Современный мир меняется очень быстро, однако взгляды людей на стремительный прогресс значительно различаются. Одних восхищают инновации и развитие, другие видят в них угрозу истинным ценностям и собственному будущему. Технологии, интернет, социальные сети, непрерывные потоки информации, шум больших городов – атрибуты сегодняшней жизни, которые становятся привычными для большинства, все чаще вызывают неприятие у людей, считающих подобные явления губительными для себя и своих близких. Многие готовы отказаться от комфорта и всех благ цивилизации, чтобы уйти от привычной суеты и не следовать сложившимся правилам. Ради этого они готовы на риск, смелые перемены и жизнь в самых невероятных условиях.

Возвращение к природе

Быстрый ритм современной жизни, информационный избыток, проблемы экологии и постоянный стресс делают все более привлекательной уединенную жизнь на природе. Многие люди, уставшие от напряжения, массовой культуры и преобладания материальных ценностей, решают переселиться в маленькие деревни, находящиеся далеко от городов, организуют экодеревни или даже уходят в леса и тайгу, следуя примеру знаменитой сибирской отшельницы Агафьи Лыковой, которая долгие годы избегала цивилизации. По всему миру сторонники возвращения к истокам отказываются от привычных условий и выбирают жизнь в согласии с природой. Например, в Испании есть небольшая ферма El Pardal, расположенная среди лесов и озер. Её хозяева и гости ведут хозяйство, выращивают овощи и фрукты, используют солнечную энергию и наслаждаются простой и гармоничной жизнью на свежем воздухе вдали от других поселений.

Город свободы

Желание жить по своим правилам и уйти от общепринятых норм приводит многих искателей приключений в Слэб-сити – небольшое поселение, известное как «последнее свободное место в Америке». На первый взгляд может показаться, что в этом «городе трейлеров» живут отшельники и бродяги, которым просто некуда идти, однако большинство из них остаются здесь ради своих идей и никогда не откажутся от подобного образа жизни, несмотря на суровые условия американской пустыни. В Слэб-сити нет электричества, канализации и водопровода, однако люди, называющие это место домом, не жалуются на их отсутствие: они променяли все блага цивилизации на безграничную свободу, которую смогли обрести в этом уединенном уголке мира.

Покорение вершин

К попыткам отгородиться от современного мира приводят не только желание гармоничной спокойной жизни или поиск свободы, но и стремление сохранить знания и опыт предков. Для людей, поколениями выживающих в горах американских штатов Арканзас, Северная Каролина, Монтана и Аляска, потеря связи с собственными корнями куда страшнее, чем отсутствие коммуникации с другими людьми. О смельчаках, которые ежедневно борются с суровыми условиями, телеканал HISTORY снял документальный сериал «Мужчины в горах». Пока мир технологий разрастается, затрагивая все новые территории, эти люди продолжают беречь свой уклад, несмотря на опасность и постоянный риск. Они охотятся, противостоят хищникам и спасаются от холода безжалостной горной зимой, не интересуясь прогрессом. Их удивительная жизнь в условиях дикой природы во всех подробностях показана в сериале «Мужчины в горах», который выходит на телеканале HISTORY по средам в 21:00.

Полная изоляция

Крайняя степень изоляции от современного общества – намеренное переселение на необитаемый остров, затерянный в океане. Сложно поверить, что кто-то захочет добровольно перебраться в дикие условия, где нет ни души, а природа таит множество неожиданных опасностей, однако существует несколько примеров подобных побегов от цивилизации. Например, Брендон Гримшоу более сорока лет прожил на острове Муайен в Индийском Океане. Он заботился о местной природе, спас исчезающий вид черепах, высадил тысячи деревьев и привлек на остров множество редких птиц. В итоге, благодаря его стараниям, остров приобрел звание Национального парка. А японский отшельник Масафуми Нагасаки в 1992 году бросил привычную жизнь и поселился на острове Сотопанари в Тихом океане, решив встретить старость в необычных условиях и отказавшись от общественных правил и норм.

Жизнь вне политики и религии

Отказ от общепринятых ценностей и социальных условностей может принимать по-настоящему серьезные масштабы. Так с 1968 года под эгидой ЮНЕСКО на юге Индии развивается город Ауровиль, ставший экспериментом по созданию интернационального общества без политических и религиозных предпочтений. В «городе рассвета» живут люди, стремящихся к гармонии, поддержке друг друга и отсутствию разногласий. Их главными ценностями являются единство, свобода, духовный рост и совершенствование мира. Для многих Ауровиль кажется недостижимой утопией, однако уже для более двух тысяч людей это место стало домом, где они нашли единомышленников и возможности для реализации свои идей.

Темное пятнышко деревянного домика еле заметно среди грузных деревьев. По двору небрежно разбросаны глиняные кувшины и рукомойники. Два года назад в деревню Калюга, что в Глусском районе Могилевской области, из Минска переехала семья Каптуров. История семьи, добровольно оставившей столицу, - в нашем репортаже.

Хозяин хутора Демьян возразил и звонко расхохотался, когда мы сказали, что он променял цивилизацию на природу.

- Да разве что в Минске людей много! Вот она, обратная сторона цивилизации, - показывает мужчина на измученных котят, которых он на днях привез с Гурского, 42.

Демьян - профессиональный гончар, возрождает старинные белорусские традиции. Супруга Екатерина помогает ему в работе и сейчас ждет второго ребенка. Девочка Дарья, их первенец, бегает по двору.

Жилье Каптуров - обычная деревенская изба, такая же, как любой дом в экранизации «Людзей на балоце» Мележа. Печное отопление, отсутствие удобств и телевизора. Впрочем, вопрос о наличии воды и электричества Демьян закрыл сразу и без обиняков.

- Я не люблю об этом говорить. Мне очень обидно, что сейчас людям интересно только наличие туалета и воды. Все говорят о вещах, которые чуть-чуть выше травы, но ниже колена. Наша задача в жизни - ощущать чудо каждый день. Мы работаем над этим. Если бы нашей целью был туалет, он бы здесь был, поверьте, суперкомфортабельный, да какой угодно!

