Сегодня попалось на глаза мне такое высказывание, над которым я завис секунд на 40.

«Есть два способа разложить нацию: наказывать невиновных, и не наказывать виновных.»

Кажется мне, высшие эшелоны власти Украины — ярые поклонники Энгельса.

Фридрих Энгельс живет в нашей стране в форме реализации своих афоризмов.

Сегодняшняя ситуация всецело иллюстрирует полное и бесповоротное разложение нации. Безответственность и безнаказанность плодят новые злоупотребления и преступления, подрывают правопорядок, дестабилизируют общество, разлагают людей.

По сути мы с вами видим, как третий год идет основательная подготовка к радикальным, необратимым, жестким реформам. Подготовка к радикальным действиям, товарищи! Третий год! А тем временем, пока социум выборочно «эйфорирует» от грядущих изменений, продолжается процесс разложения нации. Самые резонансные судебные процессы, придающиеся огласке, на глазах у всей страны становятся олицетворением тотального беззакония. Что уж говорить о менее принципиальных делах.

Безответственность и безнаказанность порождает новые и новые ростки свежего, зеленого, быстрорастущего и всеобъемлющего пути в пропасть.

Так, судебные реформы, которые якобы должны принести свои плоды, остаются на обочине.

Эксперты не слишком оптимистичны относительно внедрения в жизнь принятых украинским парламентом изменений в части правосудия.

Напомним, что украинский парламент еще 2 июня окончательно утвердил закон, которым меняются нормы Конституции Украины относительно правосудия с целью исключить влияние политики на правосудие.

Закон о внесении изменений в Конституцию в части правосудия вступит в силу через три месяца.

Изменения предусматривают реорганизацию Высшего совета юстиции в Высший совет правосудия (ВСП); лишение президента права создавать суды; закрепление за парламентом полномочий по созданию, ликвидации и реорганизации судов; лишение Рады полномочий назначать судей бессрочно и давать согласие на их задержание и арест с передачей последних полномочий к ВСП; лишение Президента, парламента и съезда судей права увольнять судей Конституционного Суда — судья сможет быть уволен только по решению не менее двух третьих состава КС.

Данный закон повышает минимальный возраст для занятия должности судьи с 25 до 30 лет и при этом вводит систему конкурсного отбора для назначения судей.

Но опять же, пока дело дойдет до изменений — спасать уже может быть и нечего.

Я готовлю о том, что реформы — это такое размытое понятие для нас, что мы и верить в него перестали. О каких реформах может идти речь, если третий год подряд мы к ним готовимся? О каких «покращеннях» можно говорить, если на фоне последних событий обычный гражданин чувствует себя умалишенным — действия правительства и его обещания расходятся в корне. Разрыв шаблона, когнитивный диссонанс! Как можно вообще допускать мысль о том, что что-то изменится в лучшую сторону, если вокруг происходит полнейший хаос?

Любые дела проходят пять стадий: шумиха, неразбериха, поиск виновных, наказание невиновных, награждение тех, кто не имеет к этому ни малейшего отношения. Просто оглянитесь и полистайте новости на различных информационных новостных сайтах. Шумиха? — пожалуйста! Неразбериха? — вот же она! Поиск виновных? — до сих пор ищем виновных во всех грехах. Наказание невиновных? — на каждом шагу, начиная от люстрации, и заканчивая подкупными судами. Награждение тех, кто не имеет к этому ни малейшего отношения? — снова Бинго!

Причем, заметьте, в Украине это не стадии дела. Это обыденность, в которой все пять пунктов происходят одновременно и синхронно.

Что же, наша нация беспробудно спит, потеряв надежду на какой-либо позитивный исход?

За последние годы Украина пала так низко, как еще никогда в своей молодой истории. Поэтому, остается только наблюдать, сколько еще побитая своими же «верхами» Украина вытерпит.

Наблюдатель

В первые же часы после расстрела на площади постарались схватить вождей восстания. Среди сразу арестованных оказались люди, наиболее мелькавшие в группе вожаков в течение всего дня 14 декабря - Щепин-Ростовский и Михаил Бестужев. В отношении первого достаточно быстро выяснилось, что он был лишь слепым орудием руководителей заговора; второй же, желая немедленно снять с себя обвинение в исполнении главной роли, тут же назвал официального предводителя восстания - С.П.Трубецкого.

Для ареста последнего был послан к его тестю, графу И.С.Лавалю, у которого Трубецкой остановился в Петербурге, князь А.Н.Голицын. Не застав самого Трубецкого и обнаружив следы торопливого уничтожения бумаг, Голицын, тем не менее, отыскал целый ряд обличающих свидетельств, в том числе - черновой листок, написанный рукой Трубецкого, с подробным планом восстания и расписанием ролей руководителей на 14 декабря. Это оказалось главной и решающей уликой, позволившей разоблачить лидеров путча.

Этот листок был предъявлен самим Николаем I разысканному и арестованному через несколько часов Трубецкому, который попытался было играть роль оскорбленной невинности. Ознакомившись с неопровержимым доказательством вины и его собственной руководящей роли, Трубецкой сразу принялся каяться и выдавать остальных. На первом же допросе он, валяясь в ногах у Николая, принялся оговаривать лиц, заведомо не имевших отношения к принятию решения о восстании и не участвовавших в нем: С.М.Семенова, С.Г.Краснокутского, Г.С.Батенкова и М.М.Сперанского (!).

Почти так же поступил и арестованный позже Рылеев. Их показания повлекли за собой нарастающий снежный ком арестов и дальнейших разоблачений.

Отметим, что устойчивая точка зрения, выработанная ссыльными декабристами, о неизбежности разоблачения заговора после ареста Пестеля, не выдерживает проверки фактами: инициаторами следственного стриптиза стали все-таки петербургские вожди - Пестель раскрутился только после их показаний. Таким образом, сосланные предатели постарались и возложить моральную ответственность за коллективное предательство на казненного товарища.

Любопытно, что в числе первых, выданных ими, оказались молодые кавалергарды, накануне без особого энтузиазма, но все же оказавшиеся среди участников подавления мятежа.

Анненков, бывший в курсе замыслов Вадковского и Свистунова в 1824 году, получил в итоге пятнадцать лет каторги; многих из остальных тоже щедро одарили!

Дело тут, однако, не обошлось без блата : внук генераллисимуса юный князь А.А.Суворов отделался переводом на Кавказ, где началась его выдающаяся собственная карьера; таким способом - и гуманным, и жестоким одновременно - Николай I подчеркнул свое уважение к его деду. Были освобождены от юридической ответственности Н.Н.Депрерадович, сын командующего гвардейской кавалерией, и неоднократно упоминавшийся Н.А.Васильчиков - представитель влиятельнейшего семейного клана; их только несколько осадили по службе.

К вечеру 15 декабря Николай I, уже основательно сориентировавшийся в происшедшем и в задачах, стоящих перед ним самим, писал к старшему брату: «Показания Рылеева, здешнего писателя, и Трубецкого раскрывают все их планы, имевшие широкие разветвления внутри Империи; всего любопытнее то, что перемена государя послужила лишь предлогом для этого взрыва, подготовленного с давних пор, с целью умертвить нас всех, чтобы установить республиканское конституционное правление; у меня имеется даже сделанный Трубецким черновой набросок конституции, предъявление которого ошеломило и побудило его признаться во всем. Сверх того, весьма вероятно, что мы откроем еще несколько фамилий каналий фрачников, которые представляются мне истинными виновниками убийства Милорадовича. Только что некий [А.А.]Бестужев, адъютант моего дяди, явился ко мне лично, признавая себя виноватым во всем ».

Константин Павлович реагировал весьма резво, отправив 22 декабря ответное письмо: «Я с живейшим интересом и серьезнейшим вниманием прочел сообщение о петербургских событиях, которое Вам угодно было прислать мне; после того, как я трижды прочел его, мое внимание сосредоточилось на одном замечательном обстоятельстве, поразившем мой ум, а именно на том, что список арестованных заключает в себе лишь фамилии лиц, до того неизвестных, до того незначительных самих по себе и по тому влиянию, которое они могли оказывать, что я смотрю на них только как на передовых охотников, или застрельщиков, дельцы которой остались скрытыми на время, чтобы по этому событию судить о своей силе и о том, на что они могут рассчитывать .

Они виновны в качестве добровольных охотников, или застрельщиков, и в отношении их не может быть пощады, потому что в подобных вещах нельзя допустить увлечений, но равным образом нужно разыскивать подстрекателей и руководителей и, безусловно, найти их путем признания со стороны арестованных . Никаких остановок до тех пор, пока не будет найдена исходящая точка всех этих происков, - вот мое мнение, такое, каким оно представляется моему уму… » - в последнем цесаревичу не откажешь, равно как и в том, что сам он не имел прямого отношения к организации происшедшей трагедии. Однако, его надежды вывести на чистую воду настоящих виновных остались только мечтаниями - Николай поступил совсем по-другому.

Гигантская куча трупов, сооруженная в центре столицы (чисто фигурально, конечно), и небольшая кучка на полях Украины перевернули всю политическую ситуацию. Вместо хитроумной имитации верности присяге получилась недвусмысленная демонстрация неприглядного политического злодейства. Оставить такое преступление безнаказанным было невозможно - и никакие ссылки на верность присяге Константину и на якобы неведение о действительном состоянии дел в императорской фамилии уже помочь не могли. Теперь, казалось бы, руководители заговора должны были ответить по заслугам. И, однако, такого ответа по существу также не произошло.

Что касается позиции, занятой подследственными, то она диктовалась ярко выраженным стремлением к спасению. Теперь уже многолетний прежний заговор выглядел меньшим злодеянием, чем совершенное множество убийств, и позволял снизить удельный вес личной вины вождей 14 декабря, растворив ее в громких словесных преступлениях их прежних соратников по заговору. Именно по инициативе руководителей мятежа на следствии разверзлись потоки самообвинений в преступной заговорщицкой деятельности, продолжавшейся долгие годы, а в первые ряды преступников вышли трепачи типа Якушкина и Якубовича, превратившиеся в завзятых злодеев! При этом существеннейшим образом были смещены акценты в оценке того, что же действительно произошло, и оказались плотно скрыты настоящие злодеяния, приведшие к кровопролитию!

Почему же вождям декабристов удалось навязать такую линию и следствию, и суду? Потому что они нашли заинтересованного сообщника, не принадлежащего к их числу .

Сам Николай I принимал участие в следствии. Скрытые мотивы его поведения так и остались скрытыми, но отметим то, что лежало на поверхности и бросилось в глаза современникам - включая резко осуждавшим его Герцену и Огареву.

Натерпевшись страхов накануне и в самый день 14 декабря, царь не обнаружил душевного благородства для лояльного и просто приличного отношения к поверженным противникам: кричал на арестованных, угрожал, топал ногами и т. д. - словом, вел себя именно так, как вел бы себя всегда раньше с подчиненными офицерами, если бы не встречал неприкрытого сопротивления. Получается, что ребенок дорвался, наконец, до любимой, но запретной игры!

Доходило до сцен курьезных и почти смешных, если бы они не были трагически серьезны. Огарев пересказывает эпизод столкновения императора с Якушкиным, сознавшимся в давнем намерении к убийству Александра I, но отказавшегося от дальнейших подробных показаний: ««Да знаешь ли, перед кем ты стоишь? - закричал государь. - За то, что ты государю не говоришь правды, если бы и я тебя помиловал, то на том свете Бог тебя не простит». - «Да ведь я в будущую жизнь не верю», - отвечал спокойно Якушкин. - «Вон отсюда этого мерзавца», - закричал Николай », - и т. д. Всем своим поведением Николай задал тон разбирательству и осуждению.

