США совершенно разучились вести дипломатическую работу. Главным инструментом американской внешней политики стали угрозы введения санкций или применения военной силы. При этом, ввязываясь в очередной вооруженный конфликт, Вашингтон не думает о том, что будет после того, как боевые действия закончатся. Во многом эта ситуация обусловлена деградацией американского дипкорпуса: в то время как в большинстве стран мира высокие посты во внешнеполитических ведомствах занимают профессионалы, прошедшие серьезную подготовку, в США эти должности достаются в награду за активное участие в избирательной кампании партии-победительницы. Об этом в опубликованной журналом «Россия в глобальной политике» статье «Дипломатия - утраченное искусство?» пишет экс-дипломат и сотрудник Пентагона Чез Фриман. «Лента.ру» предлагает читателям сокращенный вариант этой статьи.
Суть дипломатии - поиск общего фундамента путем выслушивания того, что говорят и о чем умалчивают собеседники, и в ответственных действиях, которые за этим следуют. Дипломатия позволяет странам продвигать свои интересы и разрешать проблемы с иностранцами, почти не прибегая к силе. Дипломатия способствует нахождению взаимоприемлемых вариантов достижения временного, но действенного согласия между разными культурами. Дипломатия - это перевод национальной стратегии в тактическую плоскость для достижения политических, экономических и военных преимуществ без применения силы. Это форпост на страже национальной безопасности и обороны. Провал дипломатической миссии может означать войну со всеми ее ужасами.
Но дипломатия - это не просто альтернатива войне. Она не заканчивается после начала войны. Когда война становится необходимой, именно дипломатия должна облечь итог боевых действий в соглашения о сотрудничестве для построения новых отношений и нового мира. Необходимо, чтобы побежденные нации примирились с поражением, и чтобы был заложен фундамент нового, более стабильного статус-кво. Следовательно, искусная дипломатия жизненно важна для обеспечения мощи, богатства и благополучия страны. Дипломатия - это стратегическая деятельность, которая сводится к пересмотру имеющихся условий, восприятия и параметров международных проблем. Необходимо таким образом скорректировать национальные интересы других стран, чтобы им казалось, будто они стоят на страже собственных интересов. При этом не должно казаться, будто они капитулировали перед иностранной державой.
Дипломатия - искусство принуждения других играть в вашу игру по вашим правилам. Судя по тому, какая сложная обстановка сложилась после окончания холодной войны, США мало что понимают в дипломатии и не овладели этим искусством.
Упоение мощью и милитаризация сознания
С тех пор как распад СССР освободил американцев от страха перед ядерным Армагеддоном, США во внешней политике полагаются почти исключительно на экономические санкции, военное сдерживание и силу. Эти меры - отнюдь не единственное оружие в арсенале государственного управления. Однако американцы больше не задаются целью снискать уважение других стран собственным примером или посредством вежливого убеждения. Они не стремятся за счет этого добиться от других желательного курса, не дорожат своим престижем, не опекают слабые страны, не помогают им строить государственные институты и не дают достаточно стимулов для «хорошего» поведения. В Вашингтоне угроза применения силы стала первым, а не последним внешнеполитическим инструментом.
Для большинства представителей нашей политической элиты подавляющее военное и экономическое превосходство США оправдывает отказ от убеждения упрямых иностранцев в пользу их принуждения к повиновению. Мы привычно бряцаем оружием в ответ на любые вызовы вместо того, чтобы инициировать решение проблем, создающих эти вызовы. Подобный подход снижает уровень нашей безопасности. Применяя такую тактику, мы нервируем союзников, но не сдерживаем противников, дестабилизируя целые регионы, умножая число врагов и воздвигая стену отчуждения с друзьями.
За пределами страны практически никто не сомневается в военной доблести американцев и в их готовности сеять шок и трепет. Тем не менее мы все еще одержимы идеей доказать себе и другим, что мы «крутые».
В последние годы США убили множество людей в войнах и атаках на террористов с использованием БПЛА (беспилотных летательных аппаратов) в Западной Азии и Северной Африке. В этих кампаниях пролилась кровь наших солдат. Эти демонстрации американской силы причинили колоссальную боль и страдания другим народам, но не сделали их послушными нашей воле. Интервенции на суше или удары с воздуха не обеспечили более высокий уровень безопасности для нас или наших союзников.
Именно из-за милитаризации сознания и из-за того, что мы смотрим на мир через прицелы ракет, реакция большей части американской политической элиты на многократно продемонстрированную неэффективность силового решения вопросов сводится к заявлению, что успех был бы гарантирован в случае еще более массированного применения силы. Но ее использование для разрешения конфликтных ситуаций не останавливает динамичные изменения в мировом и региональном распределении экономической, военной и политической мощи. Нет оснований полагать, что еще большая воинственность дала бы лучшие результаты. Большинство американцев это понимают. Простые люди скептически смотрят на стремление ВПК и агрессивных конгрессменов навязать народу неоконсервативную повестку дня. Люди не хотят ставить будущее нации в зависимость от быстро разрушающегося статус-кво послевоенного мира.
Грани исключительности
Политика США в области безопасности руководствуется непроверенными предрассудками, почерпнутыми из нашей истории с ее особенностями. В целом такие убеждения на подсознательном уровне формируют доктрину, которая становится догмой. Сегодня легионы ученых зарабатывают на кусок хлеба, исследуя для Пентагона практическое применение этой догмы. Они разработали для ВПК целую интеллектуальную надстройку в виде бесконечного разнообразия сценариев применения силы.
Американцы правы, считая свою страну исключительной. Среди прочего наш опыт участия в вооруженном конфликте, а также понимание связи между силой и дипломатией являются уникальными - можно даже сказать, «аномальными».
Война - крайний аргумент в отношениях между государствами. Иногда ее целью является захват и подчинение населения других стран. Однако чаще всего война - это средство устранения воображаемых угроз, отражения агрессии, восстановления баланса сил, принуждения к согласию на изменение границ или корректировки поведения противника. Война не заканчивается до тех пор, пока побежденные не признают поражение и не смирятся с новыми обстоятельствами. Войны обычно завершаются переговорами, направленными на претворение исхода военных действий в согласованные политические договоренности, которые вводят новый политический порядок. Но войны США - это нечто особенное.
В нашей Гражданской войне, Первой и Второй мировых войнах и холодной войне США стремились добиться «безусловной капитуляции» противника, побежденным навязывался мир, но не делалось ничего для морального, политического и экономического восстановления. Малые войны XX века не избавили американцев от этого странного отказа от других моделей военных операций с ограниченными целями. Война в Корее закончилась вничью, и до сих пор перемирие 1953-го не претворено в прочный мир. Во Вьетнаме мы потерпели поражение. В Гренаде (1983), Панаме (1989) и Ираке (2003) добились смены режима, но не договорились об условиях прекращения войны и установления мира.
У американцев не было в последнее время опыта окончания войн путем переговоров с побежденными странами. Мы склонны считать успехом нанесение достаточного урона противнику, чтобы, ничем не рискуя, растоптать его достоинство, отказав в серьезном отношении или вовлечении в мирный процесс. Наши войны планируются как кампании, преследующие чисто военные цели. Как правило, мы не конкретизируем цели войны или план переговоров, чтобы добиться принятия побежденным противником наших условий окончания боевых действий.
Отсутствие четко сформулированных задач военных кампании, позволяет нашим политикам менять цели по ходу дела. Это почти неизбежно приводит к затягиванию боевых действий. Поскольку условия победы четко не определены, наши солдаты, морские пехотинцы, летчики, капитаны кораблей не могут определенно сказать, когда их миссия выполнена.
