается гуманным и справедливым правителем. Он с королевским достоинством и христианским терпением принимает мучения, которым его подвергают в лечебнице. Изменение представления о пространстве и времени не только свидетельствует о спутанном сознании, но и о мудром понимании скоротечности бытия, главенстве жизненных законов.

Под видом бреда сумасшедшего писатель показал духовное убожество и нравственную пустоту чиновничьей среды. Многие высказывания о царящих там порядках были довольно смелыми и в первых изданиях изъяты цензурой. Богатый канцеляризмами язык, описание внешности и поведения служащих департамента взяты из личного опыта службы самого Гоголя.

Фамилия героя была выбрана Николаем Васильевичем преднамеренно. Поиски своего поприща, места в жизни, попытка вырваться из порочного круга приводят чиновника в сумасшедший дом. Завершает произведение отчаянный крик о помощи и трогательное обращение к матери.

• «Записки сумасшедшего», краткое содержание повести Гоголя
• «Портрет», анализ повести Гоголя, сочинение

Мистические произведения Гоголя известны, пожалуй, каждому. Повести же, затрагивающие острые социальные темы, читали, к сожалению, немногие. А потому краткое содержание «Записок сумасшедшего» - произведения, в котором идет речь не столько о потере рассудка, сколько о нравах русского общества девятнадцатого столетия, - пересказать сможет далеко не каждый. О чем эта повесть? Кто ее главный герой? Анализ и краткое содержание «Записок сумасшедшего» - тема статьи.

История создания

«Записки сумасшедшего» - повесть, имевшая в первоначальном варианте другое название. Произведение вышло в свет в 1835 году. Оно вошло в сборник «Арабески» под названием «Клочки из записок сумасшедшего».

Согласно переписке писателя, которую скрупулезно изучили литературоведы, в тридцатые годы он был увлечен творчеством Одоевского. Этот автор - яркий представитель русского романтизма. Он, в свою очередь, большую часть своих произведений написал под влиянием книг Гофмана и Шеллинга. Незадолго до того, как Гоголь приступил к созданию повести, о которой идет речь в этой статье, был опубликован сборник «Дом сумасшедших». Тема безумия вдохновила Николая Васильевича.

В 1834 году Гоголь задумал написать комедию о русских чиновниках. Но ряд сюжетных и стилистических деталей, предназначенных для этого произведения, писатель использовал в сочинении «Записки сумасшедшего». Повесть рассказывает о человеке, стремящемся к карьерному росту и прочим жизненным благам, но в силу множества разочарований постепенно лишающемся рассудка.

«Записок сумасшедшего» читатель мог бы никогда не прочитать, если бы автор этой повести менее критично относился к чиновничьему миру. О том, какой он видел жизнь сотрудников рядовой конторы, можно понять и из знаменитой «Шинели». Но, в отличие от этого произведения, не содержит никакой мистичности повесть «Записки сумасшедшего». Главные герои, впрочем, напоминают персонажей из истории о несчастном Башмачкине.

Главное действующее лицо «Записок сумасшедшего» - сорокадвухлетний чиновник Поприщин Аксентий Иванович. Он занимает рядовую чиновничью должность. В обязанности Поприщина входит очинка перьев для директора департамента. Кстати сказать, фамилия этого героя символична. Ведь Аксентий Иванович не удовлетворен своей должностью. Он мечтает о другой работе, грезит подходящим для себя поприщем.

Писатель продолжил тему страдания «маленького человека» в повести «Записки сумасшедшего». Гоголь рассказал в этом произведении о том, до чего может дойти человек, страдающий от нужды, зависти и притеснения коллег. Семьи у Поприщина нет. Его должность - титулярный советник. Денег Поприщину хронически не хватает, а потому он носит старую шинель из третьесортного сукна. Произведение Гоголя построено на записях главного героя. Аксентий Иванович изливает на бумагу свои переживания, связанные с неразделенной любовью и работой, не приносящей ни морального, ни финансового удовлетворения.

Душевное состояние Поприщина постепенно ухудшается. Сперва он начинает общаться с собачкой, затем чудным образом получает письма от нее. А после и вовсе представляет себя королем Испании. Когда же бедного чиновника отправляют в сумасшедший дом, он полностью погружается в собственные фантазии.

Записи его становятся хаотичными. Даты в них явственно говорят о помешательстве. Последняя фраза в дневнике Поприщина не содержит никакого смысла. В ней больной человек упоминает некоего алжирского дея.

Таково краткое содержание «Записок сумасшедшего». Сумбурные рассуждения Поприщина могут вызвать улыбку у читателя. Но эта повесть, несмотря на неповторимую гоголевскую сатиру, имеет довольно печальный сюжет. Какие темы автор поднял в книге «Записки сумасшедшего»?

Анализ произведения

По мнению Белинского, эта повесть является одной из самых глубоких в творчестве Гоголя. В «Записках сумасшедшего» удивительно достоверно описано состояние больного человека. Но целью автора было отнюдь не изображение сумасшествия. Писатель стремился в этой повести показать убожество чиновничьей среды. Ему это удалось. В повести «Записки сумасшедшего» Гоголь изобразил пустое, бездуховное существование типичного представителя чиновничьего сословия.

Происхождение Поприщина

Герой повести находится в угнетенном состоянии уже в начале сюжета. Диагноз, с которым он попадает в больницу, - мания величия. Некоторые признаки этого заболевания читатель видит уже после прочтения первых станицы книги. Поприщин невероятно гордится своим дворянским происхождением. Более того, он свято верит в то, что заниматься столь важным делом, как переписывание документов, может только аристократ. Эти несуразные мысли становятся предвестниками тяжелой болезни. Состояние чиновника усугубляется влюбленностью в дочь начальника. Постепенно Поприщин начинает видеть то, чего в действительности не существует.

Меджи и Фидель

Если рассуждения о дворянском происхождении можно объяснить глупостью и недостаточной образованностью героя, то его общение с собаками не оставляет сомнений относительно прогрессирующей душевной болезни.

Досуг свой Поприщин проводит, как и любой другой чиновник его уровня: читает периодические издания, посещает театр. Но на работе все чаще происходят неудачи. Герой повести становится жертвой нападок со стороны начальства. Он часто что-то путает, не может справиться даже с простыми обязанностями. А однажды вдруг ему в руки попадает собачья переписка. Безусловно, письма Меджи - это не что иное, как плод его воспаленного воображения. Страдая шизофренией, Поприщин начинает жить в мире грез и фантазий. И чем дальше, тем сложнее ему свыкнуться со своим социальным положением. Жалкую должность, по мнению Аксентия Ивановича, он занимает несправедливо. Ему бы в генералы… Тогда б он отомстил всем своим обидчикам!

Испанский король

Шизофрения - заболевание, которое в большинстве случаев передается по наследству. Но Гоголь был писателем, а не психиатром. В своей повести русский прозаик рассказал историю человека, причиной болезни которого стали уязвленное самолюбие, маниакальное стремление занять высокое положение в обществе.

Представления о собственных возможностях расходятся с реальностью. Поприщин уверен, что должен занимать важную, ответственную должность. Поскольку окружающие не разделяют его взглядов, он назначает себя сам. Отныне он - король Испании. Примечательно, что в роли царской особы Поприщин невероятно мудр и гуманен.

В повести Гоголя переплетается смешное и трагическое. Один из критиков, современников писателя, назвал «Записки сумасшедшего» произведением, которое по глубине и философичности достойно Шекспира.