Разумеется, Николая никак не могла обмануть почти детская уловка, к которой прибегли руководители мятежа, пытаясь распространить ответственность на массу совершенно невинных людей. Но лично Николая вполне устроила такая подмена одного преступления другим: разбираться в тончайших интригах и хитроумных обманах, приведших к массовому кровопролитию, и мотивах всех виновных и подозреваемых - это означало бы необходимость и разобраться во всех возникших обстоятельствах, т. е. осветить всю картину, нарисованную нами выше, и пролить свет на еще более неприятные факты, о которых мы расскажем ниже. При этом нельзя было бы обойтись без разоблачения хитроумных действий, совершенных умершим Александром I, далеко не безупречного поведения его братьев Константина и Николая и самого факта государственного переворота, совершенного Милорадовичем 27 ноября.

Декабристы были виновны в происшедшем, но не они одни, и тем более не они должны были быть главными подозреваемыми, как совершенно справедливо отметил Константин Павлович. Но если бы дали этим подследственным волю в свободных объяснениях случившегося, то они стали бы все валить на Милорадовича, на Константина, на покойного императора и на него самого - Николая I; такие претензии действительно фактически наличествовали в мотивировках поступков декабристов прямо накануне восстания и в их позднейших мемуарах.

Очень же важным было то, что вся ситуация, приведшая к самой возможности мятежа, была в далеко не последней степени следствием трусости и никчемности наследника престола, позволившего 27 ноября 1825 года совершить Милорадовичу явное насилие над собой и над всей Россией. Вот этого-то никак не желал допустить Николай I!

В свою очередь, это прекрасно поняли лидеры декабристов. Состоялось что-то вроде безмолвного соглашения: декабристы не заостряли внимания следствия на неприглядных моментах поведения царя и его родственников, а он в свою очередь не давил на выяснение и уточнение индивидуальной вины непосредственных инициаторов и руководителей восстания. Погибший Милорадович и вовсе стал неприкасаем для обвинений с обеих сторон.

Зато рычащий и кричащий император сразу смолкал, как только подследственные начинали притягивать к делу посторонних людей, а последние, стараясь уйти от обвинений, в свою очередь открывали все новые и новые подробности давно прошедших разговоров.

Сам Николай мотивировал свою линию следующим образом: «Моя решимость была, с начала самого, - не искать виновных , но дать каждому оговоренному возможность смыть с себя пятно подозрения . Так и исполнялось свято. Всякое лицо, на которое было одно показание, без явного участия в происшествии, под нашими глазами совершившемся, призывалось к допросу; отрицание его или недостаток улик были достаточны к немедленному его освобождению. /…/

За всеми, не находящимися в столице, посылались адъютанты или фельдъегери.

В числе показаний на лица, но без достаточных улик, чтоб приступить было можно даже к допросам, были таковые на Н.С.Мордвинова, сенатора [П.И.]Сумарокова и даже на М.М.Сперанского. Подобные показания рождали сомнения и недоверчивость, весьма тягостные, и долго не могли совершенно рассеяться. Странным казалось тоже поведение /…/ Карла Ивановича Бистрома, и должно признаться, что оно совершенно никогда не объяснилось. /…/ он не был вместе с другими генералами гвардии назначен в генерал-адъютанты, но получил сие звание позднее ».

Целенаправленность таких стремлений вполне очевидна: чем далее от выяснения конкретной вины в событиях злосчастного периода 27 ноября - 14 декабря 1825 года, тем лучше. Это распрекрасным образом, как уже говорилось, устраивало и лидеров мятежа!

В результате почти невинные многолетние разговоры «заговорщиков» нашли подробнейшее изложение в огромных по объему материалах следствия - тоже казавшихся вполне невинными: как же можно карать за такую ерунду такое количество вполне лояльных и законопослушных людей! Ведь беседы «заговорщиков» скорее по тону, чем по содержанию отличались от того, что почти открыто обсуждалось блистательными аристократами типа М.С.Воронцова, С.С.Потоцкого, А.А.Столыпина, Д.Н.Сенявина, П.А.Вяземского, И.С.Лаваля, княгини Куракиной или графини Нессельроде, и разница эта определялась более возрастом, нежели темпераментом и тем более политическими вкусами.

Об этом совершенно четко написал Басаргин, отошедший от всякой заговорщицкой деятельности более чем за четыре года до 14 декабря и, тем не менее, получивший двадцать лет каторги: «Скажу в этом случае откровенно, как перед судом Божиим. Мы много говорили между собою всякого вздора и нередко, в дружеской беседе за бокалом шампанского, особенно когда доходил до нас слух о каком-либо самовластном, жестоком поступке высших властей, выражались неумеренно о государе, но решительно ни у меня, ни у кого из тех, с которыми я наиболее был дружен, не было и в помыслах какого-либо покушения на его особу. Скажу более, каждый из нас почел бы обязанностью своею защитить его, не дорожа собственной жизнию. Я и теперь убежден, что сам Пестель и те, которых Комитет [Басаргин называет так Следственную комиссию] обрисовал в донесении своем такими резкими, такими мрачными чертами, виновнее более в словах, нежели в намерении, и что никто из них не решился бы покуситься на особу царя. В этом случае разительный для меня пример представляет Бестужев-Рюмин. Он мне сам сознавался, что никто более его не говорил против царской фамилии, что пылкость его характера не допускала середины и что в обыкновенных даже сношениях своих, при известии о каком-либо дурном поступке, особенно когда дело шло об угнетении сильным слабого, он возмущался до неистовства. А между тем, сколько я мог его понять, это был самый добрый, самый мягкий, скажу более, самый простодушный юноша, который, конечно, не мог бы равнодушно смотреть, как отнимают жизнь у последнего животного ».

Такие оценки, разумеется, нельзя принимать за совершенно чистую монету: не нужно забывать, что никто из обвиняемых ангелом не был. Все почти декабристы были и оставались завзятыми крепостниками, а Пестель и некоторые другие бывали по-настоящему жестоки с солдатами. Но, конечно, большинству из них было заведомо далеко до главы Следственной комиссии генерала В.В.Левашова, который имел обыкновение, сидя за обедом, одновременно наблюдать тут же производимую порку солдат.

Что же касается действительно широкораспространенных нападок на царское семейство, то ничего странного в них не было. Напомним, что все возраставшие долги помещиков казне подавляющим их большинством воспринимались как личные долги царю!

Характерно и то, что даже спустя многие годы причины столь необъективного отношения властей к их проступкам оставались неясными для многих декабристов. «Комитет поступал, по желанию ли самого государя или по собственному неразумному к нему усердию, вопреки здравому смыслу и понятию о справедливости. Вместо того, чтобы отличать действия и поступки от пустых слов, он именно на последних-то и основывал свои заключения о целях общества и о виновности его членов. Им не принимались в соображение ни лета, ни характер обвинения, ни обстоятельства, при которых произносимы были им какие-нибудь слова, ни последующее его поведение. Достаточно было одного дерзкого выражения, чтобы обречь на погибель человека », - жаловался Басаргин.

Декабристы, да и сами следователи, не поняли того, что предложенная новая забава - не что иное, как игра в кошки-мышки с вполне четким распределением ролей и предопределенным исходом! Она завершилась тем, что за все пересказанные разговоры Николай I повелел судить наравне с действительно совершенными преступлениями! Такого, разумеется, никто не ожидал - это противоречило любым принципам правосудия, хорошо известным в ту эпоху.

Читая показания подследственных, поражающих самобичеванием и самым подлым доносительством на сообщников, не нужно забывать, что они давались людьми, совершенно не подозревавшими, к чему же это практически приведет.

Их мотивом, казалось бы вполне невинного свойства, было всего лишь снискать одобрение императора, столь явно поощрявшего чистосердечные признания. Остается только радоваться тому, что этой волной чистосердечия не были смыты на каторгу такие люди как А.С.Пушкин, А.С. Грибоедов или П.Я.Чаадаев - а ведь вполне могли бы!

То, что осуществил Николай I - коварнейший и подлейший обман в том же стиле, что совершил в 1936 году Сталин, пообещавший не расстреливать Г.Е.Зиновьева и Л.Б.Каменева, но не выполнивший своего обещения. Правда, Николай подобного конкретного обещания не давал - но в общем контексте эпохи и его собственного демонстративного поведения на такое полуобещание совершенно явно рассчитывали. Чуть ни все (и причастные лица, и совершенно посторонняя публика) до самого последнего момента были, в частности, уверены и в том, что казнь приговоренным не состоится!

Что же касается справедливости, то она была обеспечена, но весьма своеобразным образом: действительные виновники кровопролития 14 декабря и на Украине не ушли от наказания, на что они сами, возможно, надеялись, инициировав цепную реакцию взаимных разоблачений; однако кроме них и вместе с ними оказалось осуждено множество невиновных.

Николай явно позаботился о предотвращении общественного протеста - по крайней мере со стороны наиболее влиятельных потенциальных оппозиционеров: М.М.Сперанский, Н.С.Мордвинов, П.И.Сумароков и К.И.Бистром были им посажены на скамью судей, а Д.Н.Блудов, несомненно тесно связанный с декабристами, стал редактором официальных следственных и судебных документов.

Угроза произвела должное впечатление: из них один Мордвинов отказался утвердить смертный приговор пятерым декабристам. Такие же лица, как А.Х.Бенкендорф и А.Ф.Орлов, рыльца которых накануне восстания были явно в пушку , в 1826 году оказались создателями знаменитого III Отделения!

Последствия такого решения политических проблем оказались поистине грандиозными.

13 июля 1826 года пятеро декабристов (К.Ф.Рылеев, С.И.Муравьев-Апостол, П.И.Пестель, П.Г.Каховский, М.П.Бестужев-Рюмин) были казнены - это единственная казнь по судебному приговору за все царствование Николая I, но и она - юридическое беззаконие: ведь смертная казнь в России была отменена еще императрицей Елизаветой Петровной 7 мая 1744 года! Позже это подтверждалось другими указами той же царицы - отсюда разноголосица дат в литературе; видимо, одного запрета подданным было мало!

Еще при осуждении В.Я.Мировича в 1764 году, а затем при подавлении Пугачевщины это, однако, не помешало никаким расправам и казням. Как сказал как-то позже шеф жандармов Бенкендорф поэту барону А.А.Дельвигу: «Законы пишутся для подчиненных, а не для начальства !»

Был казнен Пестель, к моменту выступления своих единомышленников уже находившийся под арестом. К смертной казни был приговорен заочно Н.И.Тургенев, вовсе отсутствовавший в России, - причиной тому послужили его республиканские взгляды!

Вровень с Каховским, который должен был бы быть казнен в любой стране, где существует смертная казнь как мера наказания, судились завзятые трепачи Бестужев-Рюмин (и тоже был казнен), Якушкин, Вадковский, Артамон Муравьев, Якубович. Якушкин к этому времени из «террориста» успел сделаться почтенным помещиком и отцом семейства - но ничто не спасло его и таких как он от жестокой и бессмысленной расправы.

Всем стало ясно: судят не за поступки, а за мысли и слова - это создало многозначительный прецедент и стало руководящим принципом российского правосудия на долгие времена.

Интересно, что тут же применение этого принципа не слишком гласно, но очень недвусмысленно было приостановлено не кем-нибудь, а самим Николаем I: сразу после казни над декабристами ближайшие сподвижники молодого царя вообразили, что тем самым даны указания на повсеместное применение карательных мер по сходным поводам, и 16 сентября 1826 года за распространение стихотворений политического содержания был арестован, а затем приговорен Военно-судной комиссией к смертной казни штабс-капитан Конно-егерского полка А.И.Алексеев. Николай I, утверждая приговор, смягчил его - и не как-нибудь, а очень выразительно: Алексеева наказали заключением в крепость на один месяц и последующим переводом из гвардии в армию в том же чине !

Этим сразу был остановлен поток репрессий , который услужливые карьеристы и блюдолизы были готовы обрушить на образованную Россию в угоду угаданному ими (как оказалось - ошибочно!) желанию царя. Этот многозначительный эпизод не удосужились заметить и оценить историки.