Привычка не ставить конкретные политические задачи перед армией также означает, что в нашем случае война в меньшей степени - «продолжение политики другими средствами» - и в большей степени брутальное наказание врагов. Карая их, мы даже не имеем четкого представления о том, как они смогут усвоить уроки из той трепки, что мы им устраиваем.
Вооруженные силы в высшей степени профессиональны и предельно действенны в искусстве подавления неприятеля. Но их надежды на то, что политики что-то извлекут из уязвимости противника, которой они добиваются, практически никогда не сбываются. Почти все нынешние гражданские политики - непрофессионалы, получившие посты благодаря поддержке победившей партии. Их неопытность, теории принуждающей дипломатии, которые они изучали в университете, традиционное отчуждение американских дипломатов от военных операций и наша нынешняя чрезвычайно милитаризованная политическая культура - все способствует тому, что дипломатия бездействует, когда она должна быть наиболее активной - после окончания боевых действий.
Парадоксы сдерживания
Холодная война свела дипломатию к политическому эквиваленту позиционной войны, в которой успехом считается неизменность позиции, а не выгодное маневрирование. Она научила американцев сдерживать конфликт, угрожая эскалацией, способной привести к смертоносному обмену ядерными ударами. Она приучила нас считать, что зачастую разумнее законсервировать статус-кво для сдерживания потенциального конфликта, чем тратить время и силы на поиск путей его смягчения или устранения.
Нам предстоит отучиться от повадок, приобретенных в годы холодной войны. Мы по-прежнему реагируем на враждебные проявления угрозами прибегнуть к насилию, а не эскалацией дипломатических усилий, направленных на урегулирование конфликтной ситуации. Мы вводим санкции как символ нашего недовольства и чтобы дать возможность нашим политикам ощутить себя крутыми ребятами, хотя в действительности эти действия могут быть безответственными и никчемными.
Предполагаемая цель санкций - принудить к покорности страну, против которой они вводятся. Но после введения санкции неизменно становятся не средством, а целью. Поэтому их успех измеряется тем, сколько неприятностей и лишений мы сумели доставить с их помощью противнику, а не тем, насколько они помогли изменить его поведение. Я не знаю ни одного случая, когда угроза санкций или их применение помогли бы наладить сотрудничество без переговорного процесса, в ходе которого было бы сделано приемлемое предложение.
Во многих отношениях санкции рикошетом бьют по нам самим. Они создают нечто вроде стены для импорта нашей продукции в страну, против которой санкции вводятся. Зачастую это стимулирует стремление этих стран к самодостаточности и способствует искусственному процветанию некоторых отраслей их экономики. Санкции вредят одним группам внутри США и приносят выгоду другим. Получающие выгоду имеют корыстную заинтересованность в бесконечном продлении санкций и неохотно идут на переговорный процесс.
Санкции нередко укрепляют политический авторитет лидеров той страны, против которой направлены, поскольку в их руках оказывается распределение скудеющего перечня товаров и услуг. Как свидетельствуют примеры КНДР, Китая при Мао и Кубы, санкции продлевают власть полумертвых режимов, которые в противном случае были бы свергнуты.
Пагубные последствия санкций усугубляются привычкой американцев сочетать их с дипломатическим остракизмом. Отказ от переговоров - это тактическая уловка, позволяющая выгадать время для активного улучшения своей позиции и успешного политического торга. Но проводить встречи с другой стороной не значит давать ей поблажки. Дипломатические контакты - не уступки противнику, а возможность получить сведения о его логике и намерениях, лучше понять его интересы, а также определить бреши в его политической позиции, воспользовавшись которыми, можно, в конце концов, добиться уступок.
Профессиональный упадок
Соединенные Штаты - единственная из крупных держав, которая не поставила дипломатию на профессиональные рельсы. В других развитых странах дипломатами становятся люди, имеющие уникальное сочетание специальных знаний и методов, богатый опыт работы в сфере международных отношений и постоянно повышающие квалификацию за счет теоретического и практического изучения искусства дипломатии. Они приобретают навыки путем исследования интересных и наглядных исторических примеров, периодического обучения и подсказок более опытных коллег. Они совершенствуют свои знания и умения, критически анализируя прошлые действия и ошибки.
Американцы же, напротив, считают, что разработку и проведение внешнеполитической линии лучше всего доверять разрекламировавшим себя пустым мечтателям и теоретикам - любителям и дилетантам, не обремененным специальными знаниями, практикой и опытом. Нижние чины нашего дипкорпуса пользуются большим уважением за рубежом за свой интеллект, знания и навыки межкультурного общения. Но наши послы и высокопоставленные бюрократы из внешнеполитического ведомства, за редким исключением, не получают восторженных откликов. Контраст между ними и в высшей степени профессиональным руководством Вооруженных сил США просто огромен.
После окончания холодной войны значительно увеличилось количество чиновников невысокого ранга, получавших должности по политическим мотивам. Они наводнили буквально весь внешнеполитический истеблишмент. Наряду с этим был раздут штат Национального совета по безопасности. Это спровоцировало неуклонное снижение профессионализма дипломатов как высшего, так и низшего уровня - и в Вашингтоне, и в посольствах разных стран. Американские военные все чаще вынуждены брать на себя дипломатическую миссию, к которой их специально не готовили. Это приводит к дальнейшей милитаризации внешней политики.
Если не удастся резко изменить систему распределения должностей, перспективы повышения качества дипломатического корпуса будут плачевны. Послы и высокопоставленные дипломаты-любители не способны быть профессиональными наставниками для молодежи. До сих пор не составлено основополагающего курса, в котором бы разбирались основы и наглядные примеры защиты дипломатами государственных интересов. Нет курса, в рамках которого молодых дипломатов учили бы искусству ведения переговоров, составления аналитических отчетов, а также защите американцев, живущих за рубежом. Не выработано профессионального подхода к разбору и анализу действий. Поскольку «разбор полетов» может плохо отразиться на карьере тех, кто получает должности за политические услуги, или на самой администрации, эта практика не развивается. В итоге люди, выбирающие карьеру дипломата, не учатся на ошибках прошлого. Как таковая, дипломатия не преподается в гражданских учебных заведениях США.
Мы вступаем в эпоху стратегической переменчивости, где нет четких линий обороны, которые необходимо отстаивать в стиле дипломатии времен холодной войны. Наше лидерство воспринимается все более скептично в мире, где множатся вызовы, на которые нельзя дать ответ военными средствами.
Пора заново открыть для себя глубокую дипломатию, создающую обстоятельства, при которых другие страны, преследуя собственные интересы, были бы склонны делать выбор, отвечающий нашим интересам, без принуждения их к этому военными средствами. Пора вспомнить инструменты ненасильственного государственного управления, чтобы убеждать других, что они могут получить выгоду от работы с нами, а не против нас. Избавить внешнеполитические аспекты национальной политики в области безопасности от продажности и некомпетентности, олицетворяемых распределением должностей в благодарность за участие в выборных кампаниях. И начать укомплектовывать дипломатический корпус такими же хорошо обученными, профессиональными кадрами, какими укомплектована армия, и потребовать от них лучшего, что они могут дать своей стране.
Главы государств не могут проводить упорядоченную внешнюю политику только на основе личных встреч между ними без помощи профессиональных дипломатов. Дипломатия - это один из важнейших способов осуществления внешней политики. Таким образом, дипломатия относится, в первую очередь, к политическим средствам осуществления политики государства на международной арене.
