Страна Отец Трофим Сергеевич Морозов. Мать Татьяна Семёновна Байдакова Павлик Морозов на Викискладе

Па́вел Трофи́мович Моро́зов (Павлик Морозов ; 14 ноября 1918, Герасимовка , Туринский уезд , Тобольская губерния , РСФСР - 3 сентября 1932, Герасимовка , Тавдинский район , Уральская область , РСФСР , СССР) - советский школьник, учащийся Герасимовской школы Тавдинского района Уральской области, в советское время получивший известность как пионер-герой , противостоявший кулачеству в лице своего отца и поплатившийся за это жизнью.

Биография

Происхождение и семья

Павлик Морозов родился 14 ноября 1918 года в селе Герасимовка Туринского уезда Тобольской губернии у Трофима Сергеевича Морозова и Татьяны Семёновны Байдаковой. Отец был этническим белорусом и происходил из столыпинских переселенцев, которые осели в Герасимовке с 1910 года. Павлик был старшим из пятерых детей, у него было четыре брата: Георгий (умер в младенчестве), Фёдор (род. прибл. в 1924), Роман и Алексей.

Отец Павлика до 1931 года был председателем Герасимовского сельсовета . По воспоминаниям герасимовцев, вскоре после занятия этой должности Трофим Морозов начал пользоваться ей в корыстных целях, о чём подробно упоминается в уголовном деле, возбужденном против него впоследствии. Согласно показаниям свидетелей, Трофим стал присваивать себе вещи, конфискованные у раскулаченных. Кроме того, он спекулировал справками, выдаваемыми спецпоселенцам .

Вскоре отец Павла бросил семью (жену с четырьмя детьми) и стал сожительствовать с женщиной, жившей по соседству - Антониной Амосовой. По воспоминаниям учительницы Павла, отец его регулярно бил и избивал жену и детей как до, так и после ухода из семьи. Дед Павлика сноху также ненавидел за то, что та не захотела жить с ним одним хозяйством, а настояла на разделе. Со слов Алексея (брата Павла), отец «любил одного себя да водку» , жену и сыновей своих не жалел, не то что чужих переселенцев, с которых «за бланки с печатями три шкуры драл» . Так же к брошенной отцом на произвол судьбы семье относились и родители отца: «Дед с бабкой тоже для нас давно были чужими. Никогда ничем не угостили, не приветили. Внука своего, Данилку, дед в школу не пускал, мы только и слышали: „Без грамоты обойдешься, хозяином будешь, а щенки Татьяны у тебя батраками“» .

В 1931 году отец, уже не занимавший должность, был осуждён на 10 лет за то, что «будучи председателем сельсовета, дружил с кулаками, укрывал их хозяйства от обложения, а по выходе из состава сельсовета способствовал бегству спецпереселенцев путём продажи документов» . Ему вменялась выдача поддельных справок раскулаченным об их принадлежности к Герасимовскому сельсовету, что давало им возможность покинуть место ссылки. Трофим Морозов, будучи в заключении, участвовал в строительстве Беломорско-балтийского канала и, отработав три года, вернулся домой с орденом за ударный труд, а затем поселился в Тюмени .

Со слов учительницы Павлика Морозова Л. П. Исаковой, приведённых Вероникой Кононенко, мать Павлика была «лицом пригожая и очень добрая» . После убийства сыновей Татьяна Морозова покинула село и, боясь встречи с бывшим мужем, долгие годы не решалась навестить родные места. В конечном итоге после Великой Отечественной войны она поселилась в Алупке , где умерла в 1983 году. Младший брат Павлика Роман по одной версии погиб на фронте во время войны, по другой - он выжил, но стал инвалидом и умер вскоре после её окончания. Алексей стал единственным ребёнком Морозовых, кто женился: от разных браков у него родилось два сына - Денис и Павел. Разведясь с первой женой, он перебрался к матери в Алупку, где старался не распространяться о своём родстве с Павликом, и заговорил о нём лишь в конце 1980-х, когда в разгар Перестройки началась кампания травли Павлика (см. ниже его письмо).

Жизнь

О бедности в селе Герасимовка учительница Павла вспоминала:

Школа, которой заведовала, работала в две смены. О радио, электричестве мы тогда и понятия не имели, вечерами сидели при лучине, керосин берегли. Чернил и то не было, писали свекольным соком. Бедность вообще была ужасающая. Когда мы, учителя, начали ходить по домам, записывать детей в школу, выяснилось, что у многих никакой одежонки нет. Дети на полатях сидели голые, укрывались кое-каким тряпьем. Малыши залезали в печь и там грелись в золе. Организовали мы избу-читальню, но книг почти не было, очень редко приходили местные газеты. Некоторым сейчас Павлик кажется эдаким напичканным лозунгами мальчиком в чистенькой пионерской форме . А он из-за бедности нашей эту форму и в глаза не видел.

Вынужденный обеспечивать семью в таких тяжёлых условиях, Павел тем не менее неизменно выказывал стремление учиться. Со слов его учительницы Л. П. Исаковой:

Очень он стремился учиться, брал у меня книжки, только читать ему было некогда, он и уроки из-за работы в поле и по хозяйству часто пропускал. Потом старался нагнать, успевал неплохо, да ещё маму свою грамоте учил…

После ухода отца к другой женщине на Павла свалились все заботы по крестьянскому хозяйству - он стал старшим мужчиной в семье Морозовых.

Убийство Павлика и его младшего брата Фёдора

Павлик и его младший брат отправились в лес за ягодами. Они были найдены мёртвыми с ножевыми ранениями. Из обвинительного заключения:

Морозов Павел, являясь пионером на протяжении текущего года, вёл преданную, активную борьбу с классовым врагом, кулачеством и их подкулачниками, выступал на общественных собраниях, разоблачал кулацкие проделки и об этом неоднократно заявлял…

У Павла были очень сложные отношения с родственниками отца. М. Е. Чулкова описывает такой эпизод :

…Однажды Данила ударил Павла оглоблей по руке так сильно, что она стала опухать. Мать Татьяна Семёновна встала между ними, Данила и её ударил по лицу так, что изо рта у неё пошла кровь. Прибежавшая бабка кричала:

Зарежь этого сопливого коммуниста!

Сдерём с них шкуру! - орал Данила…

2 сентября Павел и Фёдор отправились в лес, предполагая заночевать там (в отсутствие матери, уехавшей в Тавду продавать телёнка). 6 сентября Дмитрий Шатраков нашёл их трупы в осиннике.

Мать братьев описывает события этих дней в разговоре со следователем так:

Второго сентября я уехала в Тавду, а 3-го Павел и Фёдор пошли в лес за ягодами. Вернулась я 5-го и узнала, что Паша и Федя из лесу не вернулись. Я стала беспокоиться и обратилась к милиционеру, который собрал народ, и люди пошли в лес искать моих детей. Вскоре их нашли зарезанными.

Мой средний сын Алексей, ему 11 лет, рассказал, что 3-го сентября он видел, как Данила очень быстро шёл из леса, и за ним бежала наша собака. Алексей спросил, не видел ли он Павла и Фёдора, на что Данила ничего не ответил и только засмеялся. Одет он был в самотканые штаны и чёрную рубаху - это Алексей хорошо запомнил. Именно эти штаны и рубаху нашли у Сергея Сергеевича Морозова во время обыска.

Не могу не отметить и того, что 6-го сентября, когда моих зарезанных детей привезли из леса, бабка Аксинья встретила меня на улице и с усмешкой сказала: «Татьяна, мы тебе наделали мяса, а ты теперь его ешь!».