Как тут ни вспомнить высказывание Пушкина, о том, что правительство в России - единственный европеец , и что от него зависело бы стать сто крат хуже , так как никто не обратил бы на это ни малейшего внимания . Действительно, если бы в России за десяток лет, начиная с 1826 года, казнили бы за хранение и распространение Самиздата сотню-другую интеллигентов, то это оказалось бы рядовым эпизодом политической истории России; современники же едва ли возражали бы и протестовали, а скорее услужливо доносили властям и сдавали бы своих заподозренных родственников на расправу, как это и проделывалось с декабристами сразу после 14 декабря.

С другой стороны, Николай I продемонстрировал себя классическим приверженцем двойных стандартов в политике и морали: Алексеев и ему подобные ничем не задели его кровных интересов и не угрожали ему неприятными разоблачениями, как это имело место с декабристами - поэтому они и могли рассчитывать на благородство и справедливость императора, имевшего, как видим, вполне здравые представления о гуманности и этике.

Зато тут же демонстрировался совершенно невероятный взрыв страстей, когда интересы императора нарушались!

Сразу после 14 декабря были произведены аресты и в Польше - среди членов тамошнего тайного общества, установившего, как упоминалось, контакты с «Южным обществом» - к вящему негодованию русского патриота Никиты Муравьева!

У поляков имелась гораздо более практически понятная цель, чем у декабристов - независимость Польши. Принадлежа к местным кругам любителей почесать языки , аналогичным декабристам, польские заговорщики разработали не меньше разнообразных кровавых планов - и, как и декабристы (кроме Каховского и еще нескольких), естественно, ничего не совершили.

Справедливости ради отметим, что они же и их единомышленники, воспользовавшись благоприятной, как им показалось, международной обстановкой, подняли в 1830 году самую настоящую революцию! Так что революционные взгляды всегда и везде чреваты не одними мечтаниями!

Так или иначе, но и Николай I, и Константин Павлович, уважая специфические политические и правовые ограничения - Конституцию Польши, уделили огромное внимание организации показательного процесса. Причем цесаревич - в отличие от царя - почел своим долгом никак не вмешиваться ни в следствие, ни в решение суда. Каково же было негодование обоих братцев (и многих их единомышленников в России!), когда польский суд вынес всем обвиняемым оправдательный приговор!

Иного и не могло быть в любой цивилизованной стране: никто и никого не судит за одни только политические разговоры - даже и без возбуждающей агитации!

Позже не раз в царствование Николая I возникали ситуации, когда его верные клевреты никак не могли угадать желаний императора: пример с осуждением А.И.Алексеева - классический. Приведем еще один пример из нескольких хорошо известных.

Больше оппозиционной активности в последующие годы отмечалось не в Петербурге, а в Москве, значительно слабее запуганной репрессиями 1825–1826 годов. Оппозиционные настроения обострились после крупных революционных потрясений в Европе в 1830–1831 гг. В результате приключилась следующая история.

В июне 1831 года поступил донос, написанный студентом Московского университета Иваном Полоником. Последний сообщал об организации «общества», ставящего целью революцию в России и планировавшего, в частности, «разослать по всем губерниям прокламации к народу для возбуждения ненависти к государю и правительству /…/, внушить народу, что цесаревич Константин Павлович [умерший в то время от холеры] шел на Россию с войсками польскими для того, чтобы отобрать всех крестьян от помещиков и сделать их вольными, не брать с них никаких податей, равно как и с мещанства и с прочих правящих подати классов, а жить всякому для себя кто как хочет /…/. Потом, составивши шайку тысяч в пять человек, пойти на Тулу и взять оружейный завод, где, по словам его, Сунгурова, находится до 6000 человек ружейников, которые угнетены наравне с каторжными и которые по первому призыву и по роздании им денег будут с охотою каждый день доставлять по несколько сот или тысяч ружей ».

Не реагировать на такой донос было невозможно, и 17 июня 1831 года «заговорщики» во главе с двадцатишестилетним нигде не служащим мелкопоместным дворянином Н.П.Сунгуровым и его побочным братом двадцатипятилетним студентом Ф.П.Гуровым были арестованы. Для рассмотрения дела 20 июня была создана специальная комиссия во главе с московским генерал-губернатором князем Д.В.Голицыным. В октябре того же года комиссия завершила работу.

Разумеется, выяснилось, что все революционные намерения - одна пустая болтовня, хотя нелепые показания арестованных могли возбудить разнообразные подозрения. Сунгуров, например, пытался доказать, что никакого тайного общества не существовало, но что он выдавал себя за члена такового с целью открыть и выдать правительству якобы действительно существовавшие противоправительственные сообщества. Комиссия прекрасно во всем этом разобралась и предложила: счить Сунгурова «зачинщиком совещаний по ниспровержению государственного порядка », заслуживающим «полного осуждения, а именно политической смерти » - т. е. фактически только лишения гражданских дворянских прав; Гурова сдать рядовым в дальние гарнизоны; еще шестерых считать виновными в «расположении ума, готового прилепиться к мнениям, противным государственному порядку, и заслуживающими ссылки под надзор полиции на окраины »; нескольких человек отдать под надзор полиции здесь же в Москве, а остальных признать невиновными.

Николай I, однако, с таким мягким решением не согласился.

Тогда комиссия постаралась не ударить в грязь лицом и вынесла уже в июне 1832 года такие новые приговоры: Сунгурова и Гурова - к четвертованию, девять человек - к повешению, еще одного - к расстрелу; остальных от ответственности освободить.

Либо такой лихой разворот событий входил в тайные намерения самого царя, либо его опять не поняли. Во всяком случае Николай, утверждая приговор уже в феврале 1833 года, распорядился сослать Сунгурова и Гурова в Сибирь на каторгу, еще пятерых - солдатами в дальние гарнизоны, остальных виновных отдать под надзор полиции в Москве. Все арестованные просидели к этому моменту уже по полтора года. Для некоторых, как видим, размах колебаний полученных приговоров простирался от практически полного освобождения до смертной казни и обратно.

Сунгуров дважды пытался бежать - еще в Москве в апреле 1833 года и в июле 1834-го; в последний раз был наказан плетьми; умер в Сибири в конце 1830-х годов. Гуров в 1837 году переведен с каторги рядовым на Кавказ; дослужился до унтер-офицера и в 1843 году вышел в отставку. Почти все, отданные сразу в солдаты, сделали позже достаточно значительные карьеры; например, А.Кноблах, считавший себя продолжателем декабристов, в шестидесятые годы стал генералом и управляющим Нерчинскими заводами - во время отбывания там каторжного приговора Н.Г.Чернышевским и каракозовцами.

Возвращаясь к декабристам, приведем обобщающие результаты судебного постановления.

Всего по делу о декабристах официально было привлечено к следствию 579 человек; из них 316 было арестовано и 289 признано виновными. Из последних пятеро казнены, 124 - отправлены в Сибирь на каторгу (45 человек получили по 20 лет или пожизненно), остальные 160 - главным образом разжалованы и переведены на Кавказ.

Рядовые участники мятежа в столице, поверившие обману своих командиров, были помилованы. Этого не случилось с солдатами Черниговского полка, нарушившими присягу, принятую уже за несколько дней до восстания: 120 человек подверглось жестоким физическим наказаниям; затем их и остальных (всего 877 человек) сослали в Сибирь. Но и из числа формально помилованных значительная часть - немногим более тысячи - была отправлена в мясорубку непрерывной Кавказской войны.

Осуждение декабристов задало тон всей Николаевской эпохе, вошедшей в историю России, как один из мрачнейших ее периодов.

«Страшное бессмыслие, отсутствие всяких социальных, научных и умственных стремлений, тоскливый и рабский биотизм, самодержавный и крепостной status quo как естественная норма жизни, дворянское чванство и пустейшая ежедневная частная жизнь, наполненная мало искренними родственными отношениями, сплетнями и пошлостями дворянского кружка, погруженного в микроскопические ежедневные дрязги, придворные слухи, допотопное хозяйство, светские этикеты и туалеты », - так ее характеризовал знаменитый либерал К.Д.Кавелин, ученик Белинского, один из соавторов Реформы 19 февраля 1861 года.

«Люди задыхались. Всякая человеческая мысль подвергалась гонению /…/. Кто осмеливался думать иначе, чем это было предписано /…/, немедленно исчезал », - утверждал знаменитый революционер М.А.Бакунин. Ему вторил Басаргин: «В продолжение его [т. е. Николая I] царствования Сибирь населилась тысячами политических изгнанников ».

Интереснейшие особенности этого отнюдь не простого времени будут нами рассмотрены в дальнейших разделах, но и в данный момент невозможно вовсе не коснуться проблемы репрессий и доносительства, характерных для этой эпохи.

Официальная статистика свидетельствует, что в период, последовавший вслед за осуждением декабристов - с 1827 по 1846 год включительно, всего в Сибирь было сослано 159755 человек (134315 мужчин и 25440 женщин) - около восьми тысяч в год; из них, однако, ничтожную долю составляли политические.

По политическим приговорам официально числилось 443 сосланных, из них - 279 (т. е. две трети) дворян. Преобладающую часть из них составляли поляки - участники восстания 1830–1831 гг. Если же говорить о собственно российских политических ссыльных, то их суммарная численность должна измеряться немалыми десятками, но никак не тысячами человек.

С определенной натяжкой можно причислить к политическим еще четыре категории сосланных в то же двадцатилетие: за преступления против веры (в основном - сектанты) - 445 человек; за побеги за границу - 184; за побеги из службы или из-под стражи (беглые солдаты и арестанты) - 1467; за возмущение и неповиновение (в основном - крепостные) - 2411. Даже при этом всего получится 4950 человек или порядка 3 % сосланных. В год, следовательно, по 247,5 человека в среднем, главным образом - из низших сословий России.

Начиная с 1848 года политические репрессии ужесточились, но число действительно пострадавших за политические убеждения едва ли поднялось выше обычного уровня; наиболее громким событием этого периода был арест и последующее осуждение тридцати трех участников кружка М.В.Буташевича-Петрашевского.

Таким образом, хотя оценки обоих процитированных экспертов (Бакунина и Басаргина), лично побывавших в Сибири, нельзя считать совсем уж ложными, но все же они заметно преувеличены.

Еще большими преувеличениями страдает молва о всеобщем шпионстве и доносительстве.

О жутком распространении шпионства пишет А.И.Герцен, также бывший жертвой доносов и репрессий: по его словам, глава всесильного III Отделения граф А.Х.Бенкендорф «образовал целую инквизиционную армию наподобие тайного общества полицейских масонов, которое от Риги до Нерчинска имело своих братьев - шпионов и сыщиков ».

Как формировались подобные мнения, об этом хорошо свидетельствует письмо известного историка, лидера «западников» Т.Н.Грановского, посланное к Герцену в 1850 году: «Всякое движение на Западе отзывается у нас стеснительной мерой. Доносы идут тысячами. Обо мне в течение трех месяцев два раза собирали справки », - звучит смешно, хотя самому Грановскому было, разумеется, не до смеха.

Прежде всего, всесильное III Отделение обладало ничтожной численностью: в момент создания оно состояло из 16 чиновников. Затем их число непрерывно возрастало и достигло 20 в 1829 году, 28 - в 1841-м, и в 1855 году - уже сорока человек. Если исчислять проценты роста, как это любили делать при Советской власти, то расширение огромное!

Характерно свидетельство одного современника в декабре 1861 года: «в четверг в Знаменской гостинице собралось на обед все третье отделение. Не знаю, что праздновали, но кричали «ура» и выпили кроме других питей 35 бутылок шампанского на 32 человека »!

