Вечером 13 июля группа «Ленинград» даст на стадионе «Открытие» концерт в честь 20-летия коллектива. За два дня до концерта были раскуплены почти все билеты из 47 тысяч, то есть будет аншлаг. Никогда раньше у группы не было таких масштабных выступлений. А 9 июля фанаты Сергея Шнурова выбрали его президентом рок-фестиваля « », куда «Ленинград» в этом году даже не приезжал. В общем, коллектив находится на пике популярности за два десятилетия.

Дата юбилейного концерта неслучайна: 13 июля - день рождения жены музыканта Матильды Шнуровой, с которой они вместе уже 10 лет. В интервью Ивану Урганту в 2016 году Шнуров заявил: «До появления Матильды «Ленинград» был говном». БигПикча попыталась разобраться в том, кто такая Матильда Шнурова и как она повлияла на мужа и популярность его музыки.

(Всего 27 фото)

«Сегодня день рождения @mshnurova. Я буду петь для нее и для вас, а дождь пройдет», - написал певец в день концерта.

Матильда Шнурова, она же Елена Мозговая, родилась 13 июля 1986 года в деревне Воронежской области. Родители Елены развелись, мать повторно вышла замуж, и какое-то время девочка жила с бабушкой, а потом с родным отцом. В 14 лет Мозговая сбежала из дома и не вернулась. Теперь она с родственниками не общается.

О юности Мозговой мало что известно. После Воронежа и до переезда в Петербург она жила в Москве и работала ассистентом редакции в крупном издательском доме. Пишут, что девушка встречалась с лидером воронежской группы «7Б» Иваном Демьяном и с фотографом Дмитрием Михеевым, который и придумал ей псевдоним Матильда. Слухи об отношениях с актером Евгением Цыгановым Шнурова опровергает.

Матильда с 12 лет увлекалась музыкой: Prodigy, «Мумий Тролль», «Дельфин». Группу «Ленинград» она впервые услышала в 13 лет, то есть в 2000 году. Это был альбом «Дачники». Так что она может честно сказать, что выросла на песнях Шнурова, а Шнуров - что воспитал себе жену.

С солистом «Ленинграда» девушка познакомилась в Москве на корпоративе группы, ей тогда было 20 лет. Свела их общая знакомая. Шнуров описывает это так:

«Мы играем, а она приходит с какой-то брюнеткой кудрявой. А я был немножко датый. Даже, наверное, сильно датый. Я спрашиваю - рок-звезда, х*ле: «Как тебя зовут, крошка?» Она: «Матильда». Я: «Ох***ь!» – это были первые слова, которые она от меня услышала. После этого я нае*****ся так, что меня буквально выносили под руки, и, когда меня проносили мимо Матильды, я сказал: «Найдемся». Ну потом и нашлись».

Сергей Шнуров в интервью главреду Sports.ru Юрию Дудю

В другом интервью Шнуров рассказывал, что в детстве одним из его любимых женских образов была девушка с картины «Царевна-лебедь» Михаила Врубеля и у него с детства сложились с ней особые отношения. И когда он встретил «нечто с этой картины», то эти отношения естественным образом продолжились.

Второй раз Матильда с будущим мужем увиделась после его концерта, и он сразу напросился к ней домой:

«Все свидания у нас закончились сразу. Мы во второй раз увиделись в 2006 году на первом концерте «Ленинграда» после запрета Лужкова. Это было в клубе «Точка» на Ленинском. После концерта Серега спросил: «Где ты живешь? Поехали к тебе». «Зачем?» – ну, я решила из себя что-то строить. «Как зачем? Е****ся!» После этого тема свиданий была закрыта навсегда. Романтических свиданий от этого человека я больше не ждала».

Матильда Шнурова

Музыкант такой напор объясняет просто: «Когда видишь ожившую картину, на которую подра­чивал в детстве, что остается делать? Только брать». Дальнейшая жизнь пары была такой же оригинальной: по легенде, предложение руки и сердца Шнуров сделал на кухне, пока искал колбасу в холодильнике. Просто сказал: «Давай поженимся», а Матильда ответила: «Конечно, уже пора».

В 2010 году влюбленные зарегистрировали отношения в петербургском Дворце бракосочетаний, среди подарков молодоженам был ярко-розовый букет фаллической формы. В 2016 году музыкант в интервью Ксении Собчак сказал: «Наверняка Матильде не хватает так называемой романтики, но я не могу дать того, чего у меня нет».

Они стали жить вместе в декабре 2006 года. Сейчас супруги поселились в расселенной коммуналке в «доме Шаляпина» на углу Крюкова канала и проспекта Римского-Корсакова. С ними живет кошка Василиса.

В Петербурге девушке было «настолько нечего делать», что она окончила Технологический институт, где изучала биохимию. На последнем курсе она даже работала в лаборатории, но потом ушла из института: невозможно быть одновременно биохимиком и женой рок-звезды.

Вместо этого Шнурова стала помогать музыканту в его бизнесе. Сначала это был бар «Синий Пушкин», в котором Шнуров был совладельцем, а затем женщина познакомилась с поваром Игорем Гришечкиным и в 2012 году открыла собственный ресторан русской кухни «Кококо».

Финансирует заведение солист «Ленинграда», но управлением занимается сама Матильда. Она проводит в ресторане значительную часть свободного времени, следит за меню, а за границей изучает тенденции в заведениях, отмеченных прессой.

Символом этого места и звездой девичьих инстаграмов стал десерт «Мамин любимый цветок» в виде разбитого горшка с землей.

Затем, уже независимо от Шнурова, Матильда открыла в Петербурге балетную школу «Айседора» и утверждает, что до нее любительских школ в городе не было, только профессиональные, хотя спрос на занятия балетом у горожан есть. Она много говорит о том, как важно для супругов отвлекаться друг от друга и заниматься своими делами: «Если бы я не работала, мы бы давно уже расстались».

Хотя пара вместе уже десять лет, они производят впечатление вечных молодоженов. Солист «Ленинграда» в инстаграме часто выкладывает фотографии с женой, подписывая их цинично-романтичными стихами с хештегом «е*у мечту». Теперь по этому тегу уже сложно найти публикации его автора: идея ушла в народ.

Этот снимок подписан так: «Когда я оказываюсь слишком близко к ней, то у меня привстает ***, поэтому я вынужден его тихонечко прикрывать левой рукой». Еще из подписей, которые Шнуров посвящал жене: «У кого какая баба, у того такое и лето. У меня все ***енно» и «Любовь - это когда в гастролях дрочишь на собственную жену».

Все это не мешает ему называть супругу Мотей и Бабкой, хотя она на 13 лет младше него. Число 13 у пары любимое: это их разница в возрасте, и оба родились 13 числа - муж в апреле, жена в июле.