Дипломатические отношения являются основой официальных межгосударственных отношений, а правовую основу дипломатических отношений между государствами составляет Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г.Осуществление внешней политики и дипломатии должны соответствовать нормам действующего международного права. В свою очередь международное право испытывает влияние внешней политики и дипломатии, проводимой государствами.
Публичная дипломатия означает попытку создания международного мнения, которое бы улучшило имидж страны и ее влияние. Публичная дипломатия способствует развитию безопасности, развитию культуры, совершенствованию межнациональных отношений, расширению правовых основ деятельности СМК, дальнейшей разработке норм гуманитарного права, в том числе правил и процедур ответственности за распространение противоправной информации. Г. Шиллер и С. Кара-Мурза предоставляют свой критический подход к концепции «публичной дипломатии» , сравнивая ее с манипуляцией сознанием.
Сравнительная характеристика публичной дипломатии США
Порой исследователь выбирает для рассмотрения лишь несколько отдельных аспектов проблемы, объединяя в рамках одного исследования вопросы, как представляется, разные по своему «масштабу» . Так, известный американский исследователь проблем международной информации У. Дайзард в книге «Цифровая дипломатия. Американская внешняя политика в информационный век» , рассматривает следующие три стороны американской публичной дипломатии:
Новые задачи, встающие перед дипломатами в связи с развитием информационных технологий, использование ИТ в работе внешнеполитических ведомств (на примере государственного департамента США), роль «публичной дипломатии» как одного из инструментов дипломатической деятельности в новых условиях, и, в особенности, использование новых ИТ для влияния на зарубежное общественное мнение.
Второе направление исследований носит, в отличие от только что названного, скорее нормативный, чем описательный, дескриптивный характер (необходимо вновь подчеркнуть, что зачастую несколько выделяемых здесь блоков тем объединяются в рамках одного исследования.
Нормативный компонент в том или ином виде присутствует в подавляющем большинстве работ: на основе анализа тенденций, авторы исследований выдвигают предложения по реформированию внешнеполитических органов государства с тем, чтобы повысить их эффективность в современных условиях. Особенно много таких исследований появилось за последнее десятилетие в США. Эти работы продолжают достаточно долгую (по крайней мере, с конца Второй мировой войны) традицию исследовательских докладов, посвященных возможным способам реорганизации работы американского внешнеполитического аппарата. Основной задачей таких реорганизаций, как указывают исследователи, было создание системы (не обязательно компьютеризированной), которая бы обеспечила «приток нужной информации в нужный момент соответствующим лицам в государственном аппарате, ответственным за принятие внешнеполитических решений» . По сути, эти доклады отвечают на вопросы, аналогичные поставленным чуть выше, но с акцентом на нормативность: как в новых условиях должна осуществляться деятельность государственных внешнеполитических ведомств, их организация, структура, принципы работы таких изменений называется и широкое внедрение современных ИТ.
Вызовы современной международной политики требуют преобразовать организационную культуру Госдепартамента США в открытую и публичную, поскольку дипломат 21-ого столетия должен владеть PR и публичной дипломатии. Если Госдепартамент собирается работать эффективно в информационную эпоху, то должен будет принять культуру большей открытости.
В США реализация этой функции осуществляется через ЮСИА, которое использует возможности радиостанций «Голос Америки», «Свобода», «Свободная Европа», телесеть «Уорлднет». Активно используются независимые средства массовой информации.
С концом «холодной войны» , публичная дипломатия стала значимым инструментом для продвижения американских интересов за рубежом, особенно в обществах, испытывающих радикальные реформы. Кроме того, поскольку частный сектор - важное звено контакта между Соединенными Штатами и другими странами, Госдепартамент должен делать большее усилие, чтобы работать и с американским бизнесом и с неправительственными организациями, работающими за границей, поскольку они - неоценимый источник информации и часто желают поддерживать и помогать правительству США осуществлять внешнюю политику.
Поворот к большей открытости в Госдепартаменте не требует снижения безопасности, передачи секретной информации - частные компании и другие правительственные агентства поддерживают высокий уровень секретности через разнообразные новые процедуры и технологии, которые также очень эффективны в публичной дипломатии. Тем не менее, изменить профессиональную культуру в больших учреждениях всегда нелегко. В Государственном департаменте эти меры могут требовать следующих шагов: правительство США должно придать высший приоритет преобразованию культуры Госдепартамента. Должны быть продолжающиеся консультации среди представителей Госдепартамента, бизнесменов и событий за границей, тенденций в американской внешней и экономической политике, прогнозах и анализе этих проблем, а также предложений как сделать американскую внешнюю политику более эффективной.
Вместе с этим смотрят:
Народная дипломатия
Государственный департамент
Межгосударственное сотрудничество
ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ СЛУЖБА США
Исторические корни дипломатической службы
В Соединенных Штатах Америки первые дипломатические институты создавались непосредственно представительными органами (что радикально отличает модель их создания от Англии и большинства стран Западной Европы). Более того, в течение нескольких лет они даже прямо подчинялись законодательным, а не исполнительным властным структурам. В январе 1781 г. Конгресс (законодательное собрание представителей всех колоний, объявивших свою независимость от Англии) учредил департамент по иностранным делам. Именно эта дата отмечается в США как день рождения центрального дипломатического ведомства . В течение последующих восьми лет департамент, составленный из самих законодателей, руководил внешними сношениями молодого государства.
В 1789 г. в соответствии с принятой в 1787 г. Конституцией США департамент был преобразован в Госдепартамент и переподчинен президенту страны. Конституция, подведя общую правовую базу под службу внешних сношений, говорит об ее организации в весьма туманной форме: не определяются пределы компетенции исполнительной и законодательной власти, роль госдепартамента в системе внешнеполитических ведомств. Государственному секретарю предписывается руководить делами департамента так, как будет указывать время от времени президент. Ряд записанных в тексте конституции прерогатив президента впоследствии был истолкован в расширительном плане. Так, зафиксированное в тексте право президента назначать послов (с совета и согласия Сената), посланников и консулов трансформировалось в право производить любые назначения во внешнеполитических учреждениях, создавать новые посты и структуры, а также контролировать работу аппарата. В конституции ничего не говорится о профессиональной дипломатической службе. Данная правовая лакуна отрицательно скажется на деятельности американских дипломатических учреждений в XX в., когда такая служба будет создана.
В годы становления нового государства (с 1775 г. до 30-х годов XIX в.) усилиями талантливых политиков Б. Франклина, Т. Джефферсона, Дж. Адамса и многих других Америке - при полном отсутствии в ее распоряжении специально обученных дипломатических кадров - удалось решить стоявшие перед ней международные задачи. Затем на смену талантам пришли посредственности, но американские политики по-прежнему не считали нужным создавать собственную карьерную дипломатическую службу. Свою позицию они мотивировали, в первую очередь, тем, что для республиканских Соединенных Штатов неприемлемы монархические дипломатические институты и традиции Старого Света. Другим аргументом против профессионализации стало популярное с 30-х годов суждение президента Э. Джексона: «Обязанности государственных служащих столь просты, что выполнить их по силам любому разумному человеку»1.
Идея нашла свое конкретное воплощение во внедрении системы назначений, в том числе и на дипломатические должности, по принципу «награда - победителям». Выигравший выборы президент назначал на престижные посты своих союзников и друзей, «награждая» их этим за поддержку. При этом их профессиональная пригодность могла и не учитываться (при такой системе назначений дело порой доходило до нелепостей - в 1869 г. президент У. Грант назначил своего друга Э. Уошберна госсекретарем на срок в 12 дней, дабы тот мог ненадолго «насладиться престижем пребывания» на посту главы дипломатического ведомства. В итоге в государственном аппарате , включая его дипломатическое звено, расцвела коррупция, резко снизилась эффективность работы, что не могло не отразиться самым негативным образом на престиже Соединенных Штатов в мире.