Разумеется, не одно III Отделение занималось делами политического сыска: ему еще был подчинен Отдельный корпус жандармов; численность последнего также непрерывно росла и достигла 5,5 тысяч человек в 1873 году. Но жандармы вели огромную и разнообразную работу, играя роль внутренних войск и других современных служб: охраняли границу, несли караульно-конвойную службу, производили рекрутский набор, устанавливали и обеспечивали карантин при частых тогда эпидемиях и т. д. Большая часть его состава была унтер-офицерами и рядовыми, ни по функциям, ни по образовательному уровню не способными иметь какое-либо отношение к политическому сыску.

Существовали региональные (губернские и областные) жандармские управления - офицеры этих органов действительно занимались и политикой, и политиками. Но, как и положено в любой бюрократической системе, отдельные местные органы не могли превосходить по численности свое центральное руководство: в этих управлениях действовало не более чем по нескольку профессиональных специалистов.

Более важным к тому же было то, что и само III Отделение, и его переферийные органы занимались не только и не столько политическим сыском, сколь совсем иными расследованиями. Вот как об этом повествует один из современников, Н.М.Калмыков: «III отделение, при шефе жандармов графе А.Х.Бенкендорфе, графе А.Ф.Орлове и других, состоя под ближайшим управлением Леонтия Васильевича Дубельта, преследовало, по своим понятиям, кажущееся зло и, стремясь к добру, отправляло во многих случаях, ничем не стесняясь, функции судебных мест.

Так, оно определяло вины лиц по делам не политического свойства, брало имущество их под свою охрану, принимало по отношению к кредиторам на себя обязанности администрации и входило не редко в рассмотрение вопросов о том: кто и как нажил себе состояние, и какой кому и в каком виде он сделал ущерб.

/…/ В особенности III отделение в прежнее время зорко следило за действиями бывших тогда поверенных или адвокатов. Редкий из них не побывал в III отделении для объяснений с генералом Леонтием Васильевичем Дубельтом », - красочная демонстрация тогдашнего российского бесправия!

Совершенно ясно, что III Отделение действительно было настоящим аналогом доблестных органов ВЧК-ОГПУ-НКВД-КГБ, поскольку с теми же целями совало нос всюду, куда надо и не надо. Но аналог этот был по своим масштабам микроскопическим !!! Понятно, что при той численности и столь разнообразных функциях и речи не могло быть об атмосфере тотальной слежки, о которой на голубом глазу толкуют Герцен, Грановский и прочие!..

Ссылки на якобы бесчисленное число шпионов не могут выдержать никакой критики: тысячи доносов требуют многих сотен людей, которые бы их читали и разбирались в них. Следовательно, и доносчиков не могло быть много!

И действительно, архивные изыскания советского времени показали, что число оплачиваемых агентов, подчиненных непосредственно III Отделению, также непрерывно росло, и достигло к 1870 году аж нескольких десятков человек!

Однако и тех, кто занимался оппозиционной деятельностью, и даже тех, кто ею не занимался, но, по крайней мере, действительно оппозиционно мыслил, говорил и писал, при Николае было так немного (о них - подробнее ниже), что на контроль за ними ничтожному по численности III Отделению тогда вполне хватало сил. Были наверняка при этом и шпионы.

Увы, практически не известны случаи, описанные современниками, в которых возникновение хоть намека на противозаконную деятельность не сопровождалось бы очень скорым появлением и доносчиков, и предателей - это действительно характерная черта той эпохи, и не только ее. Так что винить в этом Николая I и его правительство - едва ли справедливо.

Добровольные осведомители имелись всегда, но характернейшей чертой именно Николаевской эпохи было то, что содержание доносов тогда действительно всерьез расследовалось, что приводило порой к весьма нежелательным для доносчиков результатам.

Известно, что еще Петр I не жаловал доносчиков, и в его время доносчики сильно рисковали, если донос недостаточно подтверждался. Но в то горячее время под расправу мог попасть любой и каждый. Николаевская же эпоха, оказывается, была единственным временем в истории России, когда доносчиков преследовали со всем упорством и настойчивостью, присущим III Отделению.

Число людей, сосланных в Сибирь за ложные доносы в уже рассмотренный период 1827–1846 гг., составляет 358 человек - т. е. лишь немногим уступает числу сосланных политических. Почему-то, однако, никто никогда не писал о вакханалии расправ над доносчиками в Николаевское время!

Имеется и очень красочный пример подобной расправы. За донос на декабристов И.В.Шервуд был всячески обласкан и награжден Николаем: в 1826 году Шервуд получил дворянский титул и приставку к фамилии - Верный. В течение пятнадцати следующих лет он дослужился от унтер-офицера до полковника. И все же судьба и он сам жестоко подшутили над ним самим: в начале сороковых годов он попался на ложном доносе, и загремел за это на десять лет в Шлиссельбургскую крепость!

Эта таинственная история, наверняка имеющая двойное дно , свидетельствует, тем не менее, и о наличии доносчиков, и об их нелегкой судьбе!

Безотносительно от всего этого, осуждение декабристов главным образом за их предшествующую заговорщицкую активность не только стало вопиющим прегрешением против основного юридического принципа - судить за действительные (или хотя бы реально готовившиеся) преступления, а не за содержание безответственной болтовни, но и позволило скрыть главные мотивы и наиболее существенные проступки перед законом и моралью, совершенные вождями мятежа.

Это позволило позднее различным идеологам и комментаторам закрыть глаза на сомнительность мотивов и поступков лидеров декабристов, по существу - предателей и провокаторов (а некоторых - просто трусов!), объявить их морально безупречными борцами за идеи и даже возвести в ранг национальных героев!

Вместо разоблачения принципов и преступной тактики революционеров, позднее возрожденных и многократно усиленных будущими поколениями «борцов за свободу», были заложены основы традиции преклонения перед революционной моралью , ради провозглашенных целей (какими бы фантастическими, нереальными, а порой и аморальными они бы ни были) оправдывающей любые средства .

С другой стороны, нераскрытость преступлений породила иную волну критики в адрес таинственных неразоблаченных «освободителей», старавшихся ввергнуть Россию в республиканское рабство - типа процитированных суждений В.Ф.Иванова.

Что же касается тех вольнодумцев, которые ни сном, ни духом не были замешены в преступлениях декабря 1825 года, но оказались жестоко наказанными, то нельзя сказать, что они вовсе ни в чем не были виновны.

Цареубийственные разговоры, продолжавшиеся не один год, таили определенную угрозу: нельзя гарантировать, что рано или поздно не нашелся бы человек, по слабости ума и избытку темперамента превосходящий перечисленных выше несостоявшихся цареубийц, - и тогда его товарищам было бы не просто его удержать! Наши будущие герои Д.В.Каракозов и А.К.Соловьев - люди примерно такого типа! Таким же оказался и Каховский.

Отметим, что и покушение Якубовича, возможно, было не совсем фантазией, а вполне серьезным планом. Так что и этих словоохотливых людей, и всю среду, вскормившую их, имело смысл серьезно предупредить, но не таким же крутым образом, как это совершил суд над декабристами!

Важнейшим последствием судебного решения стало и то, что осужденные именно этой категории совершенно незаслуженно приобрели ореол борцов за свободу. Эти люди в большинстве своем действительно не совершили ничего особенного, что требует специального морального осуждения со стороны потомков (кроме также и их позорнейшего поведения на следствии), но ведь они и вовсе ничего не совершили в политике! А в результате приговора эти благополучные баре, ведшие пустые разговоры и сочинявшие маниловские программы в гостиных и кабинетах своих особняков, палец о палец не ударившие для улучшения порядков в России, ничем не облегчившие положение крепостных, даровый труд которых обеспечивал их комфортное существование, оказались в глазах потомков тоже революционерами или, по меньшей мере, морально безупречными людьми!

Этим также были заложены основы другой процветавшей в будущем традиции, согласно которой все злопыхатели и политические бездельники, годами и десятилетиями брюзжавшие все в тех же гостиных, а также и в эмигрантских кафе, тоже считали себя полезными членами общества и борцами за свободу!

И все это получилось в результате совершенно необъективного официального расследования и невероятно жестокого и несправедливого наказания большинства обвиняемых.

Естественно, что вопиющее пренебрежение справедливостью вызвало горячее осуждение и самими пострадавшими, и всей социальной средой, к которой принадлежали и они, и многие другие их искренние единомышленники, только по лени или по чистой случайности не оказавшиеся в ролях «борцов» и страдальцев (последнее - безо всяких кавычек!), и абсолютно посторонними людьми, включая все последующие поколения.

Тот же Басаргин таким образом завершает анализ того, что произошло с ним самим и его товарищами: «последствия доказали, что, взявши на свою совесть погибель многих лиц, Комитет, или, лучше сказать, горсть бездушных царедворцев, его составлявших, не достигла своей цели. Общественное мнение отвергло его воззрения и восстановило истину [- это, разумеется, оценка самого Басаргина!]. Оно сопровождало своим сочувствием обвиняемых и не наложило на них клеймо бесчестия. Наконец, после 30 лет и само правительство отдало им справедливость, возвратив им прежние места в обществе, которые никто не подумал у них оспаривать [имеется в виду амнистия декабристам 26 августа 1856 года, изданная в связи с коронацией Александра II]. Лучшее же доказательство того, как неосновательно было следствие, состоит в том, что вслед по обнародовании отчета Следственной комиссии правительство запретило собственное свое сочинение и даже старалось уничтожить ходившие в публике экземпляры. /…/

Я теперь уверен, что если бы правительство вместо того, чтобы осудить нас так жестоко, употребило бы меру наказания более кроткую, оно бы лучше достигло своей цели, и мы бы больше почувствовали ее /…/. Лишив нас всего и вдруг поставив на самую низкую, отверженную ступень общественной лестницы, оно давало нам право смотреть на себя как на очистительные жертвы будущего преобразования России; одним словом, из самых простых и обыкновенных людей делало политических страдальцев за свои мнения, этим самым возбуждало всеобщее к ним участие, а на себя принимало роль ожесточенного, неумолимого гонителя ».

Позже создался целый легендарный эпос о благородных декабристах, которым, к несчастью для истории России, судьба не дала возможности победить и воплотить в жизнь их чудесные прогрессивные идеи.

С конца XIX века эта легенда стала составной частью общей интеллигентской доктрины, идеализирующей все и всяческие революционные тенденции, а после 1917 года стала сугубо официальной идеологией.

Ныне революционные идеалы в значительной степени поблекли и потускнели, а вот легенда о декабристах живет и здравствует.

Можно привести просто поразительный пример. Высококвалифицированный историк и идеолог, жесткий и толковый критик националистических тенденций в российской идеологии и историографии, профессор А.Л.Янов продолжает холить и лелеять память о дорогих его сердцу декабристах: «Не было у декабристов ни идеи о «едином народе-богоносце», ни расисткого мессианства, ни притязаний на «определяющую роль России в жизни человечества». Там, где у славянофильствующих поколений - «империя», у декабристов - «федерация». Там, где у тех - «сверхдержавность», у них - нормальное европейское государство. Там, где у тех - «мировое величие и призвание», у них - свобода. И жестокая национальная самокритика ».

Трудно спорить о том, чего у декабристов не было . Зато совсем нетрудно проиллюстрировать, что у них было .

Н.М.Дружинин, которого невозможно заподозрить в отсутствии симпатии к декабристам, а в особенности к его любимому Никите Муравьеву, так вынужден прокомментировать план устройства предлагаемой последним «федерации», которую сам Муравьев, вопреки Янову, прямо именует «Империей» - и не с маленькой буквы! Итак: «Финляндия оказывается сосредоточенной вокруг Петербурга, Украина и Литва - разорванными на части, Кавказ - искусственно соединенным с южными губерниями. /…/ Н.Муравьев очень далек от мысли построить союзное государство на договоре отдельных национальностей. Принципиально он исходит из великодержавной точки зрения: Российская империя смешивает и ассимилирует в своем составе разнообразные подчиненные народности. В этом отношении Н.Муравьев даже отступает назад сравнительно с установившимися отношениями начала XIX в [ека]: он не признает ни автономии Финляндии, ни юридической обособленности Остзейского края. /…/ Не федерация самостоятельных наций, а разделение страны на «естественные» хозяйственные комплексы ».