Получив награду «Человек года» по версии журнала GQ, музыкант выложил в инстаграм совместное с Матильдой фото и написал: «Самый главный свой приз я получил тогда, когда встретил тебя».

А здесь Шнуров сочинил четверостишие: «Десять лет тому назад я схватил ее за зад. И подумал: е-мое, это, кажется, мое».

Супруги дружат с телеведущей Ксенией Собчак, кулинарным блогером Вероникой Белоцерковской, предпринимателем Полиной Киценко и другими светскими деятелями Москвы и Петербурга.

Шнуров не только знаменитый музыкант, но и известный в узких кругах художник, причем много лет назад он даже зарабатывал на том, что делал копии голландских мастеров. Однажды певец нарисовал жену. Матильда Шнурова описывает это так: «Сергей пил два дня, смотрел, как я сплю, и на распечатке «Апокалипсиса» сделал такие симпатичные каракули. И написал: «Она спит»».

Когда телеведущий Иван Ургант в своем вечернем шоу спросил Шнурову, как она влияет на творчество группы, супруги не сразу нашлись что ответить и просто стали обниматься под всеобщее смущение.

В том же интервью жена Шнурова призналась, что все-таки влияет на песни «Ленинграда»: она ходит в фитнес-клуб и рассказывает Шнурову о женщинах, которых там видит. Музыкант признает: «За связь с женской половиной внешнего мира, конечно, отвечает Матильда». Так что за песни «Сумка» и «Экспонат» стоит благодарить именно ее.

Хотя Шнурова всячески подчеркивает любовь и уважение к мужу, она способна публично его критиковать. Например, в интервью Собчак женщина заявила, что не смотрит его прямые эфиры в инстаграме:

«Ты видела этот прямой эфир, когда он пьяный пошел туда и сутки там сидел? Я с ужасом включила в какой-то момент, увидела, что он плачет под песни Виктора Цоя, кричит: «Я пью за тех, кто погиб в Афганистане», и тут же это выключила на**й, потому что я это видеть, *****, не хочу».

Матильда Шнурова

В другом интервью женщина рассказывает, что Сергей Шнуров невыносим в быту:

«Человек не знает, что такое мусорное ведро. Но при этом, когда он проводит день дома, замечает, что вокруг стало грязновато. Мне приходится организовывать быт таким образом, чтобы я не сходила с ума. На какие-то вещи я стараюсь не обращать внимания, в чем-то помогает домработница, к чему-то приучаю Сергея».

Матильда Шнурова

После ухода из группы Алисы Вокс были слухи, что это случилось из-за ревности Матильды Шнуровой, но сама она это отрицает: на решения Сергея не влияет никто, даже жена.

«Группа «Ленинград» - это проект Сергея. Он руководитель строгий, жесткий, все решения принимает сам. Группа существует 19 лет, и не было еще таких людей, которые бы могли повлиять на его мысли. Это не первые перестановки в группе, в какой-то момент он «Ленинград» вообще закрывал! И заставить его передумать не может никто, в том числе и я. Это абсолютно точно».

Матильда Шнурова

Матильда признается, что болеет за группу и рада, когда в ней есть «поющая п***атая телка, которая хорошо двигается», но она не должна мешать коллективу и вставлять палки в колеса. Алису Вокс глава балетной школы обвинила в неблагодарности:

«Алиса, удивительно, что не было спасибо ни за «Ледовый», где 12 тысяч зрителей на тебя смотрело, ни за московские концерты с полным аншлагом. У тебя тут большая часть подписчиков - поклонники группы «Ленинград»».

После ухода Вокс Шнурова вместе с мужем участвовала в конкурсном отборе новых солисток для группы и отсмотрела около 400 кандидаток.

Хотя у группы «Ленинград» тысячи поклонниц, а в коллективе теперь уже целых две молодые красивые девушки, жена Шнурова его не ревнует: «Я спокойна, ибо знаю, что я ох**ннее».

За время брака у солиста «Ленинграда», безусловно, поменялась манера одеваться. На старых фотографиях музыкант выглядит довольно непрезентабельно: длинные волосы, поношенные вещи, неухоженная борода.

Теперь он икона стиля, а недавно Шнуровы совместно запустили линию одежды Shnurovs: Сергей придумал дизайн и концепцию, а жена взяла на себя техническую часть проекта. Так что Матильда Шнурова для мужа - одновременно менеджер, стилист, советчик и личный шофер: у музыканта нет водительских прав.

«Конечно, из-за Матильды. Она ввела меня в ДЛТ - то, что у вас называется как? Да, ЦУМ. Она ввела меня в этот храм, бл… Раньше у меня был психологический барьер - я вообще не думал, что вещи могут стоить столько. Но когда-то денег стало столько, что эти вещи стали восприниматься проще. В общем, нет разницы, носки на рынке купить или в ДЛТ пальтишко за сотку».

Сергей Шнуров отвечает Юрию Дудю на вопрос, повлияла ли жена на его стиль

В то же время Матильда Шнурова скромничает и преуменьшает свою роль в становлении стиля мужа:

«Вот у Сергея абсолютный талант носить вещи. Как он умеет одеваться! Любая женщина позавидует! За пять минут он выдергивает из гардероба дикое пальто, желтые перчатки, широкополую пиратскую шляпу и «казаки» - и это будет круто. Он может себе позволить даже огромные логотипы - на нем все смотрится органично, потому что характер виден за версту. Я под настроение тоже могу сочинить что-то интересное, такое, на что Шнуров скажет: «О, как прикольно!» - но протуплю над образом час».

Матильда Шнурова строго контролирует свою диету: старается не есть молочного, завтракает гречкой, овсянкой или кашей на воде с натертой антоновкой. В другом интервью она рассказывает об особой системе питания и называет идеальным завтраком кофе с глазуньей, авокадо и органическим беконом.

Как владелица ресторана, Шнурова не может полностью отказаться от всех вредных для фигуры продуктов и ингредиентов, потому что ей нужно дегустировать новые блюда, алкогольные напитки и коктейли в меню. Но в остальное время она не ест сахар, кроме фруктов, и избегает десертов: если и ест их, то только днем. И, как все зожники, старается пить много воды и высыпаться.

Рестораторша поддерживает форму за счет тренировок 4-6 раз в неделю: это растяжка, силовые тренировки и бег, а в дополнение к ним массаж и горячие ванны с солью и ароматическими маслами. При этом мужу, который любит кухню советских столовых и поливает всю еду кетчупом, девушка свой режим питания не навязывает: «Он так выкладывается на концертах, что никакой фитнес-зал не нужен. Любимые шпроты и колбаса ему только на пользу».

В инстаграм-аккаунте, который читает 340 тысяч человек, Шнурова всячески продвигает творчество мужа - будь то концерты, картины или книга о его группе.

Сергей Минаев: Давай начнем с «Дедпула 2». Как получилось, что твоя песня «Возня в грязи» прозвучала во время титров?