Первый акт осмотра тел, составленный участковым милиционером Яковом Титовым, в присутствии фельдшера Городищевского медпункта П. Макарова, понятых Петра Ермакова, Авраама Книги и Ивана Баркина, сообщает, что :

Морозов Павел лежал от дороги на расстоянии 10 метров, головою в восточную сторону. На голове надет красный мешок. Павлу был нанесён смертельный удар в брюхо. Второй удар нанесён в грудь около сердца, под каковым находились рассыпанные ягоды клюквы. Около Павла стояла одна корзина, другая отброшена в сторону. Рубашка его в двух местах прорвана, на спине кровяное багровое пятно. Цвет волос - русый, лицо белое, глаза голубые, открыты, рот закрыт. В ногах две берёзы (…) Труп Фёдора Морозова находился в пятнадцати метрах от Павла в болотине и мелком осиннике. Фёдору был нанесён удар в левый висок палкой, правая щека испачкана кровью. Ножом нанесён смертельный удар в брюхо выше пупка, куда вышли кишки, а также разрезана рука ножом до кости.

Второй акт осмотра, сделанный городским фельдшером Марковым после обмытия тел, гласит, что:

У Павла Морозова одна рана поверхностная размером 4 сантиметра на грудной клетке с правого бока в области 5-6 ребра, вторая рана поверхностная в подложечной области, третья рана с левого бока в живот, подрёберную область размером 3 сантиметра, через которую вышла часть кишок, и четвёртая рана с правого бока (от пупартовой связки) размером 3 сантиметра, через которую часть кишок вышла наружу, и последовала смерть. Кроме того, у левой руки, по пястью большого пальца, нанесена большая рана длиной 6 сантиметров.

Павел и Фёдор Морозовы были похоронены на кладбище Герасимовки . На могильном холме был поставлен обелиск с красной звездой, а рядом врыт крест с надписью: «1932 года 3 сентября погибши от злова человека от острого ножа два брата Морозовы - Павел Трофимович, рождённый в 1918 году, и Фёдор Трофимович».

Судебный процесс по делу об убийстве Павлика Морозова

В процессе расследования убийства выяснилась его тесная связь с прежним делом над отцом Павлика, Трофимом Морозовым.

Ранний судебный процесс над Трофимом Морозовым

Павел дал показания на предварительном следствии, подтвердив слова матери, что отец избивал мать и приносил в дом вещи, полученные в качестве платы за выдачу фальшивых документов (один из исследователей, Юрий Дружников предполагает, что Павел видеть этого не мог, потому что отец давно не жил с семьёй) . По версии Дружникова, в деле об убийстве отмечается, что «25 ноября 1931 года Морозов Павел подал заявление следственным органам о том, что его отец Морозов Трофим Сергеевич, будучи председателем сельсовета и будучи связанным с местными кулаками, занимается подделкой документов и продажей таковых кулакам-спецпереселенцам» . Заявление было связано со следствием по делу о фальшивой справке, выданной Герасимовским сельсоветом спецпереселенцу; он позволил подключить к делу Трофима. Трофим Морозов был арестован и в феврале следующего года судим.

На самом деле в обвинительном заключении по делу об убийстве Морозовых следователем Елизаром Васильевичем Шепелевым было записано, что «Павел Морозов подал заявление в следственные органы 25-го ноября 1931 года». В интервью журналисту Веронике Кононенко и старшему советнику юстиции Игорю Титову Шепелев сказал:

Не могу понять, с какой стати я всё это написал, в деле нет никаких подтверждений, что мальчик обращался в следственные органы и что именно за это его убили. Наверно, я имел в виду, что Павел дал показания судье, когда судили Трофима... Выходит, из-за моих неточно написанных слов мальчишку теперь обвиняют в доносительстве?! Но разве помогать следствию или выступать свидетелем на суде - преступление? И можно ли из-за одной фразы в чём-либо обвинять человека?

Трофим Морозов и другие председатели сельсоветов были арестованы 26 и 27 ноября, на следующий день после «доноса». По результатам журналистского расследования Евгении Медяковой, опубликованным в журнале «Урал» в 1982 году, было выяснено, что Павел Морозов к аресту отца был не причастен. 22 ноября 1931 года на станции Тавда был задержан некто Зворыкин. У него были обнаружены два чистых бланка со штампами Герасимовского сельсовета, за которые, по его словам, он отдал 105 рублей. В справке, приложенной к делу, сказано, что перед арестом Трофим был уже не председателем сельсовета, а «приказчиком Городищенского сельпо». Медякова также пишет, что, «в Тавду и Герасимовку не раз поступали запросы со строительства Магнитогорска, со многих фабрик, заводов и колхозов о том, действительно ли граждане (ряд фамилий) являются жителями Герасимовки». Следовательно, началась проверка обладателей фальшивых справок. «И самое главное - показаний мальчика в следственном деле Медякова не обнаружила! Показания Татьяны Семёновны есть, а Павлика - нет! Ибо никаких „заявлений в следственные органы“ он не делал!»

Павел вслед за матерью выступил и в суде, но в конце концов был остановлен судьёй ввиду малолетства. В деле об убийстве Морозова сказано: «При суде сын Павел обрисовал все подробности на своего отца, его проделки». Речь, произнесённая Павликом, известна в 12 вариантах, в основном восходящих к книге журналиста Петра Соломеина. В записи же из архива самого Соломеина эта обличительная речь передаётся следующим образом :

Дяденьки, мой отец творил явную контрреволюцию, я как пионер обязан об этом сказать, мой отец не защитник интересов Октября, а всячески старается помогать кулаку сбежать, стоял за него горой, и я не как сын, а как пионер прошу привлечь к ответственности моего отца, ибо в дальнейшем не дать повадку другим скрывать кулака и явно нарушать линию партии, и ещё добавлю, что мой отец сейчас присвоит кулацкое имущество, взял койку кулака Кулуканова Арсения (муж сестры Т. Морозова и крёстный отец Павла) и у него же хотел взять стог сена, но кулак Кулуканов не дал ему сена, а сказал, пускай лучше возьмёт х…

Версия обвинения

Версия обвинения и суда была следующая. 3 сентября кулак Арсений Кулуканов, узнав об уходе мальчиков за ягодами, сговорился с пришедшим к нему в дом Данилой Морозовым убить Павла, дав ему 5 рублей и попросив пригласить для убийства также Сергея Морозова, «с которым Кулуканов раньше имел сговор». Вернувшись от Кулуканова и закончив бороньбу (то есть боронование, рыхление почвы), Данила отправился домой и передал разговор деду Сергею. Последний, видя, что Данила берёт нож, ни слова не говоря вышел из дому и отправился вместе с Данилой, сказав ему: «Идём убивать, смотри не бойся». Найдя детей, Данила не говоря ни слова, вынул нож и ударил Павла; Федя кинулся бежать, но был задержан Сергеем и также зарезан Данилой. «Убедившись, что Федя мёртв, Данила вернулся к Павлу и ещё несколько раз ударил его ножом ».

Убийство Морозова широко освещалось как проявление кулацкого террора (против члена пионерской организации) и послужило поводом для широких репрессий во всесоюзном масштабе; в самой Герасимовке оно дало наконец возможность организовать колхоз (до того все попытки срывались крестьянами). В Тавде, в клубе имени Сталина, состоялся показательный процесс над предполагаемыми убийцами. На суде Данила Морозов подтвердил все обвинения, Сергей Морозов держался противоречиво, то сознаваясь, то отрицая вину. Все остальные обвиняемые вину отрицали. Главными уликами являлись хозяйственный нож, найденный у Сергея Морозова, и окровавленная одежда Данилы, замоченная, но не отстиранная Ксенией (якобы перед тем Данила зарезал для Татьяны Морозовой телёнка).