Вполне по-современному (к счастью - не для России, а для стран, некогда входивших в Остзейский край ) звучит один из пунктов конституции Муравьева: «Чрез 20 лет, по приведении в исполнение сего Устава Российской Империи, никто необучившийся Руской грамоте не может быть признан Гражданином »!

Разумеется, это конституционный проект вполне нормального европейского государства - как вполне нормальны современные государства Балтии. Но вот принципы нарезания границ Никитой Муравьевым все же больше напоминают несколько более экзотический и экстремальный вариант, который пытались осуществить европейские культуртрегеры на той же российской территории в 1941–1944 годах, только, конечно, не в пользу русской нации!..

Невозможно предположить, что Янов конституции Муравьева не читал - он о ней нередко рассуждает и цитирует из нее хрестоматийные выдержки об отмене рабства, но любовь к романтическим легендам пересиливает научную непредвзятость!

Всякое преступление заслуживает соответствующего наказания. Ненаказанный же и неискупленный проступок может породить последующие, которые, нарастая как снежный ком, подгребают под собой всякую возможность безупречного безгрешного дальнейшего развития событий.

Трусость Николая I, уступившего 27 ноября 1825 году преступному напору Милорадовича, и нежелание признать и искупить собственную вину, привели молодого царя к необъективному и несправедливому наказанию декабристов за их действительные и мнимые преступления.

Это, в свою очередь, исключило объективность оценок общественным мнением и создало совершенно извращенную трактовку всего происшедшего, навязав многим последующим поколениям ложные цели и идеалы. В этом - основное преступление самого Николая I перед историей России.

Наказан же он был еще при жизни. Поставив себе изначально сомнительные цели (навязанные ему в той или иной степени императором Александром I), Николай Павлович еще в 1818 году пошел на конфликт с гвардейским офицерством - как ни крути, но все же не худшей в моральном и политическом отношении средой в тогдашней России. Этот конфликт отчасти породил и события 1825 года.

Несправедливо свалив всю вину за происшедшее на своих оппонентов, Николай I закрепил создавшуюся традицию вплоть до самого конца собственного царствования. А между тем…

14 декабря 1825 года на трон вроде бы взошел царь-реформатор. В тот день почти никто не мог понять и оценить этого (кроме Сперанского, мнение которого приведено выше), и по сей день немногие это понимают и оценивают.

Последнее неудивительно, т. к. из реформ Николая I практически ничего не получилось - это относится к темам наших последующих публикаций. Но сразу можно и нужно сказать, что одной и, может быть, главной причиной неудач Николая было отсутствие творческой общественной силы, способной принять и подхватить его начинания. Несправедливо осудив декабристов, Николай лишил себя возможной и необходимой поддержки породившей их среды.

До большинства современников и практически всех потомков просто не дошло, что конфликтом 14 декабря между царем и декабристами вовсе не исчерпывались главные политические противоречия тогдашней эпохи.

Вовсе не одних декабристов наказывал жестокий и несправедливый приговор и не только некоторых судей из числа им сочувствующих, которые подверглись, таким способом, моральному унижению и издевательству. Наказывая декабристов, Николай демонстрировал свою жестокость и непримиримость перед лицом всей оппозиции, главные деятели которой не оказались и близко от скамьи подсудимых на процессе декабристов (фактически ее и вовсе не было: сидевших в крепости осудили заочно).

Ведь вовсе не декабристы представляли собой основную угрозу воцарению Николая и удержанию им трона. Этого могли не понимать почти все декабристы, этого не знала основная масса образованной публики и тем более вся необразованная, потомками которой и является современное население России, но это прекрасно знал и сам Николай I, и все сохранившиеся у власти сообщники и единомышленники Милорадовича и Дибича.

Этот последний и такие как он, в последующие времена вроде бы ничем не проявили своих прежних отношений к воцарившемуся Николаю. Но это не совсем так.

На примере декабристов Николай продемонстрировал, как жестока могла быть его расправа: ведь он опирался на громадную силу российского крестьянства, настроения которого весной 1826 года ни для кого секретом не были.

Эйфория восторга питерской черни от зрелища неповиновения на Сенатской площади испорилась без следа. Зато аресты причастных к заговору вызвали у крестьян всеобщий восторг: «помещиков берут в С.-Петербург, а мужикам дается вольность », - такие суждения цитировал в апреле 1826 года начальник штаба 2-й армии П.Д.Киселев, донося начальству о настроениях населения в районе происшедшего ранее восстания Черниговского полка.

Аналогичные слухи циркулировали в Петербургской, Новгородской, Псковской и Рязанской губерниях и ряде других мест, вызвав повсюду многочисленные акты неповиновения помещикам.

Сразу после казни декабристов один из агентов новорожденного III Отделения доносил из Москвы о разговорах среди простонародья: «начали бар вешать и ссылать на каторгу, жаль, что всех не перевесили, да хоть бы одного кнутом отодрали и с нами поравняли; да долго ль, коротко ли, им не миновать этого »! До осуществления этого гуманного и прогрессивного прогноза пришлось подождать, однако, почти сотню лет!

Неудивительно, что и дворянское общественное мнение, облегченно вздохнув от страхов, обоснованно вспыхнувших 14 декабря, тут же изменило отношение к декабристам. Дворянству было не до программ и тактики декабристов (освещенных в прессе, к тому же, крайне скудно!), но недвусмысленное стремление молодых дворян забрать судьбы России в собственные руки вызвало полное понимание и сочувствие перед лицом угрозы крестьянских возмущений. Непонятная мотивация жестокой расправы позволяла вовсю разыграться фантазиям на любой вкус! Тут пора припомнить и клятву юных Герцена и Огарева на Воробьевых горах!

Совершенно не случайно, что человеком, в наибольшей степени постаравшимся обратившего внимание на созревший новый конфликт, оказался все тот же Киселев, четко предупредивший Николая I, куда заведут последнего чрезмерные усилия в расследовании деятельности дворянской оппозиции. И это сделал, подчеркиваем, именно Киселев , который, казалось бы, должен был трястись от страха в ожидании почти неминуемых разоблачений своей заговорщицкой деятельности - и однако же!

Что должен был прочитать Николай I и в холодных глазах Дибича при их личной встрече?! Ведь не случайно А.Д.Боровков ни слова не проронил о том, какими оказались сведения императора в итоге следствия над высокопоставленными подозреваемыми!

Надеждам Константина Павловича на разоблачение главных заговорщиков сбыться было не суждено. Наоборот, здесь фактически произошел еще один безмолвный сговор: лидеры оппозиции проглотили урок, никак не возразив против расправы над декабристами, а Николай I вполне удовлетворился их безмолвным повиновением - и попробовал бы не удовлетвориться!

Этот компромисс и послужил основой последующего многолетнего царствования Николая I, объясняя и почти отсутствие серьезных оппозиционных проявлений, и полное бессилие императора в деле проведения реформ, противоречащих интересам всесильной бюрократии, лидерами которой по существу и были при Александре I Милорадович и Дибич - под их вкусы Никита Муравьев и подгонял свою конституцию.

Со временем менялись политические настроения и внутренняя расстановка сил в этом слое государственных руководителей. Н.С.Мордвинов, П.Д.Киселев и М.С.Воронцов так и оставались приверженцами либерализма и освобождения крестьян, чего нельзя сказать об основной массе людей, окружавших Николая I.

Декабристы же как были мелкими сошками в закулисной политической борьбе, так и остались таковыми при осуждении и после. Подписи под их приговорами по существу и стали подписями под соглашением между Николаем I и убийцами его старшего брата.

Николай I как бы провел четкую черту: он отступился от расследования деяний главных заговорщиков, но та мелочь, что попалась, была отдана почти целиком в его недобрую власть - за немногими исключениями в лице представителей особо влиятельных семейств.

Увы, таков смысл и такова цена человеческой жизни в России - все это разменные монеты!

Со временем установилось совершенно превратное представление о роли и заслугах декабристов. Это решающим образом помешало осуществить полное и беспристрастное расследование удивительных событий 14 декабря 1825 года. Но теперь, вооружившись всем множеством приведенных фактов и наблюдений, мы вполне можем завершить выявление объективных и весьма неприглядных истин.

Наказание невиновных, поощрение непричастных

Герой Советского Союза - высшее звание, существовавшее в стране с 1934-го по 1991 год. «Просто так» это звание не присваивали, но, все же, образно говоря, «вес» Золотых Звезд был разным.

Немного цифровых данных. В ходе Сталинградской битвы всего лишь 112 человек удостоились этого высокого звания. В Курском сражении Героями Советского Союза стали 180 человек. При форсировании Днепра этим званием увенчаны 2.438 Героев, а на последнем этапе войны, в Берлинской операции, - более 600. Массовый героизм советских воинов…

Вероятно, он же и стал причиной того, что многие подвиги как бы обесценивались в глазах некоторых чиновников из высоких инстанций. Так, судя по письмам генерала Шатилова, он представлял к званию Героя более 160 отличившихся в штурме рейхстага и других объектов в Берлине, но утверждено было лишь 16 кандидатур. Один из десяти? Можно сказать, что Берест попал в те девять «неудачников».

Однажды в начале 90-х годов ростовскому журналисту Юрию Летникову бывший преподаватель Ростовского высшего командного арт. училища Герой Советского Союза полковник в отставке Николай Максимович Фоменко, однополчанин Береста, удостоенный высокого звания за Берлинскую операцию, передал папку. В ней - более ста писем. Края папки и некоторых писем обгорели. На обороте папки надпись: «Найдено 25.12.1985 г., пос. Чкалова». К сожалению, так и не стали известны обстоятельства, при которых она была найдена. В этой папке - письма, адресованные Алексею Прокофьевичу Бересту. Датированы они 1961–1964 годами.

Получилось так, что и А. Берест, и С. Неустроев в послевоенные годы не стали «публичными» героями. У всех на устах были другие имена-фамилии. Чьи-то заслуженно, чьи-то, мягко говоря, не очень…… Наглухо задвинутыми оказались Берест, Пятницкий, Щербина, Гусев. Тот, кто мог сказать правду, восстановить справедливость, или молчали, или вели себя уклончиво. Потому ветераны, которым в то время было всего лишь около сорока, стали писать. В том числе и Бересту. «Алексей! По-видимому, ты не читал «Правду». Там речь Егорова о том, как он с Самсоновым брал рейхстаг. Снимок: Самсонов вносит в Кремле Знамя Победы. Н. С. Хрущев жмет ему руку. Так-то, брат! М. Сбойчаков».

«Здравствуй, боевой друг Алеша! …На Знамени Победы написано 150 с. д. Какое же отношение имеет т. Самсонов - представитель 171 с. д.?

…Как ни странно, почти никого из нас никто не послушал. На днях я был в Институте марксизма-ленинизма, где готовится к изданию история войны. Дали мне почитать о боях за рейхстаг. Я заявил протест. Наш батальон упоминается как вспомогательный. Они изменять не хотят. Я потребовал поднять архивы полка. Заявил: раз основная роль приписывается Самсонову, тогда и на Знамени Победы следует написать не 150 с. д., а 171 с. д. Они попятились. К. Гусев».

Конечно, А. Берест понимал, что как судимый лишился всего прошлого, но, обращаясь к высоким военным руководителям, просит, требует установить историческую справедливость. Один раз отправил письмо даже Н. Хрущеву. Описал все, как было: как с боем поднимались на крышу, как укрепляли знамя, как ходил к немцам на переговоры. В ноябре 1961 года ЦК КПСС после споров и даже скандалов решил собрать в Институте истории марксизма-ленинизма закрытое совещание по этому вопросу, куда вызвали и Береста.