Превращение США в мощную индустриальную державу, претензии финансово-монополистических и политических кругов страны на полноправное участие в решении международных проблем на рубеже XIX-XX вв. со всей настоятельностью требовали изменить отношение к дипломатии и к ее главному инструменту - дипломатической службе. Это и было сделано. Политические лидеры страны, активно поддержанные деловыми кругами и университетами, существовавшими на средства первых, с готовностью отбросили «демократическую риторику» и декларировали свое желание обратиться к дипломатическому опыту Западной Европы. В 1905-1916 гг. серией исполнительных приказов президентов Т. Рузвельта и У. Тафта, а также законами Конгресса вводился конкурсный критерий приема на дипломатическую и консульскую службу, провозглашался принцип карьерного продвижения на основе знаний, квалификации и выслуги лет .
По окончании Первой мировой войны в повестку дня встал вопрос о завершении формирования кадровой дипломатической службы. Она была создана под названием «Заграничная служба США» по Закону Роджерса. Закон предписывал объединение кадров дипломатической и консульской службы в единую систему, порядок приема на службу в младшие ранги исключительно через конкурсные экзамены и т. п. Однако интеграция кадров Госдепартамента и Заграничной службы (первые входили в состав Гражданской службы) была отложена и произошла только в 50-е годы.
В начале «холодной войны» и во многом в силу установок ее американских вдохновителей на более решительные и агрессивные действия в международных делах дипломатическая служба. Созданные по Закону о Национальной безопасности Министерство обороны, ЦРУ, Совет национальной безопасности стали серьезными конкурентами традиционных дипломатических учреждений в вопросах осуществления внешней политики. В дела дипломатические начал активно вмешиваться Конгресс. В итоге, как замечают современные исследователи, «Госдепартамент становится бюрократическим пигмеем среди гигантов» как с точки зрения своего финансового положения, так и влияния на внешнеполитический процесс и собственно на дипломатию1. В посольствах представители военных ведомств и разведчики оттеснили кадровых дипломатов на задний план, действуя порой даже в обход послов. Добавим к вышесказанному, что в первой половине 50-х годов с подачи ультра-реакционного сенатора Дж. Маккарти началась откровенная травля профессиональных дипломатических кадров, подорвавшая на долгие годы их и без того уже ослабленное положение в государственном аппарате.
При президенте Д. Кеннеди авторитет Госдепартамента и американских дипломатических сотрудников за рубежом был повышен. В мае 1961 г. Кеннеди предоставил послам США право контроля за деятельностью всех американских учреждений за рубежом (кроме военных миссий). По его прямому указанию госсекретарь Д. Раек призывал оперативных дипломатических сотрудников повысить свою активность и «не бояться принимать решения».
В 1980 г. с одобрением Конгрессом Закона о Заграничной службе США кадровая дипломатия обрела новую солидную правовую основу. Все же главная проблема, а именно закрепление за кадровой дипломатической службой стабильного места в аппарате, не была решена. Закон рекомендовал президенту производить назначения на высшие дипломатические посты по преимуществу из сотрудников кадровой службы. Но пройдет год, и президент Рейган, игнорируя эту рекомендацию, назначит почти половину (44%) из замененных им послов из числа своих личных знакомых. Одновременно несколько опытных дипломатических профессионалов, чье карьерное продвижение оказалось блокированным президентскими «назначенцами», были вынуждены уйти со службы. В те годы Ассоциация Заграничной службы, защищающая интересы профессиональных дипломатов, в специальном письме Рейгану отмечала, что из-за безответственных назначений по политическим, а не деловым мотивам, «падает уважение к США в мире». Разумеется, многие президенты США склонны в большей мере, нежели Рейган, опираться на профессиональных дипломатов. Тем не менее, в целом статус последних остается перманентно неустойчивым.
Дипломатическая служба и современная внешнеполитическая система США
В Соединенных Штатах Америки Госдепартамент, как уже говорилось, разделяет ряд внешнеполитических полномочий с другими учреждениями - с Министерством обороны, Советом Национальной Безопасности, Центральным разведывательным управлением, Конгрессом, аппаратом Белого дома, с большим числом отраслевых министерств. Все эти органы власти и управления не только способны эффективно влиять на принятие внешнеполитических решений президентом США, но и определять расстановку кадров в самом Госдепартаменте и, особенно, в зарубежных представительствах.
Роль карьерных дипломатов - «Заграничной службы США» - несравнимо ниже, чем, к примеру, в Великобритании или некоторых других европейских странах, и сводится,
за редкими исключениями, к исполнительной работе рутинного характера. В Госдепартаменте отсутствует аналог поста британского кадрового дипломата № 1 - постоянного заместителя министра, выполняющего роль связующего звена между политическими руководителями МИД и профессиональными кадрами. Соответственно, последним практически невозможно «пробиться» со своими рекомендациями к высшему руководству Госдепартамента, не говоря уже о президенте. Для этого им надо преодолеть толщу высшего партийно-политического начальства, поскольку руководящее звено Госдепартамента чрезвычайно разветвлено.
Оно включает в себя госсекретаря, его первого заместителя по общеминистерским делам (осуществляет общее руководство Госдепартаментом в отсутствие госсекретаря и контроль за административно-кадровыми делами), пять первых заместителей (курируют важнейшие направления работы, например, глобальные проблемы), шестнадцать заместителей (ответственных за более частные участки работы и за отношения с отдельными регионами), и более десяти директорских постов. Оперативная работа ведется в управлениях, каждое из которых возглавляется заместителем или директором. Именно эти должности замещаются по преимуществу профессиональными дипломатическими кадрами, хотя и здесь не редки «люди со стороны». Что до более высоких постов, то на них последние преобладают.
Штатное расписание Госдепартамента - около 14 тысяч сотрудников, из них карьерных дипломатов - около трети. В загранпредставительствах их еще меньше (15-25%). США содержит 260 дипломатических и консульских учреждений в 160 государствах (по данным 1998 г.), в которых представлены своим персоналом 28 учреждений США, включая Госдепартамент1.
Другая особенность - общая многочисленность персонала посольств (100-150 рангированных сотрудников в целом ряде стран, у других крупных государств - втрое меньше).
На рубеже столетий протекционизм исполнительной власти и лично президента при назначении на высшие посольские посты не ушел в прошлое. Дело доходит до того, что некоторые опытные послы-профессионалы, возвращаясь в страну (например, посол в РФ Томас Пикеринг в 1996 г.) апеллируют к общественному мнению, дабы убедить президента в том, что политический протекционизм, а также набор кадров в посольства не по деловым соображениям, а в стремлении представить за рубежом «имидж» Америки, фактически приводит к падению качества и эффективности работы1. Пикеринг, вероятно, рассчитывал, что президент Клинтон, переизбравшись на второй срок, прислушается к его словам. Но этого не случилось - Клинтон при назначении новых послов превысил даже обычную квоту для «назначенцев» президента (30-35%), назначив почти половину послов по протекции.