Приговор Уральского областного суда

Решением Уральского областного суда в убийстве Павла Морозова и его брата Фёдора признаны виновными их собственный дед Сергей (отец Трофима Морозова) и 19-летний двоюродный брат Данила, а также бабушка Ксения (как соучастница) и крёстный отец Павла - Арсений Кулуканов, приходившийся ему дядей (в качестве деревенского кулака - как инициатор и организатор убийства). После суда Арсений Кулуканов и Данила Морозов были расстреляны, восьмидесятилетние Сергей и Ксения Морозовы умерли в тюрьме. В соучастии в убийстве был обвинён и другой дядя Павлика, Арсений Силин, однако в ходе суда он был оправдан.

Версия Ю. И. Дружникова и критика версии

Версия Дружникова

Согласно утверждениям писателя Ю. И. Дружникова , издавшего в 1987 году в Великобритании книгу «Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова», многие обстоятельства, связанные с жизнью Павла Морозова, искажены пропагандой и являются спорными .

В частности, Дружников подвергает сомнению то, что Павлик Морозов был пионером. По мнению Дружникова, пионером он был объявлен практически сразу после гибели (последнее, по мнению Дружникова, было важно для следствия, так как подводило его убийство под статью о политическом терроре) .

Дружников утверждает, что, дав показания против отца, Павлик заслужил в деревне «всеобщую ненависть» ; его стали звать «Пашка-куманист» (коммунист). Дружников считает преувеличенными официальные утверждения о том, что Павел активно помогал выявлять «зажимщиков хлеба» , тех, кто укрывает оружие, замышляет преступления против советской власти и т. д. Как утверждает автор, по словам односельчан, Павел не был «серьёзным доносчиком» , так как «доносить - это, знаете, серьёзная работа, а он был так, гнида, мелкий пакостник» . По утверждению Дружникова, в деле об убийстве документально зафиксированы только два таких «доноса» .

Он считает нелогичным поведение предполагаемых убийц, не предпринявших никаких мер для сокрытия следов преступления (не утопили трупы в болоте, бросив их у дороги; не отстирали вовремя окровавленную одежду; не очистили от следов крови нож, положив его при этом в то место, в которое первым делом заглядывают при обыске). Всё это особенно странно, учитывая, что дед Морозова в прошлом - жандарм , а бабка - профессиональная конокрадка .

По версии Дружникова, убийство являлось результатом провокации ОГПУ , организованной с участием помощника уполномоченного ОГПУ Спиридона Карташова и двоюродного брата Павла - осведомителя Ивана Потупчика. В связи с этим автор описывает документ, который, по его утверждению, он обнаружил в материалах дела № 374 (об убийстве братьев Морозовых). Эта бумага была составлена Карташовым и представляет собой протокол допроса Потупчика в качестве свидетеля по делу об убийстве Павла и Фёдора. Документ датирован 4 сентября, то есть, согласно дате, составлен за два дня до обнаружения трупов .

По мнению Юрия Дружникова, высказанному в интервью «Российской газете» :

Следствия не было. Трупы приказали похоронить до приезда следователя без экспертизы. В качестве обвинителей на сцене сидели также журналисты, говорившие о политической важности расстрела кулаков. Адвокат обвинил подзащитных в убийстве и под аплодисменты удалился. Разные источники сообщают разные способы убийства, прокурор и судья путались в фактах. Орудием убийства назвали найденный в доме нож со следами крови, но Данила в тот день резал телёнка - никто не проверил, чья кровь. Обвиняемые дедушка, бабушка, дядя и двоюродный брат Павлика Данила пытались сказать, что их били, пытали. Расстрел невиновных в ноябре 1932 года был сигналом к массовой расправе над крестьянами по всей стране.

Критика и опровержения утверждений Дружникова

Возмущение брата и учительницы

Что за судилище устроили над моим братом? Обидно и страшно. Брата моего в журнале назвали доносчиком. Ложь это! Павел всегда боролся в открытую. Почему же его оскорбляют? Мало наша семья горя перенесла? Над кем издеваются? Двоих моих братьев убили. Третий, Роман, пришел с фронта инвалидом, умер молодым. Меня во время войны оклеветали как врага народа. Десять лет отсидел в лагере. А потом реабилитировали. А теперь клевета на Павлика. Как все это выдержать? Обрекли меня на пытку похуже, чем в лагерях. Хорошо, что мать не дожила до этих дней… Пишу, а слезы душат. Так и кажется, что Пашка опять стоит беззащитным на дороге. …Редактор «Огонька» Коротич на радиостанции «Свобода» заявил, что брат мой - сукин сын, значит, и мать моя… Юрий Израйлевич Альперович-Дружников к нам в семью втёрся, чаи с мамой распивал, всё нам сочувствовал, а потом издал в Лондоне мерзкую книжку - сгусток такой отвратительной лжи и клеветы, что, прочитав её, получил я второй инфаркт. Заболела и З. А. Кабина, всё хотела в международный суд на автора подать, да где ей - Альперович живет в Техасе и посмеивается - попробуй достань его, учительской пенсии не хватит. Главы из книги «Вознесение Павлика Морозова» этого писаки растиражировали многие газеты и журналы, никто моих протестов во внимание не принимает, правда о брате никому не нужна… Видно, одно мне осталось - облить себя бензином, и дело с концом!

Критика автора и его книги

Слова Дружникова противоречат воспоминаниям первой учительницы Павла - Ларисы Павловны Исаковой: «Пионерский отряд в Герасимовке я тогда не успела организовать, его создала после меня Зоя Кабина <…>. Однажды привезла из Тавды красный галстук, повязала его Павлу, и он радостный побежал домой. А дома отец сорвал с него галстук и страшно избил. [..] Коммуна распалась, а мужа моего кулаки до полусмерти избили. Меня же спасла Устинья Потупчик, предупредила, что Кулаканов с компанией собираются убить. [..] Вот, наверное, с тех пор Павлик Кулаканова и возненавидел, первым в пионеры вступил, когда отряд организовали.» . Журналистка В. П. Кононенко со ссылкой на учительницу Павла Морозова Зою Кабину подтверждает, что «именно она создала первый в деревне пионерский отряд, который и возглавил Павел Морозов» .

Юрий Дружников заявил, что Келли использовала его работу не только в допустимых ссылках, но и повторив композицию книги, отбор деталей, описания. Кроме того, д-р Келли, по мнению Дружникова, пришла к прямо противоположному заключению о роли ОГПУ-НКВД в убийстве Павлика .

Согласно д-ру Келли, г-н Дружников считал советские официальные материалы ненадёжными, но использовал их, когда это было выгодно для подкрепления его версии. По оценке Катрионы Келли, Дружников опубликовал вместо научного изложения критики её книги «донос» с предположением о связи Келли с «органами». Д-р Келли не нашла большой разницы между заключениями книг и отнесла некоторые пункты критики г-на Дружникова к недостаточному знанию им английского языка и английской культуры .

Расследование Главной военной прокуратуры, личные запросы Александра Лискина

Александр Алексеевич Лискин принимал участие в дополнительном расследовании дела в 1967 году и запрашивал дело об убийстве № Н-7825-66 г. из архивов КГБ СССР. В опубликованной между 1998 и 2001 годами статье Лискин указал на «мордобой» и «фальсификацию» со стороны инспектора Титова, вскрытые во время следствия. В 1995 году Лискин запрашивал официальные справки о предполагаемой судимости отца Павлика, но органы внутренних дел Свердловской и Тюменской областей не нашли таких сведений. Лискин предложил проверить «тайные углы запыленных архивов», чтобы найти действительных убийц братьев Морозовых.