Вот как рассказывал об этом он сам: «Сперва нас пригласили на Старую площадь в кабинет Суслова. Там был начальник Главного политического управления армии маршал Голиков, генерал-полковник Переверткин, бывший командир нашей дивизии Шатилов и еще много других военных и гражданских. Выступил Переверткин, сказал, что из 34 удостоенных звания Героя почти половина приходится на 150-ю дивизию. И никого с наградами не обошли. Шатилов подтвердил то же. Я надеялся на Неустроева, потому что тот больше всех знал обо всем этом, но он молчал, пряча от меня взгляд, смотрел в стол, а когда говорил, то повторил уже сказанное. Я не выдержал, воскликнул: «Неужели и здесь не хотят слышать правду?» В ответ Суслов ударил ладонью по столу: «Я лишаю вас слова, Берест!» В конце концов, решили ничего не менять, оставить, как было».

После закрытого совещания в институте, где выступил и Берест, все-таки в пятом томе шеститомной «Истории Великой Отечественной войны появились более-менее правдивые строки: «В ночь на 1 мая по приказу командира 756-го полка полковника Ф. Зинченко были приняты меры по установлению на здании рейхстага Знамени, врученного полку Военным советом 3-й Ударной армии. Выполнение этой задачи было возложено на группу бойцов, возглавляемых лейтенантом А. Берестом. Рано утром 1 мая на скульптурной группе, венчающий фронтон дома, уже развевалось Знамя Победы: его установили разведчики - сержанты М. Егоров и М. Кантария».

Через несколько лет в десятом томе 12-томной «Истории Второй мировой войны» об этом говорится несколько больше. Об участии А. Береста в водружении Знамени Победы, переговорах с фашистами в подвале рейхстага написали в своих книгах В. Субботин «Так заканчиваются войны», Е. Долматовский «Автографы Победы», в мемуарах - П. Трояновский «На восьми фронтах», В. Шатилов «Герои штурма рейхстага», С. Неустроев в воспоминаниях «О рейхстаге на склоне лет». И тем не менее…

Письма, лежавшие в обгоревшей папке, были написаны спустя более пятнадцати лет после Победы, когда поулеглись восторги и эйфория и люди стали спокойнее анализировать свои поступки и подвиги товарищей, стали разбирать, где добро, где зло; кто прав, кто виноват. У многих пробудилась дремавшая совесть…

В высоких научных инстанциях принялись за изучение событий минувшей войны и написание ее Истории, стали листать еще пахнущие дымом и порохом архивные документы, донесения комбатов и командиров полков, реляции и представления к наградам. Стали и участников боев приглашать на научные конференции и симпозиумы. Казалось, наступала Эра Справедливости. Вспомнили и об Алексее Бересте. В его защиту выступали многие авторитетные люди, участники и очевидцы тех событий. Но…

Вот лишь некоторые из обгоревших, пожелтевших листков старых писем. з письма генерал-полковника В. М. Шатилова от 14 мая 1963 г. главному редактору газеты «Правда» Сатюкову Павлу Александровичу: «…Под прикрытием артиллерийского полка поднялись в атаку батальоны Неустроева и Давыдова на рейхстаг, а Логвиненко правее с целью обеспечить правый фланг 150-й дивизии.

И только до полутора рот во главе с офицерами и сержантами: начальником штаба батальона Неустроева старшим лейтенантом Гусевым, замполитом того же батальона лейтенантом Берестом, командиром роты Сьяновым, старшим сержантом Щербиной, лейтенантом Фаленковым, командиром отделения Шевченко - ворвались в рейхстаг. Всего человек 60–80 с двумя пулеметами. И завязался ожесточенный бой. Связи у нас с ними не было. Они дрались самостоятельно…

В боевых порядках находились со знаменем Егоров, Кантария и пулеметное отделение Щербины под общей командой Береста. Вначале знамя было установлено у главного входа рейхстага, а потом его постепенно поднимали и в 22 часа 50 минут 30 апреля установили на куполе. А утром 1 мая количество флажков увеличилось, как в саду цветов.

Я убедительно прошу дополнить, чтоб было более справедливо исторически. Надо выделить эту группу из всей массы. Они первыми встали на плиты рейхстага и вошли в его главный вход. Обидно будет этим бойцам, если не сделать этого. Они дрались героически около четырех часов. С замиранием сердца вспоминается этот момент.

Они были представлены к присвоению звания Героя Советского Союза. Часть из них удостоены этого звания, а часть награждена орденом Ленина или орденом Красного Знамени.

Гусев, Берест, Щербина, Пятницкий были первыми из первых и заслужили это почетное звание…».

Из письма С. А. Неустроева Бересту, 1961 г.: «Алексей, мне было раньше неудобно писать тебе, что именно я болею больше всех за то, что тебе не было присвоено звание, но сейчас тебе, очевидно, рассказал Субботин, что я трижды писал в ЦК, но пока безуспешно, но, тем не менее, я искренне добиваюсь восстановить ту правду, и в первую очередь хочу видеть тебя Героем и вместе с тобою Пятницкого. …Я надеюсь, что правда о рейхстаге должна взять верх…».

Из письма И. Я. Сьянова Климову Ивану Дмитриевичу, Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, отдел истории Великой Отечественной войны: «Поясняю: в рейхстаг ворвались не вечером, а днем 30 апреля 1945 г., в 14.30. В боевых порядках первой штурмовой роты первого штурмового батальона 756-го сп. (командир - полковник Зинченко), которая первая ворвалась в рейхстаг, шли зам. командира батальона по политчасти старший лейтенант тов. Берест Алексей Прокофьевич с сержантом Егоровым Михаилом и рядовым Кантария Мелитоном со знаменем № 5 для водружения его над рейхстагом как Знамя Победы. Вместе с ротой шел начальник штаба батальона старший лейтенант тов. Гусев Кузьма Владимирович. По следам 1-й роты ворвались в рейхстаг другие две роты этого батальона и солдаты батальона Давыдова из 674-го сп. Как только ворвалась 1-я штурмовая рота в рейхстаг, тут же товарищи Берест, Егоров и Кантария знамя № 5 установили на колонне парадного входа, и оно первое заалело у рейхстага»…

И таких писем, в т. ч. копий, в этой папке множество. Пишут генерал В. Шатилов и полковники Ф. Зинченко, М. Сбойчаков, писатель В. Субботин и журналист О. Моисеев, учитель-краевед И. Переверзев и семья погибшего на ступенях рейхстага Петра Пятницкого… Здесь же копии писем, которые направлялись этими людьми в ЦК партии, в Институт марксизма-ленинизма, в редакции центральных газет, в правительство…

К сожалению, в той папке не было копий писем, ответов самого Береста. Впрочем, нам они особо не нужны - фактов и аргументов и без них вполне достаточно.

Из книги Эти странные русские автора Жельвис Владимир Ильич

ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ Преступление и наказаниеПонятие «преступление» в России несколько размыто. В самом деле, что считать преступлением? Если вы работаете на заводе и, уходя домой, кладете в карман парочку деталей, вами же и изготовленных, это не преступление. Для

Из книги «Крещение огнем». Том II: «Борьба исполинов» автора Калашников Максим

Наказание за лень «Советский Союз принял стратегическое решение избегать расходов на исследования и разработки, обеспечив себе доступ к западной технологии благодаря краже и нелегальным закупкам ее. Для сбора данных, касающихся потребностей в технологиях в отдельных

Из книги Памфлеты, фельетоны, рассказы автора Ларни Мартти

Жестокое наказание Техас, как утверждается в одном путеводителе, - часть света, где царит беспримерная свобода. Каждый, кто здесь жаждет ею наслаждаться, должен, лишь обзавестись револьвером. И чем раньше, тем лучше.Джим же был исключением, поскольку ему пришлось раньше

Из книги Япония Лики времени. Менталитет и традиции в современном интерьере. автора Прасол Александр Федорович

ПООЩРЕНИЕ АКТИВНОСТИ Япония живёт и работает в стремительном ритме. В крупных городах он приближается к границе возможностей человека. Американский психолог Р.Левин подсчитал, что японцы - четвёртые в мире по темпу жизни. По его данным, «быстрее живут» только швейцарцы,

Из книги Дурни и сумасшедшие. Неусвоенные уроки родной истории. автора Пьецух Вячеслав

Свобода как наказание Любопытно было бы знать, что-то теперь поделывают господа сочинители «Обществоведения, учебника для выпускного класса средней школы и средних специальных учебных заведений», которые, несомненно, самым искренним образом исповедовали известные

Из книги Жулики, добро пожаловать в Париж! автора Гладилин Анатолий Тихонович

Из книги Крест Чубайса автора Бергер Михаил

Из книги Нефтяные магнаты: кто делает мировую политику автора Лоран Эрик

Поощрение американского противника Тем временем Соединенные Штаты обхаживают страны ОПЕК, чтобы заставить их поднять цены на нефть. Действие пьесы начинается в 1971 году с Тегеранского соглашения. До подписания договора самые радикально настроенные арабские страны

Из книги Сокровенный человек (апрель 2007) автора Русская жизнь журнал

Наказание шнуром 58- летний учитель информатики средней школы поселка Октябрьский Усть-Большерецкого района Камчатской области Александр Рябцев избил школьницу шнуром, предназначенным для подключения сканера к компьютеру. Преподаватель признан виновным в совершении

Из книги Газета Завтра 40 (1089 2014) автора Завтра Газета

Преступления и наказание Анастасия Белокурова 2 октября 2014 0 Культура о новом фильме Станислава Говорухина "Weekend" (Россия, 2013, режиссёр - Станислав Говорухин, в ролях - Максим Матвеев, Александр Домогаров, Екатерина Гусева, Виктор Сухоруков, Вячеслав Чепурченко, Юлия

Из книги Ислам и политика [Сборник статей] автора Игнатенко Александр

Из книги Педагогическая публицистика автора Корчак Януш

Преступное наказание Чем больше у ребенка свободы, тем меньше необходимость в наказаниях.Чем больше поощрений, тем меньше наказаний.Чем выше интеллектуальный и культурный уровень персонала, тем меньше, тем справедливее, тем разумнее, а значит, мягче наказание.Понятно, в

Из книги Америка и американцы автора Бухвальд Арт

СУРОВОЕ НАКАЗАНИЕ Департамент просвещения штата Вирджиния вынес постановление о том, что каждый учащийся, чтобы получить диплом об окончании школы, обязательно должен уметь читать, писать и производить основные арифметические действия.Если другие штаты последуют

Из книги День, когда Украина дрогнула: Иловайская мясорубка автора Норин Евгений

Наказание невиновных, награждение непричастных Украинское общество было шокировано происшедшим. Четыре трупа возле танка дополняли утренний пейзаж слишком выразительно, чтобы воспринять поражение у Иловайска как обычные превратности войны. Рассказы вышедших из котла

Из книги Не ради прибыли [Зачем демократии нужны гуманитарные науки] автора Нуссбаум Марта

VI. Поощрение воображения: литература и искусство Мы можем обрести силу через знание, однако полноты мы достигаем лишь через сочувствие… Мы обнаруживаем, что школы не просто систематически упускают такое воспитание сочувствия, но жестоко подавляют его. Рабиндранат

Из книги Многоликая коррупция. Выявление уязвимых мест на уровне секторов экономики и государственного управления автора Прадхана Санджай

Поощрение участия публики Развивающиеся страны часто не в полной мере признают или используют возможности гражданского общества по улучшению управления. Население следует вовлекать в решение вопросов через создание, например, постоянных комитетов (с которыми

АМУСЬЯ Мирон Янкелевич, родился 18 ноября 1934 г. в Ленинграде, окончил Кораблестроительный институт и Университет, инженер-механик и физик-теоретик, доктор физико-математических наук, профессор физики. С 1998 профессор Еврейского университета в Иерусалиме. Главный научный сотрудник ФТИ им А. Ф. Иоффе, действительный член РАЕН. В ФТИ с августа 1958 г. В 1990 г. получил премию А. фон Гумбольдта, в 1992 избран на год иностранным членом Аргоновской национальной лаборатории, а в 1993 – Объединённого института лабораторной астрофизики, с 1995 – избранный член Американского физического общества, с 1998 - заслуженный ассоциированный член центра Теоретических исследований Физических систем университета Кларк-Атланта. Получил медали Б. П. Константинова ФТИ им. Иоффе, и П. Л. Капицы РАЕН.