Сергей Шнуров: Это история двухгодичной давности. Когда актер, который играет Дедпула (Райан Рейнолдс. — Esquire ) приехал в Россию представлять первый фильм, из каждого утюга х***рила песня «Лабутены» (она же «Экспонат»). По слухам она ему дико понравилась. Он сделал пост в Instagram, адресованный мне, я отреагировал, и так завязался некий межокеанский контакт. И когда выходил «Дедпул 2», команда, которая привозит кино на наш рынок, обратилась ко мне. Насколько я понимаю, в каждой стране так было.

Минаев: То есть они взяли эту песню для восточного рынка.

Шнуров: Да. Более того, эта песня была специально написана по техническому заданию. Заказ как он есть.

Минаев: Ты фильм посмотрел? Понравился?

Шнуров: В связи с пертурбациями в моей личной жизни было немного не до того. Но сегодня я его наконец посмотрю.

Минаев: В этом году в прокат вышел «Я худею», в котором ты снялся. В Instagram ты написал, что это одна из немногих работ, за которые тебе не стыдно. Я понимаю твою самоиронию. А за что тебе стыдно?

Шнуров: За пьяные выходки, в основном.

Минаев: Это понятно. А в творческом плане?

Шнуров: Бесспорно, есть какие-то песни, которые можно было бы «докрутить». Рифмы бывают недоделаны, аранжировки слабоваты. Но я человек импульсивный. Придумал что-то, и мне кажется, что это завершенный проект. Я испытываю эйфорию, и в этой эйфории могу записать песню небрежно.

Минаев: У тебя было два телевизионных проекта. Это «Про любовь» с Софой (журналисткой Софико Шеварднадзе. — Esquire ) и «Главный котик страны». Как ты сам себя оцениваешь?

Шнуров: Как ведущего я себя оцениваю на три с минусом. Возможно, это просто не мой формат.

Минаев: Тебе вообще интересно этим заниматься?

Шнуров: Это очень за***исто [муторно] и отнимает кучу времени. Не буду скрывать, это интересно — но только первый сезон. Если бы я до сих пор снимался в регулярной тв-программе, то был бы выжат. Конец прошлого года я вообще не помню. Я был на съемочной площадке и на концертах. Больше меня в мире не существовало.

Минаев: Зачем ты хватаешься за эти проекты? Понятно ведь, что не бедствуешь.

Шнуров: Это топливо для песен.

Минаев: Ты перерабатываешь это в творчество?

Шнуров: В искусство. Творчеством я не занимаюсь. Вот была программа «Про любовь». А потом мы сняли клип «Обезьяна и орел», с теми же людьми, что делали этот проект. И это, бл***ь, доставляло им невероятное удовольствие. Нам всем нужно было отстраниться, выйти из игры, дать волю всепобеждающей иронии.

Фото: Никита Бережной

Минаев: У тебя в последней песне появляется Глюкоза, которой долго нигде не было слышно. Почему она? Как ты вообще выбираешь артистов, с которыми пишешь песни?

Шнуров: Я люблю браться за безнадежные дела. Когда я понимаю: бл***ь, пи***ц, это невозможно! Невозможно вывести Глюкозу на новый виток популярности! Тогда это интересная задача.

Минаев: Ты сам ей предложил? Или она пришла и сказала: «Сереж, я хочу снова быть популярной».

Шнуров: Я давно ей это предлагал. Сначала песню «Сумка». Но тогда эта идея ей показалась дикой.

Минаев: В смысле дикой?

Шнуров: Слишком провокационной, неподходящей для ее образа. Мы приятельствуем с ней уже лет десять. Разговоры о совместной песне всплывали на пьянках время от времени. В итоге появилась песня «Жу-жу». Кстати, с ее мужем мы знакомы со школьной скамьи. Чистяков с невероятной гордостью пишет мне, что «Жу-жу» на первых местах хит-парадов. На что я ему иронично отвечаю: «Наверное, это успех».

Минаев: С кем бы ты никогда не стал записывать песню? Допустим, у тебя к человеку личная неприязнь, но ты понимаешь, что материал будет хороший.

Шнуров: Нет таких. Если мне это нужно, я сделаю.

Минаев: Некоторое время назад ты повесил в Instagram фотографию с Тимуром Бекмакбетовым и подписал что-то вроде «мутим кинишко».

Шнуров: Это обычная провокация. Мы с Тимуром случайно встретились в Германии. Я люблю такие вбросы делать — это дает людям возможность поп***деть, а они это обожают. Ради бога! Хотите поп***деть — вот вам повод.

Минаев: Ты следил за историей с журналистом Бабченко, которого убили, а через сутки он «воскрес»? (Журналист Аркадий Бабченко инсценировал собственное убийство в Киеве в ходе спецоперации СБУ. — Esquire ).

Шнуров: Мельком.

Минаев: Что ты об этом думаешь?

Шнуров: Думаю, мы наблюдали чудо.

Минаев: То есть теперь их двое: Иисус и он?

Шнуров: Да.

Минаев: Я человек циничный, но есть же какие-то границы. Теперь каждый раз, когда кого-то убьют, мы будем говорить: «Давайте подождем еще пару дней, может, оживет». Последние ориентиры теряются. Как у Ги Дебора в «Обществе спектакля».

Шнуров: Я бы сказал, что это не общество спектакля, а общество сериала. А в том, что эта история девальвировала некролог, я не вижу ничего плохого.

Минаев: Даже не некролог, а любой факт девальвируется, по умолчанию подвергается сомнению.

Шнуров: Факт девальвировался давным-давно. Тем более, что все факты мы черпаем из медиа-пространства. Что есть факт? Карикатура? Фотошоп? Невозможно отделить одно от другого. Жизнь протекает в телефоне, в мутной медиа-воде, и нет никаких ориентиров.

Минаев: Меня лайкают — значит, я существую?

Шнуров: Нет, не так. Я комментирую — значит, я существую!

Фото: Никита Бережной

Минаев: У тебя был пост о популярности в Instagram . Если ваш рейтинг падает — заведите котенка. Если он снова упадет — заведите ребенка и так далее. Как ты сам измеряешь уровень своей популярности? Кроме количества проданных билетов на шоу.

Шнуров: Замеры не так важны. Нужно производить популярность, а не замерять.

Минаев: Чем для тебя Instagram является в данном случае? Собственным ТВ-шоу?

Шнуров: Когда как. Телевизионным шоу, сериалом, инструментом для провокации или манипуляции, рекламной площадкой. Это мой медиа-ресурс.

Минаев: Для тебя существуют какие-то рамки? Когда ты думаешь: «На это я точно не пойду, это уже слишком!»

Шнуров: Конечно, есть. У меня есть четкое представление о себе, и существуют вещи, на которые я не пойду.