Лискин соглашался с доводами редактора отдела журнала «Человек и закон» Вероники Кононенко о свидетельском характере выступления Павлика на суде его отца и об отсутствии тайных доносов.

Решение Верховного суда России

Весной 1999 года сопредседатель Курганского общества «Мемориал» Иннокентий Хлебников направил от имени дочери Арсения Кулуканова Матрёны Шатраковой ходатайство в Генеральную прокуратуру о пересмотре решения Уральского областного суда, приговорившего родственников подростка к расстрелу . Генеральная прокуратура России пришла к следующему выводу :

Приговор Уральского областного суда от 28 ноября 1932 года и определение судебно-кассационной коллегии Верховного Суда СССР от 28 февраля 1933 года в отношении Кулуканова Арсения Игнатьевича и Морозовой Ксении Ильиничны изменить: переквалифицировать их действия со ст. 58-8 УК СССР на ст. 17 и 58-8 УК СССР, оставив прежнюю меру наказания.

Признать Морозова Сергея Сергеевича и Морозова Даниила Ивановича обоснованно осужденными по настоящему делу за совершение контрреволюционного преступления и не подлежащими реабилитации.

Генеральная прокуратура, занимающаяся реабилитацией жертв политических репрессий, пришла к выводу, что убийство Павлика Морозова носит чисто уголовный характер, и убийцы не подлежат реабилитации по политическим основаниям . Это заключение вместе с материалами дополнительной проверки дела № 374 было направлено в верховный Суд России , который принял решение об отказе в реабилитации предполагаемым убийцам Павлика Морозова и его брата Фёдора.

Борис Сопельняк утверждал, что он участвовал в работе Отдела реабилитации жертв политической репрессии при рассмотрении ходатайства Хлебникова.

Мнения о решении Верховного суда

Согласно Борису Сопельняку, «в разгар перестроечной истерии [..] больше всех старались [выбить любовь к Родине из молодёжи] так называемые идеологи, подпущенные к долларовой кормушке» . По мнению Сопельняка, Генеральная прокуратура тщательно рассмотрела дело.

Согласно Мауре Рейнолдс, Матрёна Шатракова умерла за три месяца до прибытия решения Верховного суда в 2001-м году, и почтальон отказался передать решение её дочери .

Увековечение имени

• 2 июля 1936 года принято постановление Совнаркома СССР о сооружении памятника Павлику Морозову в Москве при въезде на Красную площадь.
• Имя Морозова было присвоено герасимовскому и другим колхозам, школам, пионерским дружинам.
• Павлику Морозову были установлены памятники в Москве (1948, в детском парке его имени на Красной Пресне; снесён в 1991), селе Герасимовка (1954) в Свердловске (1957), поселке Русский Акташ Альметьевского района Республики Татарстан , в Острове и в Калининграде.
• Нововаганьковский переулок в Москве был в 1939 году переименован в улицу Павлика Морозова, а в Храме святителя Николая на Трёх горах был организован клуб его имени.
• Имя носил Ивано-Франковский областной театр кукол.
• О Павлике Морозове слагали стихи и песни, была написана одноимённая опера.
• В 1935 году кинорежиссёр Сергей Эйзенштейн начал работать над сценарием Александра Ржешевского «Бежин луг » о Павлике Морозове. Работу не удалось завершить, так как на основании чернового варианта фильма Эйзенштейн был обвинен в «сознательном преуменьшении идеологического содержания» и «упражнениях в формализме» .
• Максим Горький называл Павлика «одним из маленьких чудес нашей эпохи».
• В 1954 году композитор Юрий Балкашин сочинил музыкальную поэму «Павлик Морозов» .
• В 1955 году он под № 1 был занесён в Книгу почёта Всесоюзной пионерской организации им. В. И. Ленина. Под № 2 в ту же книгу был занесён Коля Мяготин .
• В Екатеринбурге есть парк имени Павлика Морозова. В парке располагался памятник, изображавший Павлика. В 90-е годы памятник был сорван с пьедестала, некоторое время пролежал в кустах и исчез.
• В Туринске Свердловской области был сквер Павлика Морозова, в центре сквера располагался памятник, изображавший Павлика во весь рост и с пионерским галстуком. В 90-е годы памятник был похищен неустановленными лицами. Ныне сквер переименован в «Исторический сквер».
• В Челябинске на Малой Южно-Уральской железной дороге есть станция имени Павлика Морозова.
• В Детском парке Симферополя есть бюст П. Морозова на аллее героев-пионеров.
• В Детском парке города Ухты (Республика Коми) памятник П. Морозову был открыт 20 июня 1968 года. По другим сведениям в 1972 г. Автор - скульптор А. К. Амбрулявиус.

В честь Павлика Морозова названо много улиц в городах и сёлах бывшего Советского Союза, многие улицы носят это название и сейчас: в Перми и Краснокамске (улицы), в Уфе (улица и переулок), Туле (улица и проезд), Аше - районный центр Челябинской области,

Родился Павел Тимофеевич Морозов в 1918 году в селе Герасимовка Свердловской области. Он организовал в своем родном селе первый и активно агитировал за создание колхоза. Кулаки, в число которых входил и Тимофей Морозов, активно противодействовали советской власти и устроили заговор, с целью сорвать хлебозаготовки. Павлик случайно узнал о готовившейся диверсии. Юный пионер не остановился ни перед чем и разоблачил кулаков. Селяне, узнавшие о том, что сын сдал своего родного отца властям, зверски расправились с Павликом и его младшим братом. Их жестоко убили в лесу.

О подвиге Павлика Морозова написано немало книг, о нем слагали песни и стихи. Первую песню о Павлике Морозове написал тогда еще никому не известный молодой писатель Сергей Михалков. Это произведение сделало его в одночасье очень популярным и востребованным автором. В 1948 году именем Павлика Морозова была названа улица в Москве и поставлен памятник.

Павлик Морозов был не первым

Известно, по меньшей мере восемь случаев, когда детей убивали за доносы. Эти события произошли раньше убийства Павлика Морозова.

В селе Сорочинцы Павел Тесля также донес на своего отца, за что и поплатился жизнью пятью годами ранее Морозова.

Еще семь подобных случаев произошло в различных деревнях. За два года до гибели Павлика Морозова в Азербайджане был зарезан доносчик Гриша Акопян.

Еще до смерти Павлика, газета «Пионерская правда» рассказывала случаи, когда юных доносчиков жестоко убивали односельчане. Здесь же публиковались тексты доносов детей, со всеми подробностями.

Последователи Павлика Морозова

Жестокие расправы над юными доносчиками продолжались. В 1932 году было убито за доносы трое детей, в 1934 – шесть, а в 1935 – девять.

Примечательна история Прони Колыбина, который донес на свою мать, обвинив ее в краже социалистической собственности. Нищая женщина собирала на колхозном поле опавшие колоски, чтобы хоть как-то прокормить семью, включая самого Проню. Женщину посадили, а мальчика отправили на отдых в Артек.

Митя Гордиенко также приметил на колхозном поле пару, которая собирала опавшие колоски. В итоге по доносу юного пионера мужчину расстреляли, а женщину приговорили к десяти годам лишения свободы. Митя Гордиенко получил в подарок наградные часы, «Ленинские внучата», новые сапоги и пионерский костюм.