Амусья - автор и соавтор более 450 публикаций в реферируемых журналах, двенадцати монографий и сотен докладов, включая многие приглашённые, на международных, всесоюзных и российских конференциях. Создал школу теоретической атомной физики, имеющую международное признание, положившую начало и продолжающую исследование роли электронных корреляций в атомных процессах. Им подготовленно 25 кандидатов наук, 12 из которых стали докторами наук, профессорами, имеют своих учеников и международные награды. Член редколлегий нескольких международных журналов и ряда оргкомитетов конференций.

Основные научные интересы сосредоточены в области теории многих тел в применение к атомам, ядрам, молекулам, кластерам и конденсированному состоянию, где им самим и совместно с учениками получены общепризнанные и основопологающие результаты.

Был гостем - профессором многих научно-образовательных центров, включая университеты Гарварда (США), Франкфурта (ФРГ), Парижа, Орхуса (Дания), Иерусалима, Имперский колледж Лондона, Институт физических и химических исследований в Токио (Япония) и др. Выступал с множеством докладов на семинарах и коллоквиумах в зличных научных и учебных центрах по всему миру.

Заметное внимание уделяет общественно – научной деятельности, являясь членом управляющего совета организации «Евронаука», и членом Санкт-Петербургского союза учёных. Автор более шестисот публицистических статей и интервью в обычных и электронных СМИ.

Текст статьи:
В рай не пройдёт тот, кто предаёт друзей. Такому место в аду.

Считаю нужным высказать своё мнение по поводу перехвата израильскими ВМФ 31 мая сего года так называемой «флотилии мира», везущей в Газу неопределённый груз и около тысячи антиизраильски настроенных сторонников правящего там режима.

Считаю всё сделанное израильской стороной даже чрезмерно гуманным, а действия спецназа ВМС - образцовым и с точки зрения мастерства, и с точки зрения проявленного гуманизма. У Израиля были все основания априори полагать, что груз «флотилии мира», равно как и многие её пассажиры, к миру отношения не имеют. Апостериори, это было подтверждено боем на «Мави Мармаре», наиболее крупном из судов этой флотилии, и обыском перевозимого груза. У Израиля были основания для задержания флотилии, поскольку она находилась в объявленной зоне морской блокады, на ней был подозрительный груз и масса известных по именам бандитов.

Сама же блокада необходима, как известно, чтобы в какой-то мере препятствовать поставкам оружия в Газу, прямо используемого против Израиля, по которому только за 2010 г. выпущено почти полторы сотни ракет и снарядов. За предыдущие годы их было более десяти тысяч. Пропусти Израиль пару бесконтрольных судов, щелка по прецеденту превратится в огромные ворота для провоза оружия, которые закрыть будет крайне трудно.

Никакой гуманитарной катастрофы в Газе нет – о том говорят многочисленные свидетельства, в том числе и арабской прессы, гуляющие по интернету. Сейчас говорят, что бандиты хотели предстать жертвами, и даже ценой своих жизней обвинить Израиль, представив его просто чудовищем. Не вижу доказательств такой точки зрения. Считаю, что бандитам нужно было в первую очередь силой заставить Израиль струсить и уступить, создав опасный прецедент с понятными последствиями. Спецназ Израиля замысел этот похоронил.

Считаю, что шабаш мировой общественности носит театральный характер и отражает, по сути, поддержку плебсом политических интересов неуверенных в прочности своих позиций лидеров, прежде всего Турции, но отнюдь не только её. Трудно сказать, где выборным лидерам этот плебс диктует волю, где у них самих «душа горит», а где плебсом манипулируют в интересах выборов. Парализованные страхом за свои посты, за будущее своих стран, захватываемых шаг за шагом исламистами изнутри, лидеры многих государств готовы на любые уступки. Особенно, если это делается за счёт привычного «мальчика для битья» - Израиля. Как не вспомнить поэта:

«Ведь это ж такое везение, братцы.
Жидов можно бить и не надо бояться».

Мягко говоря, комично звучат обвинения в непропорциональном ответе со стороны Израиля, когда «судьи» виновны в реальной, не придуманной жестокости, при том, что для них речь идёт о политиканстве, а не о существовании нации и страны.

Голоса осуждения раздаются со стороны США, 90 дней, вместе с другими странами НАТО, бомбивших Югославию, главных образом Белград. Воистину, тех дней не смолкнет бесславье. Да и вполне уместный удар США по Ираку не был, мягко говоря, абсолютно законным с точки зрения принятых норм международного поведения. США, однако, быстро и в пользу Израиля уточнили свою позицию.

Так, уже 2 июня вице-президент США Д. Байден сказал: «У Израиля есть абсолютное право заботиться о своей безопасности. Он имеет право знать, провозят или нет оружие. Израиль имеет законное право сказать: «Я не знаю, что на этом судне. Ведь на нас сбросили этак восемь тысяч ракет».

Другие крупные страны как США не поступили и остались верны своей первоначальной позиции. Израиль осудила Великобритания, на огромном расстоянии от метрополии установившая в 1982 г., при правительстве, как и сейчас, консерваторов, зону морской блокады Фолклендских островов шириной в 200 миль. Не промолчали Германия с Францией.

Проявила «озабоченность» и Россия, правопреемница СССР, положившего в афганской войне этак 20 тысяч своих и примерно миллион бойцов-моджахедов. Не помню, чтобы Россия спрашивала разрешение, когда блокировала в 2008 г. грузинский порт Поти. Ну а попытка Чечни отделиться от России отнюдь не кончилась спокойным «идите с Богом». Да и встречу президента России с главарём ХАМАСа к миротворчеству отнести трудно.

Президента России в осуждении Израиля не остановило, к сожалению, и возможное знание того, кто организовал поход к берегам Газы. Одним из лидеров в этом деле был некий Бюлент Йилдирим, который, например, ещё недавно, 11 марта 2005 года, на митинге, устроенном им же в центре Стамбула, заявил: "Масхадов мертв, но битва за свободу продолжается. Я призываю всех турок помочь Чечне в войне против российского империализма". Участники митинга скандировали: "Путин, убийца, вон из Чечни!". Или «международная общественность» считает, что исламистский гнев удастся перенаправить и удержать в рамках Ближнего Востока?

Напомню, что без разрешений на блокаду в адрес той же Газы обошёлся и Египет. Эту, египетскую, блокаду никто не пытается прорвать – опасно для жизни, невыгодно для пропаганды.

Признаюсь, я искренне завидую бойцам израильского спецназа – их выдержке, их способности к сдержанности в ответ на угрозу жизни. Их готовности рисковать собой, как рискует парламентёр, идя навстречу противнику безоружным или почти безоружным, в попытке, иногда тщетной, воззвать к его разуму: «Уступи, мы сильнее тебя, но даём тебе выход без излишних потерь». На такое я не способен ни сейчас, как, признаюсь, и в молодости. На судне «Мави Мармара» было полно «полезных идиотов», спасающих от голода тех, кто совсем не голоден. Я был в Ленинграде во время блокады и знаю, как выглядят голодные дети. Ищите их в Сомали или Судане – в Газе их нет.

Но, помимо идиотов, на «Мави Мармаре» были бандиты. Чтобы выявить их, следовало дать им возможность действовать, справедливо полагая, что действовать бандит будет по- бандитски. В результате появились документальные кадры, запечатлевшие атаку против израильских солдат. Без этой атаки и соответствующих кадров наличие всего бандитского снаряжения – дубинок, металлических труб, бронежилетов, ножей, приборов ночного видения, шумовых гранат и т.п. – легко могло быть объяснено другим, невинным способом. А стрелковое оружие можно было бросить за борт – что, видно, и сделали.

Бандиты знали, что израильтяне не будут стрелять первыми. Будь у них такое намерение, они могли просто расчистить палубу огнём с вертолёта или потопить эту «Мави Мармару» за неповиновения приказу корабля той страны, которая объявила блокаду, остановиться для досмотра. Причём сделали бы это в полном согласии с положениями международного права. Кстати, в СМИ нередки утверждения, будто действия Израиля, происходившие вне территориальных вод, нарушают международное право. О полной законности действий Израиля с точки зрения международного права заявил такой обычно острый критик политики Израиля, как его верховный суд. Есть и выступления ряда видных юристов, подтверждающие право Израиля контролировать перевозимый направляющийся в район блокады груз.

Доказать не только наличие преступного груза, но и присутствие бандитов можно было только дав возможность им действовать. «Полезные идиоты» могут дебоширить, но они не будут пытаться убить или захватить солдат, а, тем более, готовиться к этому заранее. Так могут действовать только бандиты. Вскрыть это оказалось возможным, только рискуя жизнью солдат. Был ли таков изначальный замысел или это произошло случайно, даже по недомыслию начальства – не знаю. Но не важен метод, важен результат.

Для меня очень существен факт готовности солдат-десантников до последней возможности воздерживаться от применения оружия – чтоб не спутать бандитов и невинных. Признаюсь, мне это трудно воспринять. Я из другого поколения, из другой среды. Мне лишь умом понятен гуманизм израильского спецназа. Я не скорблю, в отличие от политических лидеров мира, о погибших «миротворцах». Многих покоробит, но я не скорбел бы, если бы бандитов полегло в пять раз больше. Чем поляжет больше, тем крепче выучат оставшиеся в живых простой урок: «Здесь иногда начинают стрелять, притом делают это довольно метко». Уверен, что на какое-то время урок пойдёт впрок.

Относясь к уходящему поколению людей, воспитанных Отечественной войной, я больше, чем в пацифизм и близкий к нему пофигизм, честный или по глупости, а то и за деньги, верю в максиму «труп врага всегда хорошо пахнет». Меня учили, и я воспринял, что «поднявший меч от меча и погибнет». Отношусь к тем, кто считает смертную казнь заслуженным наказанием убийцам и террористам. Был бы счастлив дожить до того момента, когда подобные жестокости станут примерами далёкой истории, наподобие посадки на кол или сожжения ведьм на кострах. Боюсь, однако, что до этого мне не дожить.

События 31 мая неустанно обсуждаются в СМИ с разных сторон. Опасаюсь того, что эта процедура повлечёт за собой «наказание невиновных и награждение непричастных». Все осуждавшие Израиль лидеры других стран, чиновники ЕС или ООН говорили о нарушении Израилем закона о свободе судоходства в открытом море, поскольку задержание судов происходило вне его территориальных вод. Это – или невежество, или сознательная дезинформация. Я приведу лишь две цитаты.
Конвенция по законам мореплавания, UNCLOS, в статье 111 утверждает: "Жёсткое преследование иностранного судна может осуществляться, когда компетентные власти береговой страны имеют серьёзные основания полагать, что судно нарушило законы и правила этой страны. Подобное преследование должно быть начато, когда иностранный корабль или даже одна из его шлюпок находится в международных водах, водах архипелагов или территориальных».

Процитирую ещё Закон о военных конфликтах на море: «Государство, установившее блокаду, может захватить судно даже до его входа в район блокады, если это судно пытается прорвать морскую блокаду, т.е. оно на пути к заблокированной зоне и есть веские основания полагать, что оно собирается прорвать морскую блокаду. Захват судна, пытающегося прорвать морскую блокаду, может быть осуществлён и в международных водах, до входа в блокируемую зону, но не в территориальных водах нейтральных государств». Невероятно, чтобы официальные лица высокого уровня не знали этих положений. Более правдоподобно, что прилюдно лгать про международное право проще, чем ему следовать.