Минаев: Ты на днях очень трогательно написал про комедию дель арте, про паяцев, про Пьеро. Кем ты сам себя в комедии масок ощущаешь?

Шнуров: Я вижу «Ленинград» как некое площадное искусство, народный театр, скоморошество, где главный герой — Петрушка. Он непредсказуем. В антитезе «Пьеро и Арлекин» он существует где-то посередине.

Минаев: В прошлом году ты сказал, что в стране многое изменится, если мы прекратим слово «х***» заменять отточием. Ты вообще считаешь русских людей искренними?

Шнуров: Я с трудом подхожу к таким обобщениям, как «русские люди».

Минаев: Почему?

Шнуров: Потому что кто есть русские люди?

Минаев: Общность людей, проживающая на этой территории.

Шнуров: Я бы сказал, что это люди, думающие на русском языке. Представляешь, сколько темпераментов мы охватываем, вводя эту категорию? Говоря, что у национальности есть общий характер, мы сваливаемся в XVIII век и начинаем думать парадигмами.

Минаев: Ты считаешь, сегодня у нации нет национальной черты?

Шнуров: Я говорю, что эти размышления — плоды эпохи романтизма. Определение характера нации — это все XVIII век. А сейчас XXI. Время виртуализации, медиации, много чего еще. Посмотри, как люди одеваются, как говорят, как двигаются. Посмотри, как танцует наша молодежь — не отличишь от американцев.

Минаев: Ты считаешь, от этого они перестают быть русскими?

Шнуров: Нет, они думают на русском языке. Но мы сейчас скатимся в психолингвистику, а это спорно — утверждать, что язык порождает мировоззрение. Спорно потому, что сейчас язык претерпевает мощнейшие изменения. В нем много заимствований. Молодежь говорит на каком-то эсперанто. Невозможно сейчас зафиксировать русский характер в определенной точке и сказать: вот, это он и есть!

Фото: Никита Бережной

Минаев: Ты смотрел фильм «Лето»?

Шнуров: Нет.

Минаев: Тогда вопрос про Науменко я задавать не буду.

Шнуров: Почему? Я обожаю Науменко.

Минаев: Ты знаешь, что его сыграл Рома Зверь?

Шнуров: Когда я услышал об этом, я, конечно, ох***л. Но почему бы и нет? Как это снято, я не видел, сценарий не читал, поэтому осуждать не имею права.

Минаев: Я разговаривал с Ильей Стюартом (продюсер «Лета». — Esquire ). Он сказал: это история про русский рок, про перестройку, про Питер, европейцам будет трудно ее понять. И так получилось, что на следующий день у меня было интервью с Робертом Макки, который написал «Историю на миллион долларов». Я ему рассказал про фильм «Лето», про особенности русской души, на что он попросил выключить диктофон и произнес: «Вы так любите поп***деть об этой русской душе. Вы на моих лекциях учитесь, а я учился на Станиславском. Может, вам надо не ныть о русской душе, а снимать получше?»

Шнуров: Мне кажется, русское кино сейчас находится в парадигме XX века. Мы разговариваем сами с собой, пытаясь ответить Голливуду. Это полная х***ня, разговор с пустотой. Тот же Звягинцев: если оценивать его фильм как высказывание — это круто. Но его киноязык — это ХХ век, хоть ты е***нись. Сними он что-то похожее на «Бердмена» (фильм Алехандро Иньяритту 2014 года. — Esquire ), я бы на каждом углу кричал, что он гений.

Минаев: Есть такая точка зрения: американцы, например, не боятся идти до конца в драматургии. Они могут говорить о любых вещах: о трансгендерах, о больных СПИДом, о матери, которая продала детей. А мы боимся. Поэтому наше кино получается неискренним и никто не хочет его смотреть.

Шнуров: Когда я говорил о том, что нужно перестать искать эвфемизмы, писать через точки слово «х***», я это и имел в виду. Пора открыть глаза и признать, что слово «х***» существует. Но с кино другая проблема. Кино — вещь технологичная. Кино — один из маркеров экономики. Не может экономически слабая страна создавать ох***тельное кино. Если только это не Италия. (Смеется.)

Минаев: А музыку может эта страна создавать?

Шнуров: Сейчас уже нет.

Минаев: А когда могла?

Шнуров: Во времена Ленинградского рок-клуба, когда техническое отставание было не столь очевидно. И привезенная каким-нибудь морячком драм-машина могла сделать альбом «Группа крови». Организовать его звуковое пространство, я имею в виду.

Минаев: Прости мне это хамство, но ведь по сравнению с Западом было вторично. Уже были The Smiths и The Cure .

Шнуров: Я считаю, эта музыка была манифестом. Мы идем на Запад, мы принадлежим западной культуре. Пусть порой мы выглядим провинциально, звучим несколько заимствовано. Но мы часть этой культуры. Ленинградский рок-клуб был порожден большой идеей. Которая, как мы помним, за считанные дни смела большую идею социализма.

Фото: Никита Бережной

Минаев: Ты писал недавно, что твоей жизни значительную роль играли музы. Это фигура речи? Или женщины действительно были одним из факторов, которые тебя направляли?

Шнуров: Ну послушай песни. Конечно же, да! У меня очень много действительно лирических вещей, причем на первом же альбоме. Кати, Лели эти бесконечные. Женская тема из «Ленинграда» так и сочится.

Минаев: То есть в нынешнем твоем состоянии, исходя из этой логики, ты должен выдать шедевр.

Шнуров: Думаю, да.

Минаев: Ты придерживаешься мнения, что художник должен страдать?

Шнуров: Временами. Если страдать всегда, ты не сможешь пользоваться тем аналитическим аппаратом, который позволяет делать что-то действительно качественное, классное и цепляющее.

Минаев: Когда мы говорили с тобой год назад, ты сказал: «Матильда не сделала меня лучше, она меня просто спасла». Сейчас вы решили развестись. Что произошло за эти 12 месяцев?

Шнуров: Столько всего, что можно книгу написать.

Минаев: Чувствуешь себя виноватым в разводе?

Шнуров: Экзистенциальное чувство вины присуще любому человеку.

Минаев: Озлобленные читательницы пишут тебе в комментариях — «доб***довался». Причина в этом?

Шнуров: К сожалению, нет.

Минаев: Матильда ушла от тебя?

Шнуров: К сожалению, да.

Минаев: Ты как-то пытался эту чашку склеить? Вернуть отношения?

Шнуров: Да, но бесполезно клеить чашку, если женщина задумала стащить весь сервиз.

Минаев: К кому же можно уйти от Шнура?

Шнуров: Да сам голову сломал.

Минаев: Я хотел бы закончить разговор на политической ноте. Многие наши с тобой общие знакомые в этом году прошли через выбор. Ты когда-нибудь говорил себе: «Я артист и знаю, что такое популизм и что такое манифест. Пойду-ка я в политику»?