Чукотский мальчик, которого звали Ятыргин, узнал, что оленеводы собрались увести свои стада на Аляску. Он сообщил об этом большевикам, за что разъяренные оленеводы ударили Ятыргина топором по голове и бросили в яму. Думая, что мальчик уже умер. Однако он сумел выжить и добраться до «своих». Когда Ятыргина торжественно принимали в пионеры, то было решено дать ему новое имя – Павлик Морозов, с которым он и дожил до старости.

Ключевая фигура в этой истории – отец Павлика Трофим Сергеевич Морозов. Он был герой гражданской войны, командир красного партизанского отряда. И председатель сельсовета этой самой деревни. И член ВКП(б). То есть, он и был советской властью. При этом в Тавдинском районе действовала банда братьев Пуртовых, с которой Морозов был связан. Будучи с 1930 г. председателем герасимовского сельсовета, он продавал бандитам продукты и фальшивые документы.

Ошибочно будет думать, что Пуртовы были идейными борцами с Советами, мстящими за поруганную свободу. В 1919 г. Осипа, Михаила и Григория Пуртовых мобилизовали в колчаковскую армию, однако они тут же сдались красным и были отпущены домой. В 1921 г. григория призвали в Красную Армию, однако он и оттуда дизертировал через три дня. Вскоре в Сибири полыхнуло крестьянское восстание и Пуртовы, сколотившие банду, прославились кровавыми расправами над сторонниками советской власти. 10 марта 1921 г., застигнутые в своем логове в лесу, бандиты сдались без боя отряду из семи большевиков Еланской партячейки.

Голос разума мне подсказывает, что надо было бандитов шлепнуть на месте, а в рапорте написать, что, дескать, оказали отчаянное сопротивление и были ликвидированы. Но еланские большевики оказались гуманистами и решили все делать по закону: сначала суд, а потом – расстрел. Суд же оказался к банде убийц и грабителей фантастически снисходителен: приняв во внимание бедняцкое происхождение и крокодильи слезы раскаявшихся бандитов, им дали всего 10 лет лагерей.

Но и в лагерях они не задержались. Через два года они были освобождены как исправившиеся и по причине будто бы болезни отца. Вернувшись домой, братья тут же вернулись к своему разбойничьему промыслу. Задерживались, но бежали из-под стражи. С началом коллективизации в Сибирь начали ссылать раскулаченных из европейской части страны, и этот контингент охотно вливался в банду Пуртовых.

Что примечательно, до начал 30-х годов семьи бандитов не подвергались гонениям и только в 1931 г. по решению Свердловского областного суда отец Пуртовых с младшими сыновьями Петром и Павлом и их жены были выселены за пределы родной деревни. Младший сын Пуртова Петр получил пять лет колонии за укрывательство страших братьев, однако через полгода сбежал и вернулся в родные места, где жил по фальшивым документам. Павел тоже сбежал из ссылки и примкнул с банде.

Ликвидирована банда Пуртовых, на счету которой было не менее 20 трупов, лишь в 1933 г. Последней каплей, переполнившей чашу терпения органов, стало то самое зверское убийство Павлика и Феди Морозовых, получившее широкий резонанс. Пуртовы не имели к этому прямого отношения, однако сам факт существования в районе банды, пользовавшуюся славой неуловимой, выглядел вызывающим. В район была направлена опергруппа ОГПУ под началом опытного чекиста Крылова, которая поставленную задачу выполнила.

Так вот, столь длительная эпопея банды Пуртовых стала возможной благодаря, как бы сейчас сказали, коррупции, поскольку бандиты наладили тесные связи с главами местных сельсоветов, том числе и Трофимом Морозовым. Как говорится, деньги не пахнут, поэтому торговлю справками о бедняцком положении председатель поставил на широкую ногу – покупали их и раскулаченные односельчане и сосланные спецпереселенцы (наличие справки позволяло им покинуть место ссылки).

Выданные Трофимом Морозовым справки чекисты изымали у пленных бандитов, находили в бандитских схронах. Вот и взяли «коррумпированного» председателя под белы рученьки, никакого доноса Павлика для этого не потребовалось. Запираться Трофиму Сергеевичу смысла не было.

Вы спросите - а при чем тут вообще Павлик Морозов? Дело в том, что его отец был неграмотный, и все справки, которыми он торговал, аккуратным детским почерком выводил сын Павлик. То есть выходит, что отец «сдал» своего сына, а не наооборот. Павлик лишь подтвердил райуполномоченному ОГПУ признание своего отца.

Не было и никакого суда, на котором, согласно легенде, юный пионер произнес обличичтельную речь. Как пишет тюменский краевед и писатель Александр Петрушин, раскопавшим эту историю, «судьбу Трофима Морозова решило заседание «тройки» при Полномочном представительстве ОГПУ по Уралу от 20 февраля 1932 года. Указано: «Занимался фабрикацией подложных документов, которыми снабжал членов к/р повстанческой группы и лиц, скрывающихся от репрессирования Советской власти». Постановление «тройки»: «Заключить в исправительный трудлагерь сроком на десять лет».

К сведению школоты: исправительный трудовой лагерь – это не тюрьма и не колымская зона. Осужденного всего лишь отправляли на работу на какую-нибудь из множества строек социализма, где он жил и работал без охраны. Вся разница с обычным рабочим была в том, что уволиться до окончания срока ЗК ИТЛ не мог, и часть заработка у него изымалась в пользу государства. Вот такие «зверства» творила Советская власть!

Трофиму Сергеевичу Морозову повезло – он попал на строительство Беломорканала, где проявил себя с лучшей стороны, и не только был освобожден через три года, но даже был награжден орденом. После освобождения он жил и работал в Тюмени.

Так за что же зарезали Павлика Морозова и его четырехлетнего братика? Дело в том, что отец Павла бросил семью (жену с четырьмя детьми) и стал сожительствовать с женщиной, жившей по соседству - Антониной Амосовой. А потом вообще задумал развестись со старой женой и жениться на двадцатилетней девке. По тогдашнему закону в этом случае вся земля и прочее имущество отходили к отцу в новую семью. И старая жена вместе с детьми становилась бомжами.

Жена, естественно, потребовала раздела имущества до развода. И - опять же по тогдашнему законодательству - на трех детей мужского пола (Павлика с мелким братиком и братом Алексеем) должны были отрезать заметный кусок земельного надела от участка папаши, который хоть и был председателем сельсовета - но столь явно переть против закона не мог, а когда его арестовали - родственники отца поняли, что раздел вот-вот произойдет.

Вот тогда-то и созрел план грохнуть детишек - после чего разведенка осталась бы без земли. Всех троих сразу грохнуть не удалось - но понятно, что и Алексея тоже бы достали. По воспоминаниям учительницы Павла, отец его регулярно бил и избивал жену и детей как до, так и после ухода из семьи. Дед Павлика сноху также ненавидел за то, что та не захотела жить с ним одним хозяйством, а настояла на разделе. Со слов Алексея (брата Павла), отец «любил одного себя да водку», жену и сыновей своих не жалел.

Подозрения сразу пали на семью отца убитых. Да, собственно, они особо и не скрывались. По показаниям Татьяны Байдаковой, «когда моих зарезанных детей привезли из леса, бабка Аксинья встретила меня на улице и с усмешкой сказала: «Татьяна, мы тебе наделали мяса, а ты теперь его ешь!». Инициатором убийства выступил дядя Павлика и Феди Арсений Кулуканов, а непосредственными исполнителями убийства стали 76-летний дед Сергей и 19-летний Данила – двоюродный брат Павлика и Феди. Бабка Аксинья помогала скрыть улики.