Неоправданно большое число сотрудников, назначенных в посольства для поддержания «имиджа» Америки, кадровая инфляция и чехарда, трудности управления и координации, неуверенность кадровых дипломатов в своем будущем (их карьерный рост блокируется политическими «назначенцами»), напряженность в отношениях между представителями различных ведомств в посольствах, бесконечные реорганизации последних десятилетий (к примеру, Информационное агентство США то выводилось из структуры Госдепартамента, то вновь в нее интегрировалось), и, наконец, рост международного терроризма, направленного против посольств США и их сотрудников - все эти факторы отрицательно сказываются на эффективности работы посольств, едва справляющихся с постоянно растущим объемом текущих дел (к примеру, в 1997 г. консульские учреждения США должны были рассмотреть более 8 миллионов визовых заявлений иностранных граждан).
Из-за непрекращающейся напряженности в отношениях между президентом и конгрессом последний неуклонно урезает ассигнования на деятельность дипломатических учреждений, чья численность и объем деятельности возрастают (в период с 1986 г. было открыто 40 новых посольств и консульств). В то же самое время, по информации госсекретаря У. Кристофера (ушел в отставку в начале 1997 г.), финансирование Конгрессом внешнеполитических учреждений уменьшилось в реальных ценах на 50%. «Удивляет и то, - говорил Кристофер, - что решения о финансовых сокращениях принимались конгрессменами даже без какого-либо серьезного обсуждения сути дела».
Дипломатические кадры: отбор, обучение, продвижение по службе, рангирование
В США набор кадров профессиональной дипломатической службы (Заграничной службы США) проводится через открытый конкурс со сдачей вступительных экзаменов1. Набор, по определению Закона о Заграничной службе США 1980 г., осуществляется на принципах равных возможностей, «независимо от политической ориентации, расы, цвета кожи, пола, вероисповедания, национального происхождения, семейного положения». Американское законодательство требует, чтобы в рядах службы были представлены все основные общественные слои и этнические группы населения страны, а также все ее географические регионы.
В этих целях ряду категорий претендентов представляются льготы при поступлении на службу (например, граждане США азиатского и латиноамериканского происхождения, индейцы и эскимосы освобождены от письменного экзамена, представляя в экзаменационную комиссию вместо него оценки, полученные ими по окончании высшего учебного заведения). Для черных американцев выделены квоты в дипломатических учреждениях. Эти и ряд других мер, осуществлявшихся в последние 15-20 лет в рамках федеральной программы обеспечения равных возможностей при наборе на работу, вызвали недовольство части кадровых дипломатов. Последние утверждали и продолжают утверждать (об этом писал уже упоминавшийся ранее посол США в РФ Т. Пикеринг), что расширение социального и этнического состава службы ведет к критическому падению ее профессионального уровня, провоцирует психологическую напряженность в дипломатических ведомствах.
Проблема здесь, вероятно, есть. Не исключено, что именно для ее решения с начала 80-х годов был ужесточен порядок продвижения на дипломатической службе. Три высших внутренних ранга Заграничной службы (карьерного посла, карьерного посланника и карьерного советника) выделены в особую категорию - звено руководящего состава службы { Senior For eign Service ). Переход дипломатов в эту категорию обставлен новыми условиями, в частности, требованием, чтобы в течение предыдущей карьеры им были бы освоены, по крайней мере, 2-3 региональных и 1-2 функциональных участков работы. Сложнее стало и прохождение карьеры на низшем и среднем уровнях - от VIII до I ранга (обозначенные цифрами, они называются в США классами и примерно соответствуют должностям от стажера (атташе) до 1-го секретаря). По Закону 1980 г. был установлен максимальный срок, в течение которого дипломат может работать без повышения в классе. Если он, по мнению соответствующей комиссии, не заслуживает повышения, то, как правило, он должен досрочно уйти в отставку. Зачисление вновь поступивших на службу дипломатов в постоянные штаты производится теперь только по истечении испытательного срока (3-4 года).
Ранее говорилось о том, что связи руководителей британской профессиональной дипломатии с высшими учебными заведениями минимальны и эпизодичны. В США, напротив, эти связи - со времени провозглашения президентом Дж. Кеннеди программы «новой дипломатии» - носят всеобъемлющий, многообразный и постоянный характер1. Учебные программы десятков американских университетов и колледжей ориентированы на требования дипломатического аппарата. Ряд специальных дисциплин, связанных с дипломатической практикой, преподаются уже в студенческих аудиториях. Выпускники этих учебных заведений имеют предпочтительные шансы успешной сдачи вступительных экзаменов для поступления на дипломатическую службу. Этим специальная подготовка дипломатических кадров не ограничивается. У Госдепартамента есть свой собственный учебный центр - Институт Заграничной службы США.
Дипломаты и дипслужащие проходят подготовку и переподготовку в стенах Института, либо в университетах и научно-исследовательских центрах, как правило, трижды в течение своей карьеры. Первый раз - после приема на службу, второй - в середине карьеры, и третий - при прохождении стажировки на специальном семинаре для дипломатов высшего звена. Повышение квалификации дипломатических кадров предусмотрено Законом 1980 г., где зафиксировано так называемое правило «три из пятнадцати», согласно которому карьерный дипломат из 15 лет своей работы не менее 3-х лет должен провести на родине - в Госдепартаменте, на стажировках в Институте Заграничной службы, в университетах, академиях, либо в частном секторе (крупных компаниях со значительными международными связями).
Начальный курс обучения обязателен для всех дипломатических служащих. Он включает в себя курс «общей ориентации» (ознакомление с организацией и методами дипломатической работы, обучение навыкам работы с документами, а также с новыми информационными технологиями); один или несколько курсов по профессиональному мастерству (например, методы экономической работы, консульская служба, методика международных переговоров); изучение иностранного языка и жизни страны, куда дипломата предполагается командировать (Институт Заграничной службы обеспечивает изучение примерно 60 языков).
Все дисциплины преподаются по методике полного «погружения» слушателей в изучаемый предмет. По этой причине к изучению нового курса слушатель переходит лишь по окончании предыдущего, т. е. в большинстве случаев исключен метод, при котором слушатели параллельно занимаются несколькими предметами одновременно.
Подводя итоги, отметим, что, по мнению большинства специалистов, кадровая дипломатическая служба США - относительно небольшая (около 3,5 тыс. человек), но одновременно наиболее компетентная, квалифицированная и эффективная часть громоздкого внешнеполитического механизма США. Тем не менее, со времени создания службы в 1924 г. она практически непрерывно подвергается критике, а порой и прямым преследованиям со стороны политиков популистского толка, президентских администраций, ультра-реакционеров в «маккартистский» период истории США (1-ая половина 50-х годов). Нередко нападки на кадровых дипломатов и на Госдепартамент в целом инспирировались другими федеральными ведомствами, претендующими на увеличение своей доли «внешнеполитического пирога». Неконструктивная критика деятельности Заграничной службы продолжается и по сей день. Утверждение в 1980 г. Закона о Заграничной службе США в определенной мере сгладило остроту вопроса. В Законе недвусмысленно сказано: «Конгресс считает, что карьерная Заграничная служба, основанная на высоком профессионализме, служит национальным интересам страны и необходима для оказания содействия Президенту и Государственному секретарю в ведении ими внешних дел Соединенных Штатов».
Высокая оценка деятельности кадровых дипломатов подкреплена в Законе и предоставлением им ряда конкретных прав, в частности, права Ассоциации Заграничной службы (своеобразного дипломатического профсоюза) оспаривать решения аттестационных комиссий в специально созданном административном суде, вести переговоры с руководством Госдепартамента по вопросам условий труда, назначений, увольнений, присвоения очередных дипломатических классов. При всем этом Закон, как уже говорилось, не изменил и не мог изменить ситуацию государственно-политической и правовой неопределенности, в которой с самого начала оказались профессиональные дипломатические кадры из-за имеющихся у президента США практически ничем не ограниченных полномочий в сфере кадровых назначений на дипломатические должности всех уровней.