Шнуров: Меня тянули в политику, но мне не нравится жанр и костюмы. Это не мое шоу. Как и катание на коньках. Есть специально обученные люди, которые катаются на коньках. Я ох***тельный акробат, но бл***ь, пусть каждый занимается своим делом.

Российский тележурналист Владимир Познер назвал одно из самых провальных интервью, которое ему пришлось брать в рамках своей программы «Познер». По признанию телеведущего, которое он сделал в интервью радио журналисту радиостанции Baltkom Вадиму Радионову , это был разговор с лидером группы «Ленинград» Сергеем Шнуровым. При этом, уверен Познер, именно Шнуров его и провалил.

«Мне сказали, что надо взять интервью у Сергея Шнурова, так как он находится на пике популярности и все такое. Ну пришел ко мне Шнур. И оказался никакой, я просто был поражен этому. Ему нечего было сказать, он не отвечал на вопросы, он был пустой, неинтересный. Я не знал, что он такой. Я не хочу сказать, что он глупый. Но - он провалил это интервью!», - сказал он.

По словам российского журналиста, он наслышан, что Шнуров потом сказал, что ему у Познера было скучно. [Это признание Шнуров сделал в интервью радио Baltkom ].

«Да, я знаю, что он потом пожаловался, что у Познера было скучно, но что он еще мог сказать. Но, действительно, чем он мог взять у меня на эфире - матом? Нет. Он провалил это интервью. Я ничего не узнал, ничего!», - сказал Познер.

При этом журналист указал, что согласен, что в провале вся вина ложится на интервьюере, но это был не тот случай.

«Шнур был каким-то беспомощным. У него тряслись руки. Он в перерывах закуривал нервно, при том, что в студии курить нельзя», - добавил Познер.

В интервью радио Baltkom Познер также рассказал о том, как ему удается конкурировать за аудиторию с программой «Пусть говорят».

«Засилье на российском телевидении программ, где на суд публики выносится «грязное белье», заставило людей скучать по получению интеллектуальной информации. Моя программа «Познер» железно идет около полуночи. Это может быть нескромно, но я скажу, что мне удается удержать рейтинг программы и зрителя, потому что то, что я делаю, я делаю лучше всех! Да, есть подобные программы, их записывают, монтируют, редактируют, если надо и что-то вырезают из сказанного, и все это очень мило. Но при этом в эфире почти нет прямого разговора, и определенный круг людей скучает по такой программе», - сказал журналист.

При этом, Познер признался, что его приятно удивляет контингент его зрителя.

«Вы знаете, меня узнают и благодарят полицейские, продавцы на рынке, гардеробщицы в театре, и я счастлив, что так сложилось, что люди скучают по честному и откровенному разговору. А я не вру никогда! Они знают, что я честно исполняю свой долг, а это значит сообщать информацию объективно. Ведь мы всегда знаем, что зачастую говорим полуправду. Зритель знает, что нельзя навязывать свою точку зрению. Видимо это находит отклик, потому что это людям нужно», - указал Познер.

Российский телеведущий также указал, что понимает также популярность программ вроде «Пусть говорят».

«Я настолько привык к таким программам - ведь это американская придумка, когда люди говорят о себе бог весть что, это даже не зеркало жизни, а часть чего-то. Таких программ очень много в мире. И да, они очень популярны, ведь человек такая натура - нас хлебом не корми, а дай посмотреть в замочную скважину. И эти программы построены на нашем любопытстве к не совсем приличному», - сказал Познер.

В интервью деловому изданию журналист и герой всегда обращаются друг к другу на вы. Но из комментария , который он сделал в социальной сети, можно понять, почему в данном случае мы отступили от этого правила.

"Пару дней назад со мной связался старинный приятель, человек широких взглядов и взаимоисключающих интересов. Боксер–литератор… Сергей Князев. Попросил интервью для " ". Я его тысячу лет не видел и с радостью согласился. Встретились, поболтали. Сегодня он мне прислал текст. И знаете, что я вам скажу? Это, сука, лучшее мое интервью за многие годы. Резко и точно. Как в боксе".

У твоей страницы в сотни тысяч подписчиков.

Миллион сто.

При таком раскладе получается, что журналисты тебе не нужны в принципе.

С одной стороны, это так, с другой - если тебя снимают для обложки GQ, с журналистами общаться все равно будешь.

Ты сам ведешь свой блог?

Конечно. Ты же видишь, сколько там орфографических ошибок.

Ну, может, ты свою пресс–службу поднатаскал - косить под твою манеру.

Нет, конечно. Подобные вещи я не доверяю никому. Кто может изложить мои мысли, кроме меня? Понятно, что это можно подделать. Но зачем делать копию, если есть оригинал?

Тебя не тяготит собственное присутствие в Сети?

Почему это меня должно тяготить? Если я ввязался в драку, я не размышляю об этом, а просто рублюсь. К тому же это не работа. Иногда в сутки на Instagram у меня уходит час, иногда целый день. Но могу и неделю не заходить.

Только что я пролюбил почти полтора миллиона. Я должен был разместить два поста по просьбе одного водочного бренда, за каждый платили 700 тыс. Но сначала все как–то времени не было, а потом забыл.

Кем ты себя больше ощущаешь сегодня - бизнесменом или артистом?

Это просто ярлыки. Всякий художник до эпохи романтизма должен был быть сам себе продюсер. Леонардо да Винчи - это художник или бизнесмен? А Микеланджело?

Сумасшедший успех "Лабутенов" тобой просчитывался?

Конечно, всякий раз хочешь, чтобы проект выстрелил. В данном случае это была сумма усилий плюс везение. Над сценарием работали очень долго. Аранжировку переписывали раз пять. Кастинг был бешеный. Исполнительницу главной роли выбрали, отсмотрев 200 человек. Я, правда, к этому отношения не имел. Этим занималась режиссер Аня Пармас. Но выход клипа к открытию выставки Ван Гога в Москве я не подгадывал.

Сколько сейчас стоит группа "Ленинград"?

Не знаю, правда. Всем этим ведают директор и администратор. Я живу как спецназовец, мне присылают эсэмэску: "Завтра в 10 в аэропорту" - я собрался и приехал. Где концерт, когда, за сколько - этим занимаются компетентные люди, и вполне профессионально, я себе голову этими подробностями не забиваю.

Концертов в кризис намного меньше стало?

Их стало больше. Чем людям еще сейчас, в кризис, заниматься - ходить на концерты. Это правильно.

У тебя не возникает эмоциональной усталости от твоих занятий, нет ли желания все бросить?

Группа "Ленинград" всегда существовала не благодаря, а вопреки, мы пробивались, как одуванчик сквозь асфальт. Почему же сейчас я должен все бросить? Мне это по–прежнему очень интересно. Да и чем заниматься еще, кроме этого?