В общем, типичный «спор хозяйствующих субьектов», как сказали бы сейчас. Особую пикантность которому придает то, что творили это всё БЕЛОРУСЫ, приехавшие в Сибирь по столыпинскому набору еще при государе императоре.

Вот так выглядел счастливый сталинский СССР в реальной жизни. Коррупция, которой не гнушались даже герои гражданской войны, бандитизм и сращивание местной власти с бандитами, беспредел, убийства на почве неприязни или имущественных претензий, и всё с таким размахом, что власти не знали, за что хвататься - если всех сажать, то половину страны надо в лагеря отправить.

Вот теперь вы можете оценить - с чем пришлось иметь дело Сталину, и из какого пипеца он тащил страну. Заодно станет более понятно, откуда взялись зэки в лагерях, все эти «невинные сидельцы», оравшие о реабилитациях. Даже спустя 68 лет Генеральная прокуратура после проверки следственного дела, постановила «Признать Морозова Сергея Сергеевича и Морозова Даниила Ивановича обоснованно осужденными по настоящему делу за совершение контрреволюционного преступления и не подлежащими реабилитации» - настолько в этом деле всё очевидно из улик.

Для современной российской молодежи слово «пионеры» звучит примерно так же, как «динозавры». О существовании в Советском Союзе массовой детской организации, в работу которой были вовлечены практически все школьники, начиная с 3-го класса, молодые россияне знают лишь понаслышке.

Первый герой пионерии

В то же время почти все, кто старше 30 лет, успел лично застать этот особый пласт советской культуры, связанной с идеологическим воспитанием молодежи.

У советских пионеров, помимо взрослых, примерам которых рекомендовалось следовать, были свои герои — подростки с красными галстуками, пожертвовавшие жизнями ради собственных идеалов, убеждений и во имя Родины.

Павлик Морозов (в центре, с книгой) с группой соучеников. Фото: Public Domain

Начало галерее пионеров-героев положил, безусловно, Павлик Морозов . В отличие от многих других, Павел Трофимович Морозов остался в народном фольклоре, хотя закрепившаяся за ним слава «предателя отца» никоим образом не отражает реального положения вещей.

Согласно канонической советской версии, Павлик Морозов был одним из организаторов первого пионерского отряда в деревне Герасимовка Тобольской губернии. В 1931 году, в разгар борьбы с кулачеством, 13-летний Павел свидетельствовал против своего отца, Трофима Морозова , который, будучи председателем сельсовета, сотрудничал с кулаками, помогал им уходить от налогообложения, а также прятал хлеб, подлежащий сдаче государству. На основании этих показаний принципиального пионера Трофим Морозов был осужден на 10 лет.

В сентябре 1932 года кулаки, среди которых были родной дед Павла и двоюродный брат мальчика, в лесу зверски убили пионера и его родного младшего брата Федора.

По делу об убийстве Павлика Морозова были осуждены четыре человека — родные дед и бабушка погибших мальчиков, а также двоюродный брат Данила и крестный Арсений Кулуканов , приходившийся ему дядей. Непосредственный исполнитель преступления Данила Морозов и один из «заказчиков» убийства Арсений Кулуканов были расстреляны, а престарелые Ксения и Сергей Морозовы приговорены к тюремному заключению. Интересно, что один из обвиняемых, Арсений Силин , был полностью оправдан.

Если в советское время Павлик Морозов представлялся как «несгибаемый борец за идеалы», то в период перестройки критики характеризовали его как «стукача, предавшего родного отца». Под сомнение ставились и обстоятельства смерти пионера.

Что же известно на сегодняшний день?

Отец и сын

Павлик Морозов действительно был одним из первых пионеров в деревне Герасимовке. Деревня была расколота — с одной стороны, чрезвычайная бедность одних, с другой, зажиточность так называемых «кулаков», противников советской власти, к которым относились и некоторые родственники Павла Морозова.

Отец Павла, Трофим Морозов, стал главой Герасимовского сельсовета, и в этой должности оставил о себе весьма дурную славу. Он отметился тем, что ныне называется «коррупцией» — присваивал имущество раскулаченных, помогал зажиточным односельчанам уклоняться от налогов, спекулировал справками, выдаваемыми спецпоселенцам.

Портрет Павлика Морозова, созданный на основе единственной известной фотографии, на которой он был запечатлен. Фото: Public Domain

Теплых чувств к отцу Павел не мог испытывать еще и потому, что Трофим Морозов бросил семью, уйдя к другой женщине. Мать Павла, Татьяна , осталась с четырьмя детьми на руках, фактически без средств к существованию. Родители Трофима, Сергей и Ксения Морозовы, ненавидели Татьяну за то, что она в свое время отказалась жить с ними общим домом и настояла на разделе. Не питали они теплых чувств и детям Татьяны, называя их, по воспоминаниям брата Павла, Алексея Морозова, не иначе как «щенками».

А уж после того как Павлик примкнул к пионерам, в глазах деда он и вовсе превратился в главный объект ненависти.

При этом самому Павлу было не до пионерских сборов: после ухода отца он стал главным мужчиной в семье и помогал матери по хозяйству.

В 1931 году дурная слава Трофима Морозова, уже покинувшего пост председателя сельсовета, дошла до слуха компетентных органов. На Морозова завели дело о злоупотреблениях. На суде показания о известных ей противоправных деяниях мужа дала Татьяна Морозова, а Павел лишь подтвердил слова матери, причем был остановлен судьей, который не счел нужным требовать обширных показаний от несовершеннолетнего. В итоге Трофим Морозов был осужден на 10 лет заключения.

Расправа

О его дальнейшей судьбе есть противоречивые сведения. «Разоблачители» Павлика Морозова утверждают, что его отец якобы был расстрелян в лагере в 1938 году, однако никаких подтверждений этому нет. По другим данным, Трофим Морозов, отбыв наказание, поселился в Тюменской области, где и прожил до конца своих дней, стараясь не афишировать свою связь с Павликом Морозовым.

Учитывая, что основные показания на бывшего мужа дала Татьяна Морозова, мстили родственники Трофима не Павлику, а ей. 2 сентября 1932 года Татьяна уехала по делам, а на следующий день Павел с младшим братом Федором отправились в лес за ягодами. Родственники отца сочли, что это удобный случай, и, подкараулив мальчиков в лесу, расправились с ними.

Павлу нанесли удар ножом в живот и сердце, а его брата Федора, который пытался убежать, сначала ударили палкой в висок, а затем добили ударом ножом в живот.

Поиски детей начались 5 сентября, по возвращении матери. Уже 6 сентября тела нашли в лесу. Убийцы не особенно пытались скрывать факт расправы. Мать Павла, Татьяна Морозова, потом вспоминала, что когда тела зверски убитых детей привезли в деревню, Ксения Морозова, мать бывшего мужа и родная бабушка погибших, сказала ей с усмешкой: «Татьяна, мы тебе наделали мяса, а ты теперь его ешь!»

Расследование, проведенное по факту убийства, позволило полностью доказать вину подозреваемых. Позднейшие попытки увидеть в убийстве братьев Морозовых «провокацию ОГПУ», не выдерживают никакой критики.

В 1999 году представители движения «Мемориал» и родственники осужденных за убийство братьев Морозовых пытались добиться пересмотра приговора. Однако Генеральная прокуратура России, рассмотрев дело, пришла к выводу, что убийство Павлика Морозова носит чисто уголовный характер, и убийцы осуждены обоснованно и не подлежат реабилитации по политическим основаниям.