Мужчина проводит нас в дом, переполненный глиняными изделиями. Первую жилую комнату занимают большая печь, маленькая гончарная мастерская и кухня. На миниатюрном стареньком шкафчике ютятся календари, записи и грамота от Министерства культуры. В окошке дверей спальни видно, как качается плетеная детская люлька, подвешенная к потолку.

- Когда мы приехали, здесь был полный экстрим! - вспоминает Каптур. - Дом изначально находился в колхозном состоянии: гипсокартон, обои, печка, окрашенная в синий, кантри-стиль, что туши свет! Мы давай все это отрывать, печку штукатурить. В нашей спальне была грубка, мы ее развалили и построили красивую печку с лежанкой. Во многом друзья помогали, конечно.

Сейчас семья своими руками строит баню и пристройки к дому. Во дворе красуется гордость Демьяна - горн. Это аутентичная гончарная печь для керамики. Здесь посуда обжигается и становится черной.

Кардинально поменять жизнь Каптур решил восемь лет назад, когда ему было 25.

- Я самый обычный парень. Учился в школе, закончил институт, куда поступил, потому что был наименьший конкурс, как и все нормальные люди. Это БГАТУ - самый элитный университет республики! - смеется Демьян. - Выучился на инженера-механика по сельхозтехнике, отработал два года в колхозе - абсолютный ад, просто рафинированный ужас! Потом два с половиной года работал на заводе в Минске на должности замначальника отдела маркетинга. Все как полагается, купил машину. Можно вроде бы жить…

Параллельно с обычной работой Каптур играл в разных музыкальных группах от металла до этно и фолка, путешествовал автостопом по миру, состоял в рыцарских клубах.

- Работаю до пяти, сажусь в машину, еду к своим друзьям на дачу, где меня ждет сборище хипанов, баня, репетиции, барабаны… Весь этот тусняк продолжается до трех ночи. Утром вся наша «бригада» спит сном праведников, а я подрываюсь в семь утра и еду на работу. До обеда я вообще не могу понять, что я на ней делаю!

Однажды у знакомых в Киеве Демьян увидел на стене терракотовые глиняные плиточки с оттисками по мотивам египетских пирамид.

- Я подошел к этой стене, рассматриваю ее. И мне в одну секунду в голову стукнуло: «Ты должен этим заниматься». Я сначала удивился, - шутя вспоминает мужчина.

Жена Демьяна родом из Львова, по образованию она фольклорист-этнограф, до переезда в Беларусь вместе с сестрой открыла частный детсад. Как и будущий супруг, выступала на различных музыкальных фестивалях, где они и познакомились.

Вернувшись домой, Каптур практически самостоятельно выучил азы гончарного ремесла. Уволился с завода, подрабатывал у частника за копейки, потом друзья подарили ему гончарный круг и печь для обжига керамики. Так пять с половиной лет назад у семьи появилась своя мастерская.

- Это было время «великой депрессии». Мы с женой стали жить вместе, с гончарством у меня получалось слабо. Денег не было совсем. То у друзей перемаемся, то в машине с котом. Полтора года мы жили святым духом, но верили, верили непонятно во что. Так мы на ровном месте повернулись в сторону нашей судьбы. Одну зиму жили у знакомой на даче, где поставили оборудование. Тогда и появился наш первый заказ в детский садик. Мы были счастливы, что нашу посуду оценили. После этого более двух лет жили в деревне под Ивенцом, потом купили этот дом.

Здесь у семьи все сложилось. Посуда мастерской признана, ее покупают. Сейчас Каптуры выступают на корпоративах с мастер-классами, гончар ведет несколько школ, выставляется на ярмарках.

- Мы можем работать две недели в месяц, и этого нам хватает, чтобы путешествовать, жить и строиться. Это красивая история о том, как нужно верить в себя и не сдаваться.

Спрашиваем, как хозяева питаются.

- Многое покупаем в магазине. Хотели бы выращивать все свое, но разъезды не позволяют. Мы вегетарианцы, поэтому вопросы типа вырастить курочек или кабанчика нас волнуют мало. В этом году взяли улей с пчелами, молоко часто покупаем у фермеров, - говорит Демьян.

- Я сама пеку хлеб в домашней русской печке, делаю свежие салаты, готовлю домашний квас, чаи, варенье. Стараемся питаться здоровой пищей: зеленые коктейли, ягоды, - добавляет Екатерина.

- Мы не помним, когда болели! Дарья босиком гоняет тут целое лето - за два года жизни ни болячки, у нее нет никаких прививок, она не записана ни в одной поликлинике. Этот ребенок растет сам, как дерево, посаженное в хорошую почву, которое поливается дождиком, - продолжает Демьян.

По утрам семья обливается холодной водой, зимой может спокойно окунуться в сугробы.

Услугами медицины Каптуры не пользуются вообще. Демьян готов самостоятельно принимать роды у своей жены. Говорит, в их окружении все рожают дома, иначе это признак дурного тона. Он считает, что в процессе рождения ребенка все связано не столько с материей, сколько с состоянием роженицы.

- Важно, чтобы женщина была расслаблена и спокойна. Дом - место, в котором это возможно как нигде. Рождение ребенка - самый прекрасный момент в жизни человека. Отец, который это пропускает, многое теряет. Роды - это экзамен, ты покажешь все, что накопил в жизни. На таких гранях человек не может притворяться, он настоящий. Супруги становятся действительно родными. Это не просто жить вместе, делить квартиру, кровать, а стать людьми, которые пережили что-то глобальное. И как после этого я могу сказать, мол, ай, Катруся [так Демьян называет свою супругу. - Прим. Onliner.by] - рассуждает Демьян.