В США официальные подходы к роли дипломатии, к способам принятия внешнеполитических решений и их осуществлению, к формированию состава дипломатических и в целом внешнеполитических ведомств - принципиально иные, нежели, к примеру, во Франции или в Великобритании. Дипломатия интерпретируется в расширенном смысле как явление, в целом тождественное внешней политике. С этой точки зрения кадровая дипломатическая служба может быть и на деле является лишь одним из многих инструментов осуществления внешнеполитического курса.
Среди действующих лиц американской дипломатии - президент США и его администрация, Конгресс США, Совет Национальной Безопасности, ЦРУ, военные и гражданские федеральные ведомства, полуправительственные и неправительственные организации, университеты и научно-исследовательские институты, частный бизнес. Ряд специалистов полагают, что субъектами дипломатической деятельности могут быть даже отдельные граждане1. В самом деле, влияние общественных групп и граждан на внешнеполитическую деятельность в США несравнимо выше, чем во многих европейских странах.
У Заграничной службы США, разумеется, есть своя определенная и важная ниша деятельности - традиционная дипломатическая работа по повседневному поддержанию политических контактов с другими государствами, сбор, обобщение и анализ политической и экономической информации, консульская работа и ряд других направлений. При всем этом в целом доля кадровых дипломатов в дипломатических учреждениях США, как уже говорилось, не превышает 20-25%, а во всей внешнеполитической структуре - всего несколько процентов от всех сотрудников.
Реорганизуя после Второй мировой войны свой внешнеполитический механизм в соответствии с новыми внутренними и международными условиями, руководители США пошли не по пути укрепления традиционных дипломатических институтов, а по пути создания новых, дополняющих, а часто и дублирующих их структур. В результате была создана достаточно громоздкая, трудно управляемая, затратная с финансовой точки зрения структура. По этой причине проблемы улучшения менеджмента, структурного и кадрового планирования, перманентной нехватки средств - в центре внимания руководителей внешнеполитических ведомств. Они не раз звучали в выступлениях государственных секретарей США У. Кристофера (1993-1997) и М. Олбрайт (1997-2001).
Нестабильность, противоречивость, а временами и непредсказуемость действий американской дипломатии, многочисленные внешнеполитические просчеты также в большей мере можно считать результатом незначительности влияния профессиональных кадров на разработку и принятие внешнеполитических решений.
«Болезни» американской дипломатии вполне осознаются как политиками, так и исследователями этой страны. Вся проблема в том, что эти болезни имеют скорее органический, нежели функциональный характер. И потому они трудно излечимы, по крайней мере в предсказуемом будущем. Для кардинального изменения ситуации, считают американцы, требуется внешние поправки к Конституции США, которая более четко делимитировала бы внешнеполитические прерогативы различных государственных органов и учреждений, определила бы правовое положение профессиональной дипломатической службы. Компетентные специалисты, однако, не видят перспектив для изменения Конституции.
В то же время они призывают не драматизировать ситуацию: до сей поры конфликты во внешнеполитической системе «еще никогда не переходили во всеобщую войну, неразбериха не перерастала в хаос, отдельные расстройства не приводили к полному параличу».
Американская дипломатия:
профессиональной;
В США: кадры профессиональной дипломатии («Заграничная служба США») - лишь один из многочисленных инструментов осуществления внешнеполитический линии. Президент США может принять во внимание, а может и игнорировать мнение профессиональных дипломатов, в том числе точку зрения руководителя центрального дипломатического ведомства (госдепартамента) и американских послов за рубежом.
Профессиональные кадры США замещают всего 15-20% вакансий оперативного характера во всех дипломатических ведомствах.
В США вновь избранный президент, как правило, заменяет главу центрального дипломатического ведомства (государственного секретаря), почти всех его заместителей, руководителей ведущих оперативных подразделений, а также не меньше половины всех послов. В целом в США при обычных обстоятельствах только две трети глав дипломатических представительств за рубежом - карьерные дипломаты. Остальные - «политические назначенцы», т. е. лица, близкие к руководству победившей на выборах политической партии и пользующиеся личным доверием главы государства.
Американский стиль дипломатии не исключает публичного столкновения мнений, привлечения к обсуждению Конгресса, лоббистских групп, деловых кругов, ученых, широкой общественности и СМИ. При этом выбор окончательного варианта решения - исключительная прерогатива Президента страны. Подобный способ разработки и принятия внешнеполитических решений чреват серьезными просчетами.
Тем не менее, несмотря на очевидные недостатки такого метода принятия внешнеполитических решений, большая часть американских политиков и специалистов из академической среды считают его неизбежным в условиях США: так было задумано самими «отцами-основателями» Конституции США. Борьба, как они полагали, различных ведомств, учреждений и отдельных лиц по внешнеполитическим вопросам на основе «сдержек и противовесов» не даст ни одному из действующих лиц возможности монопольно контролировать внешнюю политику и дипломатию страны. Такой контроль противоречил бы идеалу американской демократии, естественному праву всех групп общества на участие в решении важнейших для него проблем.
Госдепартамент США разделяет ряд внешнеполитических полномочий с другими учреждениями - с Министерством обороны, Советом Национальной Безопасности, Центральным разведывательным управлением, Конгрессом, аппаратом Белого Дома, с большим числом отраслевых министерств. Все эти органы власти и управления не только способны эффективно влиять на приятие внешнеполитических решений президентом США, но и определять расстановку кадров в самом госдепартаменте и его зарубежных представительствах.
Роль карьерных дипломатов «Заграничной службы США» - несравнимо ниже, чем в Великобритании, сводится, за редкими исключениями, к выполнению исполнительной функций рутинного характера.
В настоящее время США содержат 260 дипломатических и консульских учреждений в 160 государствах, в которых представлены 28 учреждений США, включая Госдепартамент. Штатное расписание Госдепартамента - около 14 тыс. сотрудников, из них карьерных служащих и собственно дипломатов - около трети. В загранпредставительствах их еще меньше (15-25%). Другая особенность - многочисленность персонала посольств (100-150 рангированных сотрудников), у других государств - втрое меньше.
Неоправданно большое число сотрудников, назначенных в посольства для поддержания «имиджа» Америки, высокая сменяемость кадров и неуверенность значительной части дипломатических служащих в своем будущем, напряженность в отношениях между представителями различных ведомств, частые реорганизации аппарата и, наконец, рост международного терроризма против посольств США и их сотрудников отрицательно сказываются на эффективности работы Госдепартамента и посольств. Они едва справляются с постоянно растущим объемом текущих дел. Тем более в условиях неуклонного сокращения ассигнований на деятельность дипломатических учреждений, численность которых, наоборот, растет: с 1986 г. было открыто 40 новых посольств и консульств.
В США отбор кадров на профессиональную дипломатическую службу (Заграничную службу США) проводится через открытый конкурс со сдачей вступительных экзаменов. Набор, по определению Закона о Заграничной службе США 1980 г., осуществляется на принципах равных возможностей «независимо от политической ориентации, расы, цвета кожи пола, вероисповедания, национального происхождения, семейного положения».
Зачисление в постоянные штаты стал производится только по истечении испытательного срока (3- 4 года). Три высших внутренних ранга Заграничной службы (карьерного посла, карьерного посланника и карьерного советника) были выделены в особую категорию. Переход в эту категорию обставлен требованием, чтобы в течение предыдущей карьеры им были бы освоены, по крайней мере, 2-3 региональных и 1-2 функциональных участка работы.