Герой и жертва

Итак, пионер Павлик Морозов, объективно говоря, не был «стукачом и предателем отца». Отец Павла, Трофим Морозов, по сути, был коррупционером и крайне непорядочным человеком, бросившим собственных детей на произвол судьбы.

Репродукция картины художника Никиты Чебакова «Павлик Морозов» (1952 год). Фото: Public Domain

Говорить что-либо о родственниках Павла и Федора Морозовых, из мести организовавших и осуществивших зверское убийство несовершеннолетних, право, не хочется — о них все сказано в приговоре, обоснованность которого подтверждена Гепрокуратурой России.

Вся беда Павлика Морозова состоит в том, что в разгар острого противостояния в обществе в начале 1930-х годов его трагическая гибель стала для власти знаменем, символом борьбы с теми, кто не разделяет ее идеалы и ценности.

Спустя полвека другая политическая сила с антисоветской направленностью станет с не меньшим рвением использовать трагическую судьбу Павлика в своих целях, поливая память подростка грязью.

С точки зрения своей эпохи, Павлик Морозов был подростком с твердыми убеждениями, который выступал против врагов существующего строя и за это был убит. С точки зрения сегодняшнего дня. Павлик Морозов — это подросток с твердыми взглядами на жизнь, который, как законопослушный гражданин, дал свидетельские показания в суде в отношении погрязшего в коррупции сотрудника местной администрации, за что и был убит представителями криминалитета.

Павлик помогает

После гибели двоих сыновей, 13-летнего Павла и 8-летнего Федора, Татьяна Морозова навсегда уехала из Герасимовки. Другим ее детям тоже досталась тяжелая судьба — Гриша умер в детстве, Роман сражался с фашистами и умер от ран уже после войны, а Алексей был осужден как «враг народа», несколько лет провел в тюрьме и лишь позднее был реабилитирован.

Матери Павлика Морозова повезло — она умерла до перестройки, а вот Алексею Морозову пришлось в полной мере ощутить те потоки грязи и откровенной лжи, которые обрушились на его брата в период демократических изменений.

Парадокс заключается в том, что на родине Павла в деревне Герасимовка, где юный пионер, по версии разоблачителей, «предавал и стучал», к его памяти относятся чрезвычайно бережно. Там сохранился и памятник Павлику, и его музей. Местные жители приходят к памятнику, оставляют у него записки с со своими самыми сокровенными желаниями. Говорят, Павлик им помогает.

22.11.2014 3 16489

Имя этого 13-летнего мальчика стало символом дважды. Сначала - символом борьбы пионеров-героев с «контрреволюцией» и «кулачеством». Потом - символом предательства, доносительства и подлости.

Парадокс в том, что ни та, ни другая трактовка не имеют практически никакого отношения к подлинной истории Павлика Морозова . Подростка, который просто заботился о матери и младших братьях и не боялся говорить правду, даже под страхом смерти.

Уральского школьника Павлика Морозова сегодня, как правило, упоминают в юмористическом или осуждающем контексте. Все как бы знают, что он «сдал отца», «написал донос», но при этом никто не помнит подробностей самого дела.

Советская пропаганда мгновенно возвела Павлика на пьедестал как пионера-героя. В новые времена с тем же пылом и той же поспешностью его заклеймили как предателя.

И в том и в другом случае имя мальчика использовалось как политический лозунг.

Настоящая подоплека тех сентябрьских событий 1932 года давно забыта.

Только падкие до сенсаций «разоблачители» периодически пытаются дать новую трактовку старых событий.

А ведь было все довольно просто.

Деревенская коррупция

Павлик Морозов родился спустя год после Октябрьского переворота, 14 ноября 1918 года. Его детство пришлось на самое трудное время - первые годы становления советской власти.

Самый суровый удар переходного периода - Гражданской войны и последовавшего военного коммунизма - приняли на себя как раз крестьяне.

Наравне со всеми терпели тяготы и жители села Герасимовка Тобольской губернии. Там, в семье председателя местного сельсовета, и появился на свет Павел - старший из пятерых детей Трофима и Татьяны Морозовых. Жили немирно: отец часто поколачивал и мать, и детей. Не потому, что отличался слишком суровым характером, а просто таковы были обычные деревенские нравы того времени.

Но и хорошим человеком Трофима Морозова при всем желании назвать было нельзя. Семью он в итоге бросил и стал жить у своей любовницы по соседству. Причем бить жену и детей не перестал. А свою должность председателя сельсовета активно использовал для личного обогащения. Например, присваивал себе имущество, конфискованное у раскулаченных.

Отдельной статьей дохода у него была выдача нелегальных справок спецпереселенцам. Эта категория граждан появилась в начале 30-х годов, когда «кулаков» и «подкулачников» без суда и следствия отправляли в спецпоселки. Там они должны были жить на положении ссыльных, соблюдая строгий распорядок и работая на лесозаготовке, разработке недр и так далее.

Разумеется, ни о какой свободе перемещения и речи не шло. Покидать спец-поселок можно было только с разрешения коменданта. Некоторые спецпереселенцы пытались сбежать от такой жизни. Но для этого необходима была справка о приписке к какому-нибудь сельсовету. Чтобы у компетентных органов по новому месту жительства не возникало вопросов - откуда прибыл, чем занимался до этого.

Вот этими-то справками и приторговывал Морозов. Причем продолжал это делать даже после того, как в 1931 году его сместили с поста председателя сельсовета. На них он и погорел. Со временем в Герасимовку один за другим стали поступать запросы с различных фабрик и заводов, а также со строительства Магнитогорска. Бдительные руководители производства интересовались: действительно ли прибывшие к ним новые работники проживали ранее в Герасимовке?

Слишком часто стали попадаться спецпереселенцы с фальшивыми справками в кармане. А в ноябре 1931 года на станции Тавда был задержан некий Зворыкин с двумя пустыми бланками, на которых стояли печати герасимовского сельсовета. Сотрудникам милиции он честно признался, что заплатил за них 105 рублей. Спустя несколько дней по делу о поддельных справках были арестованы несколько человек, в том числе и Трофим Морозов.

Вымышленный донос

С этого момента и начинается та самая история Павлика Морозова. Причем начинается сразу с противоречий. Следователь Елизар Шепелев, который впоследствии расследовал убийство мальчика, писал в обвинительном заключении следующее: «Павел Морозов подал заявление в следственные органы 25-го ноября 1931 года». Имеется в виду заявление, в котором Павлик якобы обвинил отца в незаконной деятельности.

Однако много лет спустя Шепелев откровенно признавался в своем интервью: «Не могу понять, с какой стати я все это написал, в деле нет никаких подтверждений, что мальчик обращался в следственные органы и что именно за это его убили. Наверно, я имел в виду, что Павел дал показания судье, когда судили Трофима...»

Не нашла никаких следов показаний Павлика в деле Трофима Морозова и журналист Евгения Медяко-ва, пытавшаяся докопаться до правды в начале 1980-х. Показания его матери имеются, а вот мальчика - нет. Правда, на суде, по-видимому, он все же выступал, но вряд ли сказал что-нибудь новое или ценное. Тем не менее этого хватило для того, чтобы возбудить ненависть к нему у родственников отца. Особенно после того, как суд приговорил Трофима к 10 годам лагерей и отправил его строить Беломорско-Балтийский канал.

Забегая вперед, скажем, что Трофим Морозов не отбыл срок полностью. Он вернулся спустя три года, с орденом за ударный труд. Но к тому времени два его сына - Павел и Федор - были убиты.