- В городе нам некомфортно и тесно. И мы не оригинальны в своем мнении - коттеджи вокруг Минска это доказывают! Если бы не нужно было зарабатывать бабло, в воскресенье вечером никто бы не ехал назад, в столицу. Это естественная потребность человека - иметь свою землю, посмотреть, как растут деревья, которые ты посадил сам. Это возвышает человека.

- В Минске людей используют как кошельки. Заехал недавно в гипермаркет на выезде домой и словил прикольный момент: иду по залу, и меня накрывает ощущение великого покоя и созидания… То есть очень часто единственное место, где человек может расслабиться и творчески подойти к процессу, - это гипермаркет, - делится наблюдениями гончар. - Люди тщательно выбирают подсолнечное масло, туалетную бумагу - белую или розовую. Они ничего в жизни не делают так спокойно и качественно, как потребляют. И это ужасно. Мы осознанно подвергаем себя аскезам. Мы специально живем здесь, чтобы в этой пустоте пробудилось то, что есть внутри нас.

Амиши - на обочине цивилизации

Амиши – представители ультраконсервативного христианского течения, полностью отгородившиеся от мира. Амиши не пользуются электричеством, ничего не знают об интернете, не ездят на автомобилях, а одеваются и живут так, будто на дворе XIX век.

В то время как большинство людей на планете не мыслят своей жизни без благ цивилизации, амиши бегут от них, как черт от ладана.

Не от мира сего

Новое религиозное ответвление возникло в Европе в 1693 году, но позже большинство амишей были вынуждены, спасаясь от преследований, эмигрировать за океан. Там они и обосновались. В наше время крупнейшие поселения расположены в нескольких штатах США – Огайо, Индиана и Пенсильвания, а также встречаются в Канаде. Всего в Америке 25 разных общин, которые в свою очередь разделены на 1700 церковных округов. Численность амишей составляет более 200 тысяч человек.

В каждом районе свои представления о том, как жить членам общины, но в общем и целом все амиши придерживаются специального свода правил, который называется Орднунг. В нем четко и ясно сказано, что амишам можно делать, а чего нельзя.

За более чем двухсотлетнюю историю существования общины никому и в голову не приходило что-либо менять в раз и навсегда заведенном порядке. Возможно, виной тому немецкие гены амишей, а немцы, как известно, большие консерваторы и любители порядка.

Деревенька моя

Первое, что поражает посторонних при въезде в деревню амишей --повозки, запряженные лошадьми. Это основной вид транспорта. У повозок предусмотрены светоотражающие треугольники – дабы их можно было заметить на ночной дороге. Кроме того, каждая повозка оснащена поворотниками. А в штате Индиана власти требуют устанавливать на повозках еще и номера. Управлять повозкой может каждый, даже ребенок. Машин у амишей нет. Им разрешается ездить в автомобилях только на пассажирском сиденье и в исключительных случаях. В некоторых общинах встречаются велосипеды или скутеры.

Второе, что сразу бросается в глаза - внешний вид обитателей поселения. Все мужчины и женщины выглядят одинаково. Дамы всегда ходят с покрытой головой, волосы собраны в аккуратный пучок или заплетены, на голове чепчик, шляпа, платок.

Длинные и пышные волосы считаются у амишей признаком женской красоты, но эту красоту лицезреть положено только мужу. Женщины носят длинные платья неброских цветов, сверху которых повязывают фартук. Украшения и макияж недопустимы. Мужчины тоже одеты согласно правилам – в шляпах, рубашках, пиджаках и широких штанах на подтяжках.

Женатики обязательно носят бороды. У традиции есть особый смысл – бороду, в отличие от обручального кольца, в карман не спрячешь. Ограничения в одежде – способ сэкономить не только деньги, но и время, которое можно потратить на молитву или труд.

Жилища амишей также отличаются скромностью и простотой. Все дома покрашены в один цвет, обстановка в каждом из них мало чем отличается от соседнего «гнездышка». Выделяться в стане амишей не принято: по их мнению, индивидуализм порождает гордость и тщеславие – главные людские пороки.

Зато всячески приветствуются смирение, простодушие, бесхитростность, бережливость. Электричеством в поселении никто не пользуется. В ходу альтернативные источники энергии – природные, а также пропан, керосин, батарейки. Культовых сооружений у амишей нет – все богослужения проводятся на дому.

Осознанный выбор

Амиши стараются как можно меньше контактировать с окружающим миром. Но иногда выбираются в свет. Например, для того, чтобы продать излишки своего труда. Надо сказать, их сельскохозяйственная продукция пользуется большим спросом, ведь амиши не используют никакой химии. Все – натуральное. Молоко, творог, сыр, овощи, фрукты – свежие и вкусные. Американцы и канадцы, уставшие от модифицированных продуктов и пластика, даже не смотрят на ценники амишей.

Второй момент - в 16 лет подростков отпускают посмотреть мир. Это время, когда детям разрешается многое из того, что запрещалось раньше. Они могут гулять допоздна, пользоваться интернетом, мобильником, брать напрокат автомобиль, путешествовать, общаться со сверстниками из больших городов.

Одним словом, подростка отпускают посмотреть мир. Через некоторое время юноши и девушки должны сделать выбор – возвращаться в общину или уходить из нее. Поразительно, но беспристрастная статистика такова: 85 процентов детей выбирает путь своих предков. После этого происходит посвящение в амиши – крещение. В общине уверены: человек должен сам принять это решение. Обратного пути нет – амишем становятся на всю жизнь.

Дети у амишей с раннего возраста помогают родителям по хозяйству: трудятся в поле, доят коров, пекут хлеб. Существует разделение труда – девочка должна научиться ткать покрывала и скатерти из натуральных тканей, а мальчик – делать мебель из натурального дерева. Образование у амишей не приветствуется.

Да и зачем, по их мнению, корпеть над книжками, когда это никак не помогает в хозяйстве?! В шесть лет дети идут в школу, где получают знания по базовым предметам на английском языке, хотя дома между собой амиши разговаривают на немецком диалекте. Кстати, всех, кто не понимает их язык, они называют «англичанами». После восьми лет обучения дети заканчивают образование.