Этого я не знаю, но помню, как поразила меня фраза одного актера: "Мне делается плохо при одной мысли, что я до старости буду выходить на эту сцену".

Актеры несчастные люди, они обречены всю жизнь произносить чужой текст. Сцена для меня не главное. Сцена - это только часть жизни.

На госслужбу никогда не приглашали?

А зачем я там?

У тебя уникальный опыт менеджмента, в частности управления талантами.

И где такой опыт на госслужбе может быть нужен? Зачем государственной службе таланты?

Таланты, может, и не нужны, но человек, умеющий с ними обращаться, - безусловно. Например, в Министерстве культуры.

Министерство культуры в России появилось в том виде, как мы его знаем, насколько я помню историю, только в 1917 году в виде Министерства просвещения под начальством Луначарского. До этого как–то обходились. На мой взгляд, лучше бы Министерства культуры не было вообще. Оно не нужно ни для чего.

У тебя никогда не возникало желания эмигрировать?

Никогда. Зачем? Я здесь родился, все здесь знаю. Винни–Пух для меня - это Леонов. Никаким другим я его представить не могу. Хотя сейчас у "Ленинграда" примерно 20% концертов проходит за границей - я имею в виду дальнее зарубежье: Германия, Америка. Не говоря уже про Эстонию, Латвию, Казахстан.

На Украину приглашают?

Постоянно. Но последние 2 года не ездим туда, естественно.

Почему?

Кто бы тебя ни пригласил, где бы на территории Украины ты ни сыграл, это будет однозначно воспринято как политический жест. Ты либо за одних сыграешь, либо за других. Мне бы этого не хотелось.

Партии "Ленинград" и тебя лично не ангажируют в преддверии выборов?

Как ты себе это представляешь? Неизвестно, в какую сторону я отобью этот мяч. Микрофон–то у меня. Неизвестно, что я спою. Я бы не рискнул на их месте.

Не звали во вторую серию "Дня выборов"?

Нет. Я и первую–то часть не видел, хоть там и снимался. Мне все эти смехуечки не нравятся.

С какой социальной группой ты связываешь будущее страны? В кого ты веришь?

Хотелось бы верить в русскую науку, но почему–то в нее не верится. Наверное, такой группой могут быть предприниматели. Настоящие, которые созидают. Проблема в том, что созидателей не очень много. Но они есть, я таких встречал. Я занимаюсь сейчас рестораном и общаюсь с фермерами в Ленинградской области. Многие очень толковые и основательные.

Качество фермерских продуктов тебя удовлетворяет?

Этот рынок только встает. Глупо рассчитывать, что сразу все здесь будет отлично. Кто–то цены задирает в отсутствие конкурентов, у кого–то качество заваливается. Но должно пройти время, прежде чем все наладится.

Франшизу "КоКоКо" (ресторан, который принадлежит Сергею и Матильде Шнуровым. - Ред.) не собираетесь продавать?

Это невозможно тиражировать. Как невозможно тиражировать "Ленинград". Физически возможно, конечно, но это будет потеря качества. Хотя для публики что тот ресторан, что этот - неважно. Это как для инопланетянина футбол и баскетбол - одна игра, люди бегают с мячом.

Молодых артистов продюсируешь?

Я не вижу в этом перспективы.

А если появится гипотетический второй "Ленинград"?

Группа как феномен - это уже закончилось. Точно так же никакой роман не произведет сегодня того впечатления, которое производила книга 30 лет назад. Не этим нужно заниматься. Просто роман или просто песня - это никому не нужно.

Но ты же по–прежнему много читаешь.

Я осколок советской самой читающей в мире империи. Я читаю не потому, что за этим будущее, а потому что не могу избавиться от этой привычки, как не могу бросить курить.

Что из книг в последнее время произвело наибольшее впечатление?

Давнее исследование "Хлыст" Александра Эткинда. Прочтя Эткинда, я понял, что все эти подвижники русского рока - это главы сект. А сам русский рок - классическое сектантство со всей его атрибутикой.

Пример Бориса Гребенщикова, записавшего альбом с помощью краудфандинга, тебя не вдохновил?

Нет. Мне это претит. Нет у тебя денег на машину - не покупай. Нет средств записать альбом - не записывай.

Я уверен, что у Гребенщикова такие деньги найдутся. Это элемент промо, полагаю, такая игра.

Я не хочу играть в такие игры.

Гребенщиков всю жизнь экспериментировал со стилями: панк, джаз, регги, русское народное. Твой товарищ Леонид Федоров из "АукцЫона" то в группе играет, то в сопровождении контрабаса. Ты не планируешь такие вылазки? А то "Ленинград" 15 лет работает в одном жанре…

Жанры разные, метод один. Как по системе Станиславского: ты можешь ставить драму, а можешь - комедию. Леня Федоров занят музыкой, я занимаюсь синтетическим искусством. Просто музыка - это неинтересно. То время кончилось. С контрабасом, с симфоническим оркестром, повторюсь, с чем угодно - оно кончилось. Это припарки мертвому.

Драматический театр как сфера осуществления себя тебя не интересует?

Не очень. Если придет новый Брехт, который в канонические элементы имплантирует нечто чужеродное, и от этого появится что–то принципиально новое - это меня заинтересует. Но Брехта нет.

Ты один из немногих публичных людей, кто не призывает жертвовать кому–то на лечение, не основывает фонды, не участвует в благотворительных сборных концертах… Между тем твоя хорошая знакомая Авдотья Смирнова - один из активистов фонда помощи аутистам…

Я помогал, конечно, Дуне и ее фонду "Выход". Мы много разговаривали с ней об этом, но я под диктофон об этом говорить не хочу. Есть античное представление о славе, в том числе о славе благотворителя, как о бессмертии.

И есть христианское представление: "Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне". Я предпочитаю второе. Я противник публичной благотворительности, я ее ненавижу.

Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter

С нами ничего не сталось, к сожалению. Как показывает практика.

• - «Ленинград» почти 20 лет существует - вы уже явно не молодежь, но вроде еще и не легенда. Или легенда?

Да не, уже легенда, к бабке не ходи.

• - Вообще, я видел несколько ваших концертов за последнее время - вы стали невероятно профессиональным коллективом.

Я думаю, что в России мы лучшие.

• - При этом ты мне недавно говорил, что ты король корпоративов. А тебя они не … [утомляют]? Нет ли ощущения, что приходится быть таким клоуном для менеджеров?

Слушай, менеджеров нет, а клоунов вообще очень мало в стране. До … [много] юмористов, а скоморохов нет вообще. Нет таких дурачков, в хорошем смысле этого слова. Поэтому как это может надоесть? Никак. Если мне надоест, то ни одного не останется тут скомороха - останутся юмористы, … [блин], и депутаты. И какие-то невнятные хипстеры, которые очень хотят что-то сыграть, но не знают что. Никакого месседжа они не могут послать, они все время поют междометиями: о-у-а-у, никакого посыла. О чем это - непонятно. Понятно, что ребята очень стараются.