Необходимо подчеркнуть, что после ухода Трофима из семьи Павел стал старшим мужчиной в семье. Он заботился о матери и младших братьях, как мог поддерживал хозяйство. И в глазах взрослых именно на нем, а не на Татьяне лежала вся ответственность за «предательство» Трофима. Особенно остро ненавидел Павла его дед Сергей, которого в этом целиком поддерживала супруга -бабка Аксинья (или Ксения).

Другим заклятым врагом был двоюродный брат Данила. Наконец, вовсе не питал к мальчику теплых чувств его крестный отец и муж сестры Трофима Арсений Кулуканов. По одной из версий, его имя Павел упомянул в своей речи на суде, назвав «кулаком». Эти четыре человека и оказались в конце концов на скамье подсудимых как обвиняемые в убийстве Павла и Федора Морозовых.

Обыкновенное зверство

О самом убийстве известно следующее. В первых числах сентября 1932 года Павел и Федор отправились в лес за ягодами. Узнав об этом, Кулуканов уговорил Данилу идти за ними и убить мальчишек. И даже якобы заплатил ему за это 5 рублей. Данила не пошел на преступление один, а отправился за советом к деду Сергею.

Тот спокойно встал и, посмотрев, как сообщник берет нож, сказал: «Идем убивать, смотри не бойся». Павлика и восьмилетнего Федора они нашли довольно быстро. Смертельные удары обоим нанес Данила, но убежать младшему мальчику не дал дед Сергей.

Так как Павел и Федор собирались идти в лес с ночевкой, то хватились их далеко не сразу. Тем более что и мать была в отъезде. Когда Татьяна вернулась в деревню, то узнала, что дети уже третий день не возвращаются. Встревоженная, она подняла народ на поиски, и на следующий день тела зарезанных детей были обнаружены.

Убитая горем мать потом рассказала следователю, что в тот же день на улице она встретила бабку Аксинью, которая со злым смехом сказала ей: «Татьяна, мы тебе наделали мяса, а ты теперь его ешь!»

Следствие довольно быстро нашло убийц. Основными уликами стали хозяйственный нож и окровавленная одежда Данилы, которую Аксинья замочила, но не успела отстирать (поначалу они утверждали, что накануне он резал теленка). Данила свою вину признал практически сразу и полностью. Дед Сергей постоянно менял показания и путался, то признавая, то отрицая совершенное.

Аксинья и Арсений Кулуканов до последнего не сознавались ни в чем. Тем не менее именно Арсений вместе с Данилой получили самую суровую меру наказания - расстрел. Аксинью и Сергея Морозовых ввиду их преклонного возраста (старикам было уже по 80 лет) отправили доживать в тюрьму.

Символ в красном галстуке

На этом бы и закончилась эта, в сущности, простая история бытовой вражды. Если бы за дело не взялась советская пропаганда. Мальчик, убитый родственниками за два неосторожных слова, сказанных на судебном заседании, никому был не нужен. А вот пионер-герой, бесстрашно разоблачавший кулаков с подкулачниками и павший в неравном бою, сюжет что надо.

Поэтому в первой же заметке на эту тему, опубликованной в газете «Уральский рабочий» 19 ноября 1932 года история Павлика рассказывалась так:

«...И когда дед Паши, Сергей Морозов, укрыл кулацкое имущество, Паша побежал в сельсовет и разоблачил деда. В 1932 г. зимой Паша вывел на свежую воду кулака Силина Арсения, который не выполнил твердого задания, продал кулакам воз картофеля.Осенью раскулаченный Кулуканов украл с сельсоветского поля 16 пудов ржи и опять спрятал их у своего тестя - Сергея Морозова.

Павел снова разоблачил деда и кулака Кулуканова. На собраниях во время сева, в момент хлебозаготовок, всюду активист-пионер Паша Морозов разоблачал запутанные махинации кулаков и подкулачников...»

И без того нелегкая жизнь простого деревенского подростка, брошенного отцом и тянущего на себе воз домашних забот, вдруг превратилась в бесконечный бой с «кулаками и подкулачниками», которые бесконечно проворачивали в маленькой Герасимовке свои «махинации».

Надо ли говорить, что никаких документов, подтверждающих такую активную деятельность «разоблачителя» Павлика Морозова, не существует? Зато именем такого героя уже не стыдно было назвать пионерский отряд. Как и поставить ему памятник.

«Некоторым сейчас Павлик кажется этаким напичканным лозунгами мальчиком в чистенькой пионерской форме. А он из-за бедности нашей эту форму и в глаза не видел, в пионерских парадах не участвовал и портретов Молотова не носил, и "здравицу" вождям не кричал», -вспоминала потом школьная учительница Лариса Исакова, наблюдавшая почти всю историю своими глазами.

Но пропагандистская машина уже работала на полную мощность. О Павлике Морозове писались стихи, книги, пьесы и даже одна опера! О том, что именно и почему случилось в Герасимовке осенью 1932 года, помнили все меньше и меньше людей, а разбираться в деталях и вовсе стремились единицы.

Длинные руки ОГПУ?

Но времена изменились, и маятник качнулся в другую сторону. Столь же мощно и неуправляемо. Люди, жаждавшие правды, стремились разоблачить все мифы советской идеологии. При этом серьезно погружаться в вопрос опять-таки было лень. Очень часто шли по пути наименьшего сопротивления: если что-то было объявлено советским государством хорошим - значит, на самом деле это плохо.

Именно так и получилось с Павликом Морозовым. Грязное клеймо «предателя» было заслужено им ничуть не больше, нежели золотая медаль «героя».

Татьяна Морозова (мать Павлика) с внуком -Павлом Морозовым. Фотография 1979 года.

Под сомнение теперь ставилось все. Таким ли ужасным человеком был Трофим Морозов? Заслуженно ли его отправили в лагерь? Писал или не писал Павлик злосчастный донос на отца? При этом почему-то постоянно упускался самый простой и страшный вопрос: можно ли убивать детей?

При этом в разоблачительном азарте некоторые авторы доходили буквально до абсурда. Писатель Юрий Дружников в 1987 году выпустил в Великобритании книгу с броским названием «Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова». В ней он перевернул всю ситуацию буквально с ног на голову.

По версии Дружникова, Павлик был марионеткой всесильных чекистов, которые стремились устроить показательный процесс с политическим подтекстом. Нужно это было в частности для того, чтобы наконец организовать в Герасимовке колхоз, чему ранее жители села активно сопротивлялись.

Настоящими организаторами и исполнителями убийства автор книги называет помощника уполномоченного ОГПУ Спиридона Карташова и двоюродного брата Павла - Ивана Потупчика, который сотрудничал с органами. Эта версия была многократно подвергнута критике и разобрана буквально по косточкам.

Причем не только отечественными исследователями. Профессор Оксфордского университета Катриона Келли, к примеру, отметила, что Дружников очень выборочно использует материалы официального следствия, признавая подлинными только те, которые укладываются в его теорию.

Несмотря на крайне слабую аргументацию, Дружников тем не менее довольно точно указывает на слабые места в официальной версии следствия. Действительно непонятно, почему убийцы не озаботились тем, чтобы скрыть нож и окровавленную одежду.

Дед Сергей в прошлом служил жандармом, бабка Аксинья когда-то промышляла воровством лошадей. То есть о том, что такое следствие и улики, оба должны были иметь хорошее представление. Тем не менее, арестовать себя они дали удивительно легко и просто.

Однако сколько бы ни перетасовывались документы 80-летней давности, это никак не изменит главного. Два мальчика, Павел и Федор Морозовы, - не герои и не предатели. А несчастные жертвы обстоятельств и лихого времени.

Виктор БАНЕВ