Один за всех и все за одного

Семьи у амишей крепкие, многодетные. Браки допускаются только с другими амишами. Контрацептивные препараты, аборты, искусственное оплодотворение, исследования стволовых клеток запрещены. Но есть одна проблема – в среде амишей распространены некоторые наследственные заболевания.

Объясняется это тем, что все амиши произошли примерно от 200 предков-основателей, а супругов часто выбирают из соседних общин, связанных общей родословной. Некоторые из наследственных заболеваний довольно редкие и даже уникальные. От генетических тестов перед вступлением в брак и генетического обследования в период вынашивания ребенка амиши категорически отказываются, полностью вверяя себя воле Всевышнего. Поэтому младенческая смертность не редкость.

Услугами врачей амиши пользуются, но – своеобразно. В то время как большинство американцев в случае заболевания полагаются на страховку, амиши надеются на… общину. Как только у кого-то из ее членов возникает потребность обратиться к врачу, все сбрасываются в общий котел. Впрочем, известны случаи, когда родители покидали общину только ради того, чтобы их дети получили полноценные лечение и уход.

Даже под угрозой отлучения и избегания (практика ограничения социальных контактов с «заблудшими душами» с целью пристыдить их и побудить вернуться в лоно церкви)! Но это, скорее, исключение. Амиши твердо знают: если их настигнет беда – ураган, пожар, смерть близкого – община не бросит на произвол судьбы.

Даже в повседневной жизни они до сих пор умудряются буквально следовать Библии, проповедуя в быту три заповеди: скромность, простоту и покорность.

Считая семью одной из трех главных жизненных ценностей, амиши уделяют большое внимание и общинной жизни. Например, если кому то из амишей нужен новый дом (образовалась семья или случился пожар), строят его всей общиной. Собираются десятки, если не сотни мужчин и за один день (!) возводят большой деревянный дом буквально под ключ. Женщины в этот день готовят на всех еду, и заканчивается такой день совместным обедом.

У амишей нет домов для престарелых. Если в чьем-то доме есть пожилой человек, который уже сам не может за собой ухаживать, устанавливается список дежурств и помогает вся община.

Кроме того, что амиши прекрасные фермеры они еще и знамениты своими ремеслами. В их деревнях есть множество магазинчиков поделок и сувениров.Амиши делают добротную, слегка старомодную, но зато настоящую деревянную мебель. Любители такой мебели приезжают сюда за ней даже из Филадельфии и Нью-Йорка.

Большинство «странностей» жизненного уклада амишей связано с их желанием оградить свою жизнь и жизнь своих детей от тлетворного влияния внешнего мира. Собственно, это старый философский спор, чего больше приносит прогресс: добра или зла. Ответа на него до сих пор нет, потому он и философский, но амиши, по-прежнему твердо верят, что время можно остановить если не в отдельно взятой стране, то, по крайней мере, в отдельно взятой общине. Никто им в этом тут не мешает, и Бог им в помощь!

Поразительно, но в наш век атомной энергии, лазерных пушек и исследования Плутона еще существуют первобытные люди, почти не знакомые с внешним миром. По всей земле, кроме Европы, разбросано огромное количество таких племен. Одни живут в полной изоляции, возможно, даже не зная о существовании прочих «двуногих». Другие знают и видят больше, но не спешат идти на контакт. А третьи готовы убить любого чужака.

Как же быть нам, цивилизованным людям? Пытаться с ними «подружиться»? Осторожно за ними следить? Полностью игнорировать?

Как раз в эти дни споры возобновились, когда власти Перу решили вступить в контакт с одним из затерянных племен. Защитники аборигенов резко против, потому что после контакта те могут погибнуть от болезней, к которым у них нет иммунитета: неизвестно ведь, согласятся ли они на медицинскую помощь.

Давайте посмотрим, о ком идет речь, и какие еще бесконечно далекие от цивилизации племена встречаются в современном мире.

1. Бразилия

Именно в этой стране живет больше всего неконтактных племен. Только за 2 года, с 2005 по 2007, их подтвержденное число выросло сразу на 70% (с 40 до 67), а сегодня в списках Национального фонда индейцев (FUNAI) значится уже больше 80.

Есть племена крайне малочисленные, всего по 20-30 человек, другие могут насчитывать и 1,5 тысячи. При этом все вместе они составляют меньше 1% населения Бразилии, но «исконные земли», которые им отведены, - это 13% территории страны (зеленые пятна на карте).


Для поиска и учета изолированных племен власти периодически совершают облет густых лесов Амазонки. Так в 2008 году близ границы с Перу были замечены неизвестные доселе дикари. Сначала антропологи заметили с самолета их хижины, похожие на удлиненные палатки, а также полуголых женщин и детей.



Но во время повторного облета через несколько часов на том же месте появились мужчины с копьями и луками, с головы до ног выкрашенные красным, и такая же воинственная женщина, вся черная. Вероятно, они приняли самолет за злобный дух птицы.


С тех пор племя так и остается неизученным. Ученые лишь догадываются, что оно весьма многочисленное и благополучное. На фото видно, что люди в целом здоровы и сыты, их корзины полны кореньев и фруктов, с самолета заметили даже нечто вроде фруктовых садов. Не исключено, что этот народ существует уже 10.000 лет и с тех пор хранит первобытность.

2. Перу

А вот то самое племя, с которым хотят вступить в контакт перуанские власти - это индейцы машко-пиро, тоже живущие в глуши амазонских лесов на территории национального парка Ману́ на юго-востоке страны. Раньше они всегда отвергали чужаков, но в последние годы стали часто выходить из чащобы во «внешний мир». Только в 2014-м их больше 100 раз замечали в населенных районах, особенно вдоль берегов реки, откуда они указывали на прохожих.