Учебные программы десятков американских университетов и колледжей ориентированы на требования дипломатического аппарата. В студенческих аудиториях читается множество специальных дисциплин, связанных с дипломатической практикой. Выпускники этих учебных заведений имеют предпочтительные шансы успешной сдачи вступительных экзаменов для поступления на дипломатическую службу.
Но этим специальная подготовка дипломатических кадров не ограничивается. У госдепартамента есть свой собственный учебный центр - Институт Заграничной службы США. Повышение квалификации - служебная обязанность. Здесь действует предусмотренное Законом «О Заграничной службе США» правило: карьерный дипломат из 15 лет своей работы не менее 3-х лет должен провести на родине - в госдепартаменте, на стажировках в Институте Заграничной службы, в университетах, академиях, либо в частном секторе - крупных компаниях со значительными международными связями.
Английская дипломатия:
Прием на службу производится практически исключительно через открытый конкурс с обязательной сдачей претендентами специальных квалификационных экзаменов;
Несмотря на провозглашение равных возможностей поступления на службу для всех граждан, дипломатические службы США сохраняют исторически свойственный им корпоративный, элитарный характер;
Работа дипломатических служащих организована на профессиональной основе, т.е. на основе заключения пожизненных (в отдельных случаях долговременных) контрактов с нанимателем (государством), отбора профессионально подготовленных кадров на принципах конкурентного прохождения службы. По данной причине дипломатическая служба, в отличие от политических компонентов в дипломатических ведомствах, часто называется профессиональной;
Карьерным дипломатам запрещено участвовать в публичной политической деятельности.
Британская дипломатическая служба, или как еще называют «дипломатическая служба Ее Величества», занимает монопольные позиции в осуществлении дипломатического курса, в подготовке внешнеполитических рекомендаций для правительства. Последнее не принимает ни одного важного внешнеполитического решения, не осуществляет ни одной значительной международной акции без учета мнения постоянных, несменяемых дипломатических кадров.
В Великобритании профессиональные кадры замещают 85-90% вакансий оперативного характера во всех дипломатических ведомствах в Лондоне и на зарубежных постах.
После формирования нового правительства руководством победившей на парламентских выборах в центральное дипломатическое ведомство Великобритании назначается всего несколько новых политических руководителей. Весь прежний аппарат остается на своих местах. Каковы бы ни были различия во внешнеполитической программе и в дипломатической линии между ушедшим в отставку и новым правительством, вновь избранные политические лидеры не меняют прежний кадровый состав ведомства. Подобный подход к организации дипломатической работы (во многом обеспечивающий преемственность, стабильность, предсказуемость внешней политики и уверенность чиновников в прочном своем положении) по сути дела не имеет аналогов в мировой практике.
По этой причине он порой вызывает удивление и непонимание со стороны дипломатов других государств.
В Великобритании, напротив, назначение на пост посла кого-либо извне карьерной службы - событие исключительное. Необходимость в таком назначении должна быть определенно мотивирована ссылкой на соответствующее положение одного из указов монарха в Совете.
Британский стиль предполагает:
а) тщательное обсуждение проблемы всеми заинтересованными звеньями дипломатического аппарата, а также специалистами других ведомств;
б) закрытость до определенного времени проблемы от общественности и средств массовой информации;
в) стремление решать вопросы путем поиска компромисса, а окончательное мнение формулировать на основе консенсуса.
Великобритания за рубежом в 182 государствах содержит более трехсот дипломатических и консульских учреждений. Все вакансии оперативно-дипломатического характера как в центральном аппарате (Форин офис), так и в зарубежных дипломатических представительствах (посольствах, консульствах, постоянных миссиях при международных организациях) заполняются сотрудниками карьерной дипломатической службы Ее Величества, за исключением случаев, когда особые обстоятельства вызывают необходимость во временной кооптации в аппарат сотрудников, не состоящих на службе. В основном это делается в случаях, когда на службе отсутствуют специалисты требуемого профиля. Персонал извне используется в подразделениях, обеспечивающих участие Великобритании в Европейском Союзе, в некоторых исследовательских и аналитических департаментах Форин офиса.
Необходимость совместной работы дипломатов и их коллег из других учреждений в представительствах при ЕС обусловлена в первую очередь особым характером деятельности этой организации, в повестке дня которой на регулярной основе находятся специальные вопросы - финансы, промышленность, сельское хозяйство и др. По данной причине примерно половина оперативного персонала представительства - сотрудники так называемых «внутренних» министерств, другая половина - профессиональные дипломатические служащие. Но вот во главе представительства - всегда кадровый дипломат. На более высоком уровне ответственность за политику в отношении ЕС разделена между аппаратом кабинета министров и Форин офисом.
В структурном отношении Форин офис состоит из политического руководящего звена (министр, 3-4% государственных и младших министра, один из них - министр по делам Евросоюза), из профессионального руководящего звена (постоянный заместитель министра и одновременно глава дипломатической службы, его личной секретариат и подчиненные постоянному заместителю первые заместители и заместители министра - директоры. Все карьерные дипломаты). Основанием «пирамиды» английского МИД являются департаменты (71 департамент), объединенные в соответствии с кругом решаемых ими проблем, в более крупные подразделения - директораты (их - 13).
В штатное расписание Форин офиса входит значительная часть сотрудников Британского Совета, Международной Службы Би-Би-Си. Их деятельность в основном финансируется из бюджетных ассигнований, выделяемых МИД. Все затраты на деятельность дипломатического аппарата Великобритании составляет немногим более 1,1 млрд фунтов стерлингов, или 0,3% расходной части бюджета страны.
Основной принцип работы дипслужащих в Форин офисе и загранучреждениях - решение вопросов на возможно более низком уровне. 80-90% проблем разрешаются на уровне департаментов, не «доходя» до заместителей министров - директоров. Последним докладывают только наиболее сложные и важные дела. Лишь в ситуациях государственной важности затрагивающих интересы безопасности страны, к процессу разработки решения подключаются политические руководители МИД, включая министра. В остальных случаях министр, как кабинет в целом, всецело полагается на мнение и позиции профессионального дипломатического аппарата. Его роль во внешнеполитическом процессе традиционно остается беспрецедентно высокой.
Отбор, обучение и продвижение дип. кадров:
В наши дни только треть молодых дипломатов - выпускники Оксфорда и Кембриджа. Сегодня более четверти профессиональных британских дипломатов - женщины, среди них - 9 послов.
Образованный и способный человек, по мнению британских специалистов вполне может освоить специальные, профессиональные навыки непосредственно во время работы, «набираясь собственного опыта и наблюдая за своими старшими коллегами». Исходя из этих соображений, руководители британской профессиональной дипломатии считают ненужной проведение специальной подготовки или переподготовки дипломатических кадров в каком-либо специальном учебном заведении университетского или постуниверситетского уровня.
Для того, чтобы выявлять людей, способных освоить «премудрость» профессии, уже находясь на службе, в Великобритании в конце 40-х годов была введена и поныне действует система конкурсного отбора кадров. Кадровый дипломатический персонал разделен на два основных разряда (или категории): «А» (управленческая категория) «Е» (исполнительская). У сотрудников категории «А» основным направлением работы является политический анализ. Они направляются в заграничные представительства сразу на должности третьих или вторых секретарей. Их продвижение по службе проходит примерно вдвое быстрее, чем у их коллег из разряда «Е».В нем состоит большая часть британских послов и профессиональных руководителей Форин офиса. Сотрудники же разряда «Е» работают в основном на консульском, информационно-разъяснительном, торгово-экономическом, культурном и других направлениях деятельности, прямо не связанных с «высокой политикой». Переход из низшего разряда в высший возможен только в середине карьеры. Лишь с недавних пор учебный отдел Форин офиса начал предлагать начинающим дипломатам небольшие спецкурсы.