«Фиаско», музыкальная колонка Сергея Шнурова о запрете матерной лексики в произведениях искусства

• - Ну а тебе только скоморохом хочется быть? Раньше же у вас и серьезные песни были, «Мне бы в небо», например, да и альбом «Хлеб» почти целиком из них состоит. Эту тему не хочется продолжить?

Абсолютно нет. Собственно говоря, понимание своего места в мире у меня произошло не так уж давно, когда у Сорокина начала появляться тема нового средневековья. Я понимаю, что все остальное, кроме площадного искусства, - это, сука, наносная … [ерунда], особенно в России. Все это от ума. «Мне бы в небо» я сейчас исполнять не люблю, потому что та эмоция, которую несет эта композиция, мне неблизка сейчас абсолютно. Я бы такое не хотел слушать. Погрустить о том, что все не так, ребята, - это уже общее место. А скоморошество - это метод, проверенный веками, та банальность, которая работает. На … все остальное? Если тебе нужно разрубить дрова - возьми топор.

• - Скоморохи ведь часто на Руси плохо заканчивали. Вспомнить хотя бы героя фильма «Андрей Рублев». Ты не опасаешься властей в этом смысле?

Да нет, почему, опасаюсь. Но дело в том, что в России любой более или менее значимый художник подвергался гонениям. Это нормально, это, … [блин], издержки профессии.

• - А были реальные конфликтные эпизоды?

Конечно, были, но рассказывать я про них не буду. Зачем это нужно? Эти эпизоды касаются меня и кое-кого еще. А общественность пускай живет в своих представлениях о жизни.

• - Ты же иногда даже критикуешь законы, которые принимаются нашими депутатами.

Нет, я их не критикую, это невозможно. Идиотизм не поддается критике, потому что в нем нет логики. Если ты пытаешься логическим аппаратом взломать абсолютно алогичную … [чушь], ты этого сделать не можешь. Критиковать - это глупо, это не тот путь.

• - Ну а тебе как сочинителю не стало сложнее из-за них жить в стране?

Абсолютно нет. Смотри, что такое творчество? Это та искра, которая пробегает между ручкой и бумажкой. Это запретить невозможно, на это повлиять даже невозможно. Какая атмосфера в стране - … [неважно], на этот процесс сил воздействовать нет. Вот это творчество. Все остальное - выступления, концерты, записи - это уже последствие того, что ты уже сделал. Творчество уже произошло. Помешать писать песни или придумывать музыку мне атмосфера не может. Просто потому, что руки их туда не дотянутся.

• - А как ты думаешь, надолго это все? Весь абсурд и идиотизм.

В самой главной книжке ведь написано: и это пройдет.

• - А когда пройдет? При нашей жизни?

Вообще, в принципе это надолго, этот период только начинается. Но опять же - сколько мы собрались с тобой жить? Я же уже пел, что не стоит загадывать, кто здесь кого переживет. Но я не думаю так: эта система нелогична, она крутится непонятно как, существует за счет магии. А как говорит нам история - наука магию побеждает. Эти же все законы непонятно о чем. Может быть, они создаются, для того чтобы людям типа меня расшатывать нервы. Чтобы я начинал метаться и говорить: … [черт], … [черт], … [черт], какая … [ерунда], что происходит. Может, ради этого. Может, ради того, чтобы народ оторопел и сказал: «Ни … себе, они … [с ума сошли]». А может быть, это опять же алогичная какая-то вещь.

• - Был ведь у нас еще один скоморох - Сергей Михалок. Вы даже в чем-то похожи были, как утверждал Артемий Троицкий в свое время. Но как разошлись ваши пути! Раньше он из себя дурачка провинциального изображал, а теперь бросил пить, накачался и стал исполнять такие протестные пролетарские зонги. При этом популярности и тебе хватает, и ему.

Ну адресат музыки «Ляписа Трубецкого» - это люди от 18 до 22. Мне это неинтересно вообще. Я вообще не люблю лозунги. Лозунги - это самое … [плохое], что может быть в искусстве. Плакатность - она, наверное, хороша, но мне кажется, что любая пропаганда - это пропаганда. И Михалок занимается пропагандой.

• - А чем занимаешься ты?

Я не пропагандирую. У меня нет повелительного наклонения ни в одной песне. У меня нет призывов. У меня нет противостояния, … [блин], добра и зла. У меня нет черного и белого абсолютно. У меня картинка такая, … [не] пойми какая.

• - Слушай, а откуда у тебя вдруг взялось так много женской лирики. Это же твоего авторства все эти песни?

Бесспорно, моего. Эти песни родились, оттого что другая женская лирика, на мой взгляд, не давала той проблематики, которая существует сейчас у телок. Телкам очень сложно, да. Они буквально живут в костюмах. Они себе … [делают] силиконовые губы. Они буквально аватары уже. То, что происходит в их душе или в мозгу, никто не описывает. Все пишут те же самые песенки про любовь: ты ушел, … [блин], а я не пришла. А ситуация изменилась - мы живем с аватарами. И эти песни вот оттуда: какие разговоры происходят в моем представлении в раздевалке фитнес-клубов. Это что-то новое, то, чего не было.

• - А почему вещизм такой? «Сумка» , потом «Платье» … Про туфли тоже будет?

В общем, лубутены у нас тоже есть, да. Бесспорно, эта тема исчерпаема. Но как у того же А.С.Пушкина в «Евгении Онегине» - там про бренды довольно много есть. И вот сейчас период - нужно мне написать про бренды, я написал про бренды. Но это не значит, что я теперь всю жизнь буду писать про эти бренды. Пару глав обязательно нужно посвятить. Потому что это сильно, это много, это сейчас важно. Это сейчас буквально главное.

• - Ты прям как-то это наблюдаешь вокруг себя?

- Ну конечно. Собственно говоря, весь инстаграм про это.

• - Ты же при этом счастливый семейный человек. Но в песнях это как-то не отражается.

Ну почему - вот «Лютик» тебе, пожалуйста, целиком про любовь.

• - Но все равно у тебя не слишком положительные женские образы - они все время несчастные, фрустрированные, консюмеризмом измученные…

Все песни, написанные мной - ну большинство, - они про сильных телок, не про слабых. Про то, что она вообще управляет этим процессом. У нее какая-то своя магия, возникающая с помощью «Ива Сен-Лорана». Раньше вудуисты делали куриными лапками какие-то движения и пассы, а теперь для того, чтобы расстаться с мужчиной, нужно пойти купить платье, это магический жест.

• - А ты сразу решил, что женский вокал нужен, когда такие песни стали писаться?