«Похоже, они сами идут на контакт, и мы не можем притвориться, что этого не замечаем. У них тоже есть на это право», - говорят в правительстве. Там подчеркивают, что ни в коем случае не будут принуждать племя ни к контакту, ни к изменению образа жизни.


Официально перуанский закон запрещает контактировать с затерянными племенами, которых в стране насчитывается не меньше дюжины. Но с машко-пиро уже успели «пообщаться» многие, от простых туристов до христианских миссионеров, которые делились с ними одеждой и едой. Может, еще и потому, что за нарушение запрета не предусмотрено никакого наказания.


Правда, не все контакты были мирными. В мае 2015 года машко-пиро пришли в одну из местных деревень и, встретив жителей, напали на них. Один парень был убит на месте, пронзенный стрелой. В 2011-м члены племени убили еще одного местного и ранили стрелами смотрителя национального парка. Власти надеются, что контакт поможет предотвратить гибель людей в будущем.

Это, наверное, единственный цивилизованный индеец машко-пиро. В детстве местные охотники наткнулись на него в джунглях и забрали с собой. С тех пор он носит имя Альберто Флорес.

3. Андаманские острова (Индия)

Крохотный островок этого архипелага в Бенгальском заливе между Индией и Мьянмой населяют крайне враждебные к внешнему миру сентинельцы. Скорее всего, это прямые потомки первых африканцев, рискнувших покинуть черный континент примерно 60.000 лет назад. С тех пор это небольшое племя так и занимается охотой, рыбалкой и собирательством. Как они разводят огонь, неизвестно.


Их язык не идентифицирован, но, судя по его разительному отличию от всех прочих андаманских наречий, эти люди тысячелетиями не вступали ни с кем в контакт. Численность их общины (или разрозненных групп) тоже не установлена: предположительно, от 40 до 500 человек.


Сентинельцы - это типичные негритосы, как их называют этнологи: довольно низкорослые люди с очень темной, почти черной кожей и короткими мелкими завитками волос. Их главное оружие - копья и луки с разными видами стрел. Наблюдения показали, что они точно поражают цель человеческого роста с расстояния 10 метров. Любых чужаков племя считает врагами. В 2006 году они убили двух рыбаков, которые мирно спали в лодке, случайно прибившейся к их берегу, а после встретили градом стрел поисковый вертолет.


Было лишь несколько «мирных» контактов с сентинельцами в 1960-е годы. Один раз для них на берегу оставили кокосовые орехи, чтобы проверить, посадят их или съедят. - Съели. В другой раз «подарили» живых свиней - дикари их немедленно умертвили и... похоронили. Единственное, что показалось им полезным, - это ведерки красного цвета, поскольку их поспешили унести вглубь острова. А точно такие же ведерки зеленого цвета не тронули.


Но знаете, что самое странное и необъяснимое? Несмотря на свою первобытность и крайне примитивные укрытия, сентинельцы в целом выжили после страшного землетрясения и цунами в Индийском океане в 2004 году. А ведь по всему побережью Азии тогда погибли почти 300 тысяч человек, что сделало это стихийное бедствие самым смертоносным в современной истории!

4. Папуа Новая Гвинея

Обширный остров Новая Гвинея в Океании хранит много неизведанных тайн. Его труднодоступные горные районы, покрытые гущей лесов, только кажутся необитаемыми - на самом деле это родной дом для множества неконтактных племен. Из-за особенностей ландшафта они скрыты не только от цивилизации, но и друг от друга: бывает, что между двумя деревнями всего несколько километров, но они не подозревают о соседстве.


Племена живут настолько изолированно, что у каждого свои обычаи и свой язык. Только подумайте - лингвисты различают примерно 650 папуасских языков, а всего в этой стране говорят больше чем на 800 языках!


Такие же различия могут быть в их культуре и образе жизни. Одни племена оказываются относительно мирными и в целом дружелюбными, как забавная на наш слух народность хули , о которой европейцы узнали только в 1935 году.


Но о других ходят самые зловещие слухи. Были случаи, когда члены экспедиций, специально снаряженных на поиск папуасских дикарей, пропадали без следа. Именно так в 1961 году исчез один из членов богатейшей американской семьи Майкл Рокфеллер. Он отделился от группы и, как подозревают, был пойман и съеден.

5. Африка

На стыке границ Эфиопии, Кении и Южного Судана живут несколько народностей, числом около 200 тысяч человек, которых обобщенно называют сурма. Они разводят скот, но не кочуют и разделяют общую культуру с весьма жестокими и странными традициями.


Юноши, например, ради завоевания невест устраивают палочные бои, которые могут закончиться серьезными травмами и даже смертью. А девушки, украшая себя к будущей свадьбе, удаляют нижние зубы, прокалывают губу и растягивают, чтобы туда уместилась специальная тарелка. Чем она больше, тем больше за невесту дадут скота, так что самые отчаянные красотки умудряются втиснуть 40-сантиметровое блюдо!


Правда, в последние годы молодежь из этих племен стала узнавать кое-что о внешнем мире, и все больше девушек сурма теперь отказываются от такого ритуала «красоты». Однако женщины и мужчины продолжают украшать себя фигурными шрамами, которыми очень гордятся.


Вообще, знакомство этих народов с цивилизацией происходит очень неравномерно: они, например, так и остаются неграмотными, но быстро освоили автоматы AK-47, попавшие к ним в ходе гражданской войны в Судане.


И еще одна интересная деталь. Первыми людьми из внешнего мира, вступившими в контакт с сурма в 1980-е годы, были не африканцы, а группа русских врачей. Аборигены тогда перепугались, приняв их за оживших мертвецов - ведь раньше они никогда не видели белой кожи!