На британской дипломатической службе установлено 10 служебных рангов. Дипломаты 1-3-го рангов составляют руководящую верхушку профессиональной дипломатической службы.
Подводя итоги, подчеркнем еще раз, что при приеме на дипломатическую службу и ее прохождении, присвоении рангов руководители британского профессионального дипломатического аппарата руководствуются практически исключительно способностями, деловыми качествами и культурой сотрудников.
Американская дипломатия November 8th, 2015
Статья, написанная Джеймсом Бруно (он сам бывший дипломат), и называвшаяся "Russian Diplomats Are Eating Americas Lunch " ("Российские дипломаты едят ланч Америки"), появилась в Politico 16 апреля 2014 года.
Хотя статье полтора года, но её содержание полностью соответствует реалиям сегодняшнего дня, и, в частности, содержанию сообщения Saker’а рассказывающего об ужасном поражении США в Вене и других провалах американской дипломатии. Это (статья Джеймса Бруно) - настоящее исследование американской дипломатической некомпетентности.
Основная проблема для американцев состоит в том, что они просто не относятся к дипломатии серьезно. Послы назначаются как попало, в ранг посла возводятся люди, которые провели успешную кампанию по сбору средств на выборах того или иного политического деятеля, а то и просто - личные друзья, а вовсе не специалисты с опытом и способностями.
В России всё происходит с точностью до наоборот. Бруно пишет:
"Россия всегда серьёзно относилась к дипломатии и своим дипломатам. Америка - нет. В 28 дипломатических миссиях США в столицах НАТО (из 26 руководимых послами или и.о. послов ожидающих утверждения), 16 глав миссий являются или будут являться политическими назначенцами; только один посол - в крупном союзнике по НАТО, Турции, является профессиональным дипломатом. Четырнадцать послов получили должности в благодарность за сбор значительных денежных сумм для избирательных кампаний президента Обамы или работали его помощниками. Осторожная оценка их личных или связанных с этими людьми пожертвований [на избирательные кампании] составляет 20 миллионов долларов (основываясь на цифрах от New York Times, Федеральной избирательной комиссии и правительственного портала AllGov). Например американский посол в Бельгии, бывший руководитель Мicrosoft, пожертвовал более 4.3 миллиона долларов".
Бруно продолжает:
"В отличие от США, все (за исключением двоих) послы Москвы в столицах стран НАТО - профессиональные дипломаты. Да и у тех двоих российских эквивалентов политических назначенцев (в Латвии и Словакии) есть 6 и 17 лет дипломатического опыта соответственно. Общее количество лет дипломатического стажа 28 послов России в странах НАТО составляет 960 лет, составляя в среднем 34 года на каждое должностное лицо. Сумма лет дипломатического стажа соответствующих послов Америки равна 331 году, составляя в среднем 12 лет за человека. У России - 26 послов в странах НАТО имеют 20+ лет дипломатической службы; у Соединенных Штатов - 10 таких послов. Кроме того, у 16 американских посланников стаж работы - пять или меньше лет дипломатической службы. Число таких посланников у России - ноль. В пяти странах НАТО американского посла, в настоящее время, нет. У России вакантных постов посла нет. С отъездом Майкла Макфола в феврале, посла США в Москве в данный момент нет".
В прошлом году, Макфола, в качестве посла, сменил Джон Теффт. Читатели здесь, вероятно, знают, что Теффт – давний и печально известный махинатор от Государственного департамента и Национального военного колледжа, имеющий длинный послужной список организации революций с целью установления дружестенных Соединенным Штатам режимов (Майдан и ранее).
Таким образом, картина совершенно ясная: 960 лет дипломатического опыта против 331 - это как бы немножко несоответствует.
Это не тайна - почему русские смогли легко перехитрить американцев в Сирии и на Украине. Это не тайна - почему иранцы смогли поставить Джона Керри раком по ядерному соглашению. Керри не дипломат. Это, со всей трагичностью проявилось в истории с Венской декларацией, где Россия получила все, что это хотела, а американцы не получили ничего.
Это также предвещает результат предстоящих переговоров. Когда Джон Керри, с его двумя годами официального дипломатического опыта (работа в комитете Сената по иностранным делам не делает вас дипломатом), садится за стол с министрами иностранных дел Лавровым и Зарифом (оба уже ставили Госсекретаря в неловкое положение на мировой арене), катастрофа для США – это практически предрешенный результат.
Если или пока США не проснутся и не поймут, что их дипломатический корпус не может состоять из труппы сборщиков пожертвований, знаменитых рэкетиров и странствующих коммивояжеров, когда они противостоят 1000 лет полноценного дипломатического опыта и знаний их российских коллег (в одних только странах-членах НАТО), если США не поймут этого, то они так и будут терпеть те же самые неудачи и провалы, которые преследовали их вплоть до сегодняшнего дня.
Сегодня из Нью-Йорка поступила информация о том, что Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию по кибербезопасности, которую разрабатывала и внесла на обсуждение Россия.
Документ называется "Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности", и он посвящен регламентированию международных отношений в сфере информационной безопасности и кибератак. Резолюция разрабатывалась группой международных экспертов в течение нескольких лет и сегодня получила беспрецедентную поддержку – более 80 государств поставили свои подписи под документом. Нас поддержали как наши союзники - БРИКС, ШОС, СНГ, латиноамериканские и азиатские государства, так и те страны, отношения с которыми в последнее время не очень складываются - США, Япония и многие члены ЕС, включая Великобританию, Германию, Испанию, Нидерланды и Францию.
Что конкретно провозглашает резолюция по вопросам, связанным с использованием информационно-коммуникационных технологий (ИКТ)? Процитирую официальное сообщение МИД РФ: – эти технологии должны использоваться исключительно в мирных целях, а международное сотрудничество необходимо нацелить на предотвращение конфликтов в информационном пространстве; – в цифровой сфере действуют такие общепризнанные международно-правовые принципы, как неприменение силы или угрозы силой, уважение суверенитета, невмешательство во внутренние дела государств; – государства обладают суверенитетом над информационно-коммуникационной инфраструктурой на своей территории; – любые обвинения в адрес государств в причастности к кибератакам должны быть подкреплены доказательствами; – государства не должны использовать посредников для осуществления кибератак и не допускать того, чтобы их территории использовались в этих целях; – государства должны бороться с использованием скрытых вредоносных функций – так называемых "закладок" – в ИТ-продукции.
Что этот документ дает на практике? Возьмем для примера совсем недавние американо-китайские разногласия: несмотря на то, что Барак Обама и Си Цзиньпин подписали 25 сентября Соглашение о кибербезопасности, разведсообщество Америки по-прежнему обвиняет китайцев в промышленном шпионаже. Теперь, с принятием этой резолюции, просто так молоть языком Пентагон не сможет: американская разведка обязана будет подкрепить свои обвинения доказательствами. Непривычно для них, но они сами поставили свою подпись под документом, так что назвался груздем – полезай в кузов! Принятие резолюции – очередной штрих к портрету. Внешнеполитические инициативы России находят все больше и больше поддержки во всем мире: к нам прислушиваются, нас уважают и не потому, что мы громко заявляем о своей исключительности, а потому что предлагаем действительно нужные и важные вещи, стремимся гармонизировать международные отношения, смотрим вдаль, а не как некоторые – на кончик своего носа.