Да не, у нас была же женщина вообще всегда в коллективе, которая пела на сцене. Света Колибаба, потом была Девятый Вал, потом Наташа Павлова, потом Коган. Целая вереница телок прошла через группу «Ленинград». Просто дело в том, что немногие ходили на ранние концерты и представляют себе, что такое был «Ленинград» в 2004 году. А телка была всегда. Потом, когда я в 2010-м заново группу собирал, я понимал, что либо мы станем как Eagles и будем бесконечно играть «WWW», либо нужно что-то кардинально новое, причем в рамках того же самого. Собственно говоря, от этого и появилась поющая телка, совсем иной мир.

«Сумка» - пожалуй, самый выразительный клип «Ленинграда» за последний год. Почти кино про женщин и их проблемы

• - Кажется, что ты еще пишешь такие песни, которые советскую эстраду подразумевают.

Напрямую. Мы же, собственно говоря, находимся в традиции. Другой традиции у нас нет. Мы не делаем вид, что мы, … [блин], родились в Англии, мы не делаем вид, что мы американцы, мы не представляем себя французами. У нас такая традиция. У нас свой Элвис Пресли - это ­Аркадий Северный, и никуда ты от этого не денешься. Вернее, даже скорее Чак Берри. Все остальное - наивность и глупость, которая присутствует всегда в советском роке и в русском. Кажется, что чем будет иностраннее, тем будет лучше. Неправда. Другой культуры популярной песни у нас нет. Русский рок - это вообще была тупиковая ветвь развития.

• - Однако же вы выступаете на главном фестивале русского рока, на «Нашествии».

А что нам было делать? У нас, к сожалению, небогатый выбор фестивалей. Где бы мы еще могли показать себя во всей красе?

• - Тем не менее публика же адекватно вас там воспринимает, даже более чем адекватно. Но при этом в контексте тех, кого ты называешь вторичными музыкантами.

Ну не особенно вторичными. Мы тоже не первичные. Мы просто с разных полок.

• - Разница в том, что вы все понимаете про себя, а они все время что-то изображают.

Ну да. Нет самокритичной оценки. Никто сам себе не говорит, что ты живешь в этой реальности. Собственно говоря, для мировой культуры ты незначимая величина вообще. Это какая-то местечковая … [ерунда].

• - Ты все-таки не ответил насчет мата: что вы с этим будете делать? Реально будете петь «все по пенису и до фаллоса»?

Ну песня-то как раз про невозможность этого пути. Это не звучит, это не работает. Это смешно. Таких песен написать десять нельзя. Она одна, и она про это. Про то, что это невозможно.

• - Запретить это невозможно?

Не, запретить возможно. Запретить возможно все. Невозможно писать песни в таком формате. Вот я художник, у меня была палитра, была там красная краска. Потом мне сказали: красная краска плохая, не пользуйся ею. Давай … [делай] те же самые картины, закат, только без красной краски. Но я же не думаю, что красная краска плохая. Я художник, я пользуюсь всей палитрой. И собираюсь писать точно так же песни.

Хороший пример того, как Шнуров обходится с общественно-политической тематикой: эта песня называется «Крым»

• - А как ты вообще фильтруешь всю повестку дня чудовищную, которая окружает со всех сторон? Украина, законы, какие-то суды постоянные, идиотские запреты… Как ты через себя это пропускаешь?

- … [Кошмар] - он вообще всегда. … [Кошмар] - это сопровождение жизни, ощущение того, что жизнь - это не летнее приключение с какими-то друзьями, поющими под гитару. У меня все равно есть ощущение близящегося конца, и для этого мне законы, … [блин], не нужны.

• - В смысле - ощущение конца?

Ну человек же смертен.

• - А я думал, ты про всеобщий конец.

Слушай, ну всеобщий конец, не всеобщий - это уже … [все равно]. Вот почему все так переживают по поводу конца света? У каждого свой конец света, и он точно наступит.

• - И вся эта ситуация - это частности по сравнению с ним?

Ну а что ситуация? Можно сидеть переживать, охать, крехать, говорить: ой … [блин], … [кошмар]. Ну, … [кошмар], да. Но охать - это ничего тебе не дает.

• - А что нужно делать?

Я пытаюсь делать самую … [лучшую], … [блин], группу в мире. Все. Если я ее сделаю - будет всем … [хорошо]. А высказываться, не обладая всей полнотой информации, - это идиотизм. Сейчас время высказываний и комментариев. Ну … [надоели] вы уже, … [блин]. Мне неинтересно мнение Маши, … [блин], Пупкиной, сука, по поводу Крыма. У нее оно есть, она обязательно его выскажет у меня где-нибудь, … [блин], в инстаграме. Хотя она знает ровно то же самое, что и я, из газет. То бишь полной информации нет. У меня нет своей разведки, … [блин], я не общался с президентом Обамой, … [блин], по прямой линии.

• - Ладно, давай о музыке. Я так понял, инди-группы наши тебя не убеждают. А кто-нибудь убеждает?

Ну я послушал, как его, Макса Коржа - вполне себе ничего, очень музыкально. Совсем такое что-то наивно-детское, но при этом с музыкой там все в порядке. Но я не то чтобы русских, я даже и иностранцев не особо слушаю. Послушал вот последний альбом Die Antwoord , и мне он не показался. Дело в том, что музыка сама по себе сейчас не несет такой силы, как 10 лет назад. Не говоря уж про двадцать. Поэтому следить за этим бесполезно. Это как интересоваться новыми мультфильмами. Если ты снимаешь свои мультики, тут два выхода - либо ты собираешь информацию про всех, либо ты абсолютно закрыт. Я вот выбираю второй путь.

• - Вы же сейчас вообще перешли в режим такой ютьюб-группы. Каждую неделю по клипу выкладываете. Вы альбомы вообще не планируете выпускать?

Я думаю, что осенью мы должны выпустить альбом, я уже примерно себе представляю, что это такое будет. Альбом - это такое высказывание. Что-то большее, чем мифическая необходимость выпустить альбом, должно тобою двинуть. А ютьюб… Ну да, в последнее время много выложили. Для того чтобы народ, приходящий на концерт, знал слова песен.

• - Парадоксальным образом вы стали значимыми в международном масштабе. Судя по комментам в ютьюбе, у вас большое количество иностранных поклонников и вас офигенно принимают в Восточной Европе. Я видел ваш концерт на фестивале Sziget в Будапеште, это просто удивительно.

Дело в том, что мы русские и этого не стесняемся. Мы те самые дикие … [охреневшие] русские мужики с непонятной, без пяти минут силиконовой русской бабой.

• - Кстати, можно же было бы ее резиновую куклу продавать в качестве мерчендайза.

Я предлагал продавать ее трусы. Хотя сейчас, когда запретили, имеет смысл кружевные трусы продавать с логотипом «Ленинграда». Я, наверное, сделаю такое.