Бросить все - квартиру, работу - и уехать в глушь, в деревню. Жить ради себя, любимого. Отказаться от бесконечной гонки накопления капитала и материальных благ. Просто жить, ведь, по сути, человеку для счастья не так уж и много нужно. Эта философия, называемая режущим слух словом “дауншифтинг”, набирает все большую популярность по всему миру. После “пионерских” Австралии, США и Великобритании, где сегодня около 30 процентов людей уже сделали “откат” к обычному человеческому счастью, волна “отказа от чужих целей” готова захлестнуть и нашу страну. Первые адепты “новой веры” у нас уже появились. Но так ли хороша практика, как рисует ее теория жизни в деревне?

Менеджеры любят тишину

Кирилл Забавин с супругой Аленой второй год живут в богом забытой деревушке Фольварки на дюжину домов. В Островецкий район они переехали из Минска, оставив там двухкомнатную квартиру и престижные рабочие места. Алена была нарасхват со своим талантом продаж техники. Кирилл занимался разработкой сайтов, вел крупные международные проекты в сфере ИT-технологий. Сегодня они встречают меня на пороге маленького бревенчатого домика. На руках у Алены семимесячный Михаил. Он уже полноценный сельский житель.

История ухода от благ цивилизации у семьи стандартная. Алена, сутками пропадающая на работе, эмоционально выгорела. В один момент пришло осознание: так больше продолжаться не может, если не сменить обстановку, не вырваться из улья мегаполиса, можно дождаться нервного срыва со всеми вытекающими последствиями.

Кирилла же однажды на картофельных работах у родственников посетила похожая мысль: “Если бы всю жизнь копал свой собственный огород, давно стал бы преуспевающим фермером”. В результате семья вооружилась картой и поехала колесить по стране в поисках “тихой гавани”, обязательно возле речки. Нашли такую в Фольварках, за 200 километров от дома. Официальный переезд осуществился в марте прошлого года.

Большинство людей считает, что переезд в деревню - это шаг назад. Я с этим не согласен, - говорит Кирилл, закрывая ноутбук. - Водопровод и канализацию в дом провели за 1000 долларов. Тем самым все преимущества городского жилья перед сельским свели на нет. Хотя можно было бы и к колодцу за водой ходить - руки не отвалятся.

Безвылазно в деревне семья живет уже полтора года. Может подвести промежуточные итоги. Кирилл избавился от неприязни к людям с их перфораторами за стенкой, пьянками в подъезде и цоканьем каблуков на лестнице в три часа ночи. Алена уже в состоянии спокойно реагировать на телефонные звонки.

Пара соток на еду

Получается, дауншифтинг действительно можно приравнять к лечению? В некоторых случаях - да. Однако люди бегут из городов по разным причинам. Например, в Великобритании беглецы стремятся “соскочить” с “химических” продуктов питания. Становятся адептами борьбы с мусором, употребления органических продуктов, экономии энергии. Австралийцы просто стремятся сменить место работы и проживания. В России дауншифтинг воспринимается как переселение на менее развитые, но более комфортные по некоторым параметрам территории.

Есть много дауншифтеров, у которых, как и у семьи Забавиных, в городах осталось жилье. Сдавая в аренду оставшуюся в городе квартиру, в принципе, можно жить на периферии, даже нигде постоянно не работая. Еще одна причина переселения - лень в совокупности с недальновидностью. Продав жилье, человек несколько лет живет на вырученные деньги, ни в чем себе не отказывая. Наконец, есть и некое подобие секты (без эмоционального окрашивания) приверженцев простой жизни, единения с природой, которое, по их мнению, только и возможно вдали от бетонных джунглей.

У Михаила с Еленой Юревич своя история. Они оставили родные Барановичи и перебрались в Кореличский район. “Здесь хорошие леса, сам я заядлый охотник. А еще большой любитель пчел. Завел пасеку в 50 домиков, мед сбываю знакомым. А официально работаю сторожем на местном предприятии”.

В деревне Горная Рута уже семь лет живут Никита и Наталья Цеханович. Глава семьи в прошлом преуспевающий бизнесмен, а сегодня классный печник. Они, пожалуй, классические представители философии дауншифтинга. До переезда с Горную Руту жили в самом известном в нашей стране экопоселке Росы Воложинского района.

Но, как бы то ни было, рано или поздно переселенцы с любым мировоззрением сталкиваются с реалиями жизни. Оказывается, свежим воздухом, ярким солнцем и пением птиц сыт не будешь. В глуши нужно чем-то заниматься. Растить огород. Содержать корову, кур. Работать на местном предприятии. Во-первых, нужен какой-то, хотя бы минимальный, доход. Во-вторых, жизнь в деревне без дела - верная дорога к смертельной скуке и, как правило, пьянству. Это реалии.

Не в деньгах счастье, а в возможности их потратить

Кирилл Забавин утверждает, что в деревне много денег, по сути, не нужно. Здесь их попросту некуда тратить. Вспоминает свой эксперимент из той, прошлой жизни. Взялся записывать все расходы и выяснил, что треть зарплаты тратил на кофе, фастфуд, ненужные вещи.

Много лет назад знакомый Кирилла из деревни сказал: “На земле не разбогатеешь, но и голодным не останешься”. Эти слова запомнились. Теперь в планах семейства доказать или опровергнуть их на личном опыте. Именно поэтому Алена не стремится устраиваться на работу - в ближайший магазин продавцом или на почту. Молодая женщина говорит, что постарается эти же 300-400 рублей “выжать” из собственной земли, работая на себя. В планах у нее разведение кроликов. Опытный менеджер по продажам уже изучила спрос на диетическое мясо. Дело может стать перспективным даже в рамках одного района. Кирилл же просто “снизил обороты”. Продолжает работать в сфере высоких технологий удаленно, но берет минимальную нагрузку. Доход раза в три меньше, но его с лихвой хватает.

С Кириллом, Аленой и Мишкой на руках мы обходим владения супружеской четы. На старых яблонях появились скворечники. Фасад дома прирастает модной обшивкой. В сарае построены крольчатники. В курятнике подготовлены насесты для несушек. На первый взгляд идиллия. На практике не совсем так. Вход в скворечник оказался слишком маленьким для птиц. Первых пять породистых кроликов выкосила эпидемия. Первые куры успели принести буквально пару оранжевых яиц, а потом объявилась лиса. Перед тем как продолжать ремонт дома, потребовалась замена части стен и реконструкция печки. А еще уже ближайшей весной светит тяжелая работа на участке.

Пока что ребята выглядят авантюристами. Этакими туристами, которые решили окунуться в кантри-стайл. Многие на выходные отправляются в агроусадьбу, дегустируют самогон, пробуют подоить корову и намолоть горсть муки с помощью тяжелых жерновов. Эти поступили оригинальнее и такую агроусадьбу просто купили по сходной цене. Надолго ли их хватит?

Насильно сельчанином не станешь

Заместитель генерального директора Научно-практического центра по земледелию НАН, доктор сельскохозяйственных наук Эрома Урбан полагает, что применительно к нашей стране развитие дауншифтинга - дело вполне объяснимое и даже предсказуемое. Наша страна небольшая, и у многих были (или остаются) связи с деревней:

Давайте оценим самый большой и развитый город страны - столицу. Около 70 процентов его жителей - выходцы из села. И горожане регулярно ездят проведать родственников. Мы не настолько оторваны от земли, чтобы оказаться на ней полностью беспомощными.

При наличии удаленной работы можно жить хоть на краю света.
Был бы интернет.

Иное дело, что к хорошему привыкаешь быстро. При переселении в провинцию часть этого хорошего безвозвратно теряется. Можно сделать из развалюхи-дома “конфетку”, снабдить его всеми мыслимыми и немыслимыми коммуникациями. Но вот при выходе из этого убежища, а выходить волей или неволей придется каждый день, вся романтика обязательно разобьется о реальность:

Город чем хорош? С работы пришел, обул тапочки, включил телевизор - и все. В деревне же нужно постоянно что-то делать. Хотя бы для того, чтобы перед соседями не стыдно было. Пара грядок. Фруктовый сад. Весенняя страда. Осенняя уборка. Чтобы не было как в басне про стрекозу и муравья.

- Может ли человек неподготовленный переехать в деревню и зарабатывать на своей земле, кормить себя и семью?

Теоретически 2-3 сотки земли на каждого человека хватит, чтобы получить пропитание на весь год. Но для этого нужно упорно трудиться, так, что и пение птиц не услышишь. Кто-то один раз вылечил насморк, но это вовсе не означает, что он хороший врач. Иной посадил куст картошки, но считать себя выдающимся агрономом права не имеет. Чтобы жить с земли, нужно иметь не только специальные знания, быть не только трудолюбивым. Нужно отличаться определенным складом характера. Двое моих знакомых примерно в одно и то же время решили стать фермерами. Взяли в аренду примерно одинаковые площади земель. Имели схожий стартовый капитал и багаж знаний. Сегодня один из них ворочает миллионами. Второй полностью прогорел и бросил земледелие.

Получается, планы по выращиванию экологически чистой продукции, прибыльному и в то же время необременительному животноводству, которыми грезят многие дауншифтеры, - почти всегда фикция?

Абсолютно верно. Если себя прокормить с земли еще кое-как получится, то заработать на другие нужды не так просто. Выращенная продукция стоит дешево. На одних дачников в качестве клиентов рассчитывать нельзя - сегодня они есть, а завтра уехали. Или просто отказались от молока, мяса.

- Дауншифтеры утверждают, что именно за ними будущее села. Так ли это на самом деле?

Смотря что понимать под будущим. Если цель - сохранить название деревни на карте страны, тогда да, это будущее есть, ведь деревня не умирает, пока ее не покидает последний житель. Если говорить о селе как о гармоничном организме со своей инфраструктурой, экономическими связями - дауншифтеры здесь больше похожи на туристов, дачников. Ведь подавляющее большинство из них зарабатывает деньги посредством удаленной работы, через интернет. Чтобы деревня ожила, в ней нужно работать. На ферме, трактористом, в поле. К сожалению, такой импульс развитию деревни дауншифтеры дать не в состоянии. Правда, мне видится один перспективный вариант - создание силами таких переселенцев на базе сел неких туристических объектов.

Программное переселение

Понимая всю серьезность сложившейся ситуации, государство начало оказывать всяческую поддержку тем, кто желает уехать “на целину”, перебраться из города в деревню и жить по тамошним законам. Только отдача такой помощи установлена четкая: не только жить, но и работать здесь же, в районе.

Заместитель начальника отдела организации работы государственной службы занятости населения и альтернативной службы Минтруда и соцзащиты Юлия Давиденко рассказала, что в стране существует механизм по переселению из городов на периферию. Речь в данном случае идет о тех гражданах, кто по каким-то причинам лишился работы и средств к существованию и ради хлеба насущного готов “сняться с якоря” и устремиться в неизвестность. Впрочем, неизвестность эта более чем прозрачная. Безработные, переезжающие на новое место жительства, за счет средств бюджета государственного внебюджетного фонда социальной защиты населения могут рассчитывать на единовременную выплату в размере семикратной величины бюджета прожиточного минимума. А при переселении из города в самую что ни на есть деревню эта сумма автоматически увеличивается еще на два прожиточных минимума. Разумеется, компенсируются и затраты на переезд. А на новом месте уже ждет подписания трудовой договор или контракт.

Нельзя не признать, что программа принята не для галочки, а реально работает, отметила Юлия Давиденко:

Например, за прошлый год органы по труду, занятости и социальной защите помогли найти работу и переселиться в сельскую местность 168 семьям безработных (всего 289 человек). Причем 18 семей по селам разъехались из крупных городов, таких как Гомель, Могилев, Витебск, Гродно, Бобруйск, Барановичи. За январь - сентябрь текущего года решили с государственной помощью сменить город на деревню еще 122 семьи (280 человек).

Такие миграционные процессы, судя по всему, обещают из года в год становиться все более интенсивными. Плюсы их очевидны. Они не только помогают отдельно взятым гражданам вновь обрести работу и средства к существованию. Именно благодаря этим людям, пожелавшим работать на земле, деревня в ее классическом понимании и может оживиться. Тем более что средний возраст переселенцев - 33-34 года, у них вся жизнь впереди. Наверное, именно таких и стоит называть дауншифтерами в наших реалиях. Тех, кто бросил родное гнездо и отправился в деревню за лучшей долей.

Что же касается тех, кто гордо пытается пропагандировать “свободу от чужого мнения”, то вряд ли на них можно ориентироваться как на восстановителей деревни. Да, есть среди них люди, на самом деле нашедшие себя на новом месте. Кто-то развел коз и продает полезные молоко и сыр. У другого на подворье шикарная пасека, а за медом выстраивается очередь из друзей и знакомых. Еще одна знакомая семья завела лошадей, скоро начнет оказывать услуги по конным прогулкам. Но все они без исключения продолжают работать удаленно - в сфере высоких технологий, копирайтинга и так далее.

Поселок - своеобразная коммуна, способная функционировать и гармонично развиваться лишь общими усилиями всех ее членов. Система же отдельных, обособленных хуторов, в которую дауншифтеры волей или неволей превращают деревню, жить не может...

Подписывая командировочное удостоверение в стареньком здании Освейского сельсовета Островецкого района, я разговорился с его работниками. Они хорошо знают семью Забавиных. Те сразу после переезда развили бурную деятельность: писали письма о восстановлении дороги, организовывали уборку мусора на берегах реки. Да и просто советовались с местными властями по многим бытовым вопросам. “Не знаем, задержатся ли у нас эти горожане. На первый взгляд, они совсем не приспособлены к сельской жизни. Может быть, уедут через пару месяцев. А вдруг останутся, акклиматизируются? Время покажет”.

Когда прощались с Кириллом на пороге его “тихой гавани”, он сказал, что приехал в Фольварки надолго, скорее всего, на всю жизнь. Надеется, что удастся стать селянином. Но получится ли при таких планах остаться программистом?

За и против

Наталья Поречина, координатор проекта “Предотвращение загрязнения природных водоемов и содействие развитию органического сельского хозяйства Центра экологических решений”:

- Сегодня те, кто смотрит на переселенцев в глушь как на белых ворон и пророчит деревне скорое исчезновение, глубоко заблуждаются. История стран ЕС, США, Японии, которые являются технически наиболее развитыми, показывает: люди неизменно поворачиваются назад, к природе. Там бегством из города в село никого не удивишь. Дело в том, что на Западе все большую популярность завоевывает органическое хозяйство, выращивание экологически чистой продукции. И сегодня это самый быстроразвивающийся сегмент рынка продовольствия, ежегодный прирост которого достигает 10 процентов по росту ассортимента, продаж и в денежном выражении.

В последние годы в разы участились случаи аллергических заболеваний, связанных с употреблением перенасыщенных химическими добавками продуктов питания. И люди волей или неволей вынуждены пересматривать свои привычки, обращать внимание на здоровую продукцию. А в условиях города, в окружении промышленных предприятий, вырастить ее невозможно. Поэтому я нисколько не сомневаюсь, что адептов простой жизни в деревне будет становиться все больше.

Дмитрий Бибиков, сооснователь Минской урбанистической платформы, магистр градостроительства:

- Думаю, не только у нашей деревни, но даже у малых городов едва ли большое будущее. Связано это не только с мировыми тенденциями урбанизации и развития в первую очередь крупнейших агломераций. Проблемой периферийных поселений является в первую очередь крайне малая плотность населения. Надо понимать, что даже в среднем у нас в стране она ниже, чем в Украине, в разы меньше, чем в Польше и тем более в Западной Европе.

Надеяться на то, что люди останутся в деревнях и малых городах, - напрасное дело. В будущем продолжится тренд на депопуляцию деревни и ее старение. Возможно, будущее за хуторами, агротуристическими комплексами и даже какими-то сельскими “колониями” уставших от суеты и шума горожан. Но население таких мест будет минимальным и постоянной работы там не будет.

Я думаю, что судьба деревни и малых городов решается в Минске и других крупных городах страны, которые способны дать гражданам страны достойный уровень жизни.

Блицопрос

Готовы ли вы переехать в деревню?

Сергей Толстиков, актер Нового драматического театра:

- Мне кажется, дауншифтинг - это какое-то упрощение сложной, в общем-то, темы человеческого выбора. Вот появилось красивое слово, и все его теперь используют. Я сам живу около Стиклево, лес у меня в 20 метрах от окна, природа рядом. Так что отказываться от особых благ ради нее мне не нужно. Отшельничество, честно говоря, это не мое. Но мне кажется, каждый сам волен решать, нужен ему социум или нет. Мне нужен. Это мой театр, моя работа, мой зритель. Каждый человек, что бы он ни говорил, всегда будет искать место, где ему будет лучше.

Евгений Ершов, продюсер концертного агентства “Альфа-концерт”:

- Знаете, я сам пенсионер, поэтому к дауншифтерам отношусь с большим пониманием. Есть время разбрасывать камни и есть время их собирать. Свой бизнес, который уже давно превратился в любовь, конечно, ни в какую деревню я перенести не смог бы, я могу реализовывать его только в большом городе. Но, конечно, сейчас появляется больше возможностей - можно взять кредит, открыть свою усадьбу для отдыха в деревне и зарабатывать. Это кому что ближе.

Лариса Калиновская, специалист по маркетингу Национального академического драматического театра им. М. Горького:

- Я жила в деревне только летом, когда была школьницей, потом студенткой. Да, мозги там прочищаются. Особенно если читать классику у реки. Не зря тургеневские барышни проводили время в беседке с книжкой. Если меня мой театр окончательно разочарует, я готова уехать. Но все же не в глухую деревню, а туда, где есть горы и река или море.