После каждого крупного столкновения обсуждается, кто выиграл, и кто проиграл в конфликте и его разрешении. Разумеется, невозможно выпущенным из тюрьмы по милости арестовавших запретить именовать себя победителями. Так, пользующийся хорошим спросом у читателей шведский писатель Хеннинг Манкелл, участник флотилии, сообщил: «Сегодня Израиль поставлен на колени. Никто не может предсказать его реакцию. Люди более не могут переносить эту брутальность, это насилие, эту власть, с помощью которой Израиль пытается заткнуть голос совести». Хорошо, однако, что сообщил он это по выходе из тюрьмы, откуда его выпустили по милости задержавшей стороны.

Израилю не впервой быть объектом широкомасштабных осуждений. «Весь мир» встал буквально на дыбы, когда Израиль разбомбил иракский ядерный реактор. Сейчас стараются и проблему «иранского атома» сделать только израильской. А беснующиеся толпы арабских сторонников после войны Судного дня? А шабаш после множества абсолютно вынужденных антитеррористических операций? Ведь не случайно основная масса резолюций ООН посвящена осуждению Израиля по той или иной причине. Хотите понять причину такого единения народов мира? Почитайте внимательно списочный состав ООН.

Но и в самом Израиле немало людей считают, что он опять проиграл. Трудно согласиться с подобной точкой зрения – и в части «проиграл», и в части «опять». На мой взгляд, и во Второй ливанской войне, и в операции «Литой свинец» урок дошёл до адресата – и до сидящего по сей день в бункере Насраллы, и до иранского сумасшедшего, и до передвигающихся короткими перебежками, пугливо посматривая на небо вожаков ХАМАСа. Время, конечно, разрушает знание. Поэтому приходится уроки повторять. До окончательного поумнения учеников или смены их на новых.

Мелькают сообщения, что следующую «флотилию мира» поведёт в Газу лично премьер Турции Эрдоган. Думаю, что это проба нервов и шантаж. Придя непрошенным, он не может рассчитывать на государственный приём. Конечно, прогнись Израиль от страха, это было бы прекрасным подспорьем Эрдогану и его партии к предстоящим вскоре референдуму и выборам. Ну а что, если Израиль не прогнётся, а этак аккуратненько захватит крейсер с премьером и другими на борту? А хуже всего, если, с учётом реального соотношения сил, Турция проиграет военное столкновение с Израилем. Ведь Израилю отступать буквально некуда. А на место премьера быстро найдётся другой.

В качестве друга Эрдоган не нужен и иранскому сумасшедшему. Что они будут делать? Выступать каждое утро хором с обещанием «стереть Израиль»? Двух «первых» в мусульманском мире не нужно, а вторым – кто же захочет? Слишком долго Турция была нормальным государством, слишком много вложила в промышленность и туризм, чтобы этого лишиться. За всем этим стоят люди и их реальные интересы. Дело, разумеется, не в числе туристов из Израиля, или его мощи как рынка сбыта. Просто не совместить исламизм с современной фривольной курортной атмосферой, не совместить жизнь «во имя Аллаха» с современным массовым производством. А нефти и газа в избытке, как у соседей, нет. Вот и придётся ему на Запад, а временным союзникам – в другую сторону. Иначе процветанию – конец.

Нет худа без добра. Разразившийся мировой скандал чётко показал, что Израиль – не одинок, что у него немало друзей, что интернет открывает замечательные возможности передать правду, нейтрализовать численное превосходство исламистов над евреями. А это хорошее средство даже против бушующего плебса, хотя бы потому, что дети плебса таковыми оставаться не хотят.

Сейчас, когда раз за разом возникают трудности с Газой, уместно вспомнить тех, кто добивался ухода Израиля оттуда, мотивируя это грядущими миром и спокойствием. Нормальные люди предостерегали тогда против этого шага, в меру сил мешали «размежеванию». Их не слушали. Ради этого «мира и спокойствия» почти десять тысяч евреев выгнали из их домов. Близорукие, лжецы, равнодушные взяли верх тогда, в 2005 г., как и 2000 г., когда армия Израиля под несбыточные надежды достижения мира ушла из полосы безопасности в Южном Ливане. Будет печально, если ложь и критика в адрес операции по перехвату бандитского корабля помогут близоруким, лжецам и равнодушным продвинуться ещё на шаг вперёд.

1. Замечу, что их скорбь обычно выборочна, и всегда определяется политической целесообразностью. А потому крайне редко касается израильтян.

2. Как некий курьёз по отношению к обсуждаемой проблеме, отмечу, что конвенция по морскому праву не подписана ни Израилем, ни Турцией. Не ратифицирована она и США. Газа же вообще не государство.

P.S. 05.06.10 я прочитал сообщение: «Приказ ВМС Израиля изменить курс был проигнорирован 4 раза, и у израильских военных не было иного выбора, как остановить корабль силой». Речь идёт о задержании ещё одного «прорывного» судна, прошедшем вполне спокойно. А я вспомнил старый анекдот про матроса, который по возвращении из увольнения рассказывает о своём приключении. Он сел на скамейку рядом с девушкой. Она же начала двигаться к нему, а он даже сначала – от неё. «Но вы проигнорировали её?» - строго спросил офицер. «А как же! 4 раза», - ответил матрос.

Иерусалим
ZMAN.com

ДОПОЛНЕНИЕ.

Прилюдное враньё. Публикация.

21.06.2010 10:00 Обновлено: 21.06.2010 10:23

Этот безумный, безумный, безумный мир (расчёт или справедливость?)

За попытку навязать миру мораль, аморальный мир будет мстить вам долго и страшно.

Великий физик (личное письмо)

Миротворец это тот, кто кормит крокодила в надежде, что тот сожрёт его последним

У. Черчилль

Есть что-то кафкианское в происходящем. «Весь мир», т. е. множество правительств и комментаторов СМИ, ведомые сбродом (иначе беснующиеся толпы не назовёшь), судят государство Израиль за попытку затруднить бандитам из ближайшего к государству гнездовья провоз современного оружия.

В Польше суд намеревается передать Германии еврея по фамилии Бродский, обвиняемого в соучастии в ликвидации бандита Мабхуха. Не эйхманова масштаба, конечно, но бандита, чьё основное занятие было убийство и подготовка к убийству евреев и неевреев. Из ряда стран выслали дипломатов, якобы замешанных в подделке паспортов их государств, которые израильская разведка будто бы использовала для уничтожения бандита.

Замечу – никто из руководства этих обиженных стран, ни соответствующая пресса не выразили возмущения самим фактом того, что израильтянин не может посетить целый ряд государств мира. Эта публика не протестовала, не грозила разрывом дипломатических отношений за явную дискриминацию Израиля, страны – члена ООН, и его граждан. А теперь, из-за убийства бандита все так разнервничались и огорчились. Нет, чтобы сказать спасибо израильской спецслужбе, если она действительно в деле замешана, сработавшей, в который раз, не столько за себя, сколько «за того парня» – спецслужбы развитых стран. Вместо этого Ирландия, например, объяснила, что «в борьбе с террористами не все средства хороши». При этом, по забывчивости и торопливости, не уточнив на основе собственного опыта, какие средства – самые эффективные.

Безумие не обязательно проявляется в привлекающих всеобщее внимание событиях. Но даже мелкие его проявления впечатляют. Неделю назад, 13.06.10, было сообщено, что Мусабе Хассану Юсефу, сыну одного из главарей ХАМАСа шейха Ахмада Юсефа, угрожает высылка (!) из США в Палестинскую автономию. Этот Юсеф в 2007 году принял христианство и сбежал с «Западного берега» в США, где попросил политическое убежище. Там он написал автобиографическую книгу, в которой признался, что на протяжении долгих лет был тайным агентом ШАБАКа. Власти Соединенных Штатов усмотрели в Юсефе потенциальную угрозу безопасности из-за вовлеченности в террористическую деятельность, и намерены выслать его назад, в палестинскую автономию, несмотря на то, что там ему грозит смерть от рук исламистов. Юсеф, сотрудничая почти десять лет с израильской разведкой, спас множество жизней, возможно и американских. Так вот именно его намерены выслать, чтобы не нервировать исламистов в Газе и в остальном мире. А они считают, что отступника надо покарать за измену!

Впечатляющим проявлением всемирного безумия служит политика лидеров множества стран, включая самые развитые, в связи с морской блокадой Газы. Эту блокаду Израиль объявил, чтобы затруднить доставку новых ракет, которыми его обстреливают. Без малейшего труда можно выяснить, что в Газе нет гуманитарной катастрофы или намёка на голод, нет и никаких других катастроф. По заявлениям и действиям тамошних вожаков нетрудно понять, что в Газе правят бандиты, живущие на дотации «мирового», но отнюдь не мусульманско-арабского, сообщества.

Об отсутствии «гуманитарной катастрофы» вынуждена была сообщить даже либеральная, но не бульварная, газета "Нью-Йорк Таймс". Знают ли об этом президент США, премьер Великобритании, президенты Франции и России, канцлер ФРГ? Разумеется. Что заставляет их прилюдно врать? Чьи интересы? Их государств? Не вижу оснований для такого предположения. Обострённое чувство справедливости? Не верю. Скорее, страх перед толпой, желание «чур меня, чур». Если это понимается как интересы стран, так и мюнхенский сговор, и пакт Молотова-Риббентропа были верхом благоразумия. А оказались пшиком для всех их участников, проявлением близорукости и попустительства мировому злу.

Примечательно, что человеколюбие безумного мира не простирается до любви к каждому двуногому. Например, президент Медведев возмутился, когда тех, кого он именует бандитами, «цивилизованный мир» назвал «восставшими». Возмущение не помешало ему встречаться и помогать оружием другим бандитам – из ХАМАСа, "Хизбаллы", поставлять Сирии и Ирану оружие. Здесь не понятен расчёт – на наивность других или на неспособность их ответить взаимностью – встречным ударом по болевым точкам.

Все знают, что в Южно-Африканской Республике бал правит плохо управляемая толпа, и преступность на высочайшем уровне. Но не может либеральная мысль признать провал планов переустройства, приведших к краху эту страну, когда-то имевшую самую передовую медицину, что позволило успешно провести первую в мире пересадку человеческого сердца. Эта страна имела первоклассную физику, теоретическую и экспериментальную, что позволило ей в семидесятые создать атомную бомбу, а затем, ещё при апартеиде, от неё добровольно отказаться.

Ликвидация апартеида прошла неудачно. Как и другие леволиберальные социальные эксперименты в Африке, этот провалился. Но ведь либеральная мысль никогда не признаёт своих ошибок. Ей наплевать на жертвы бездумных экспериментов. В Израиле нет и намёка на апартеид. Но сопоставление даёт хлёсткий лозунг и оправдывает борьбу с Израилем, диктуемую совершенно иными соображениями. Поэтому в глазах либералов эта страна подлежит уничтожению – во имя их безумных моделей переустройства мира.

Воистину, на арену истории вышел полуобразованный сброд и его вечный предводитель – интеллектуальное отребье.

Чем же руководствуются мировые лидеры и основная масса СМИ и леволиберальных «интеллектуалов» в их, мягко говоря, странной позиции по отношению к Израилю? Здесь есть много соображений, у каждого – немного свои, но общий знаменатель – зависть, злоба и страх. Ведь до боли завидно, что небольшая страна, занятая проблемой выживания всё время своего существования, не имеющая природных ресурсов, сумела построить современную экономику, развить науку, культуру, иметь хорошую армию, умудриться не ограничивать основных свобод человека, тогда как гораздо большие и природно-богатые страны всё бьются в тисках своих извечных проблем.

Как можно подавить злобу к этой «маленькой говённой стране» (по выражению известного французского дипломата), стоящей под, как правило, не очень доброжелательным прицелом мировых политиков и СМИ уже 62 года, и при этом упорно развивающейся и не падающей от страха ниц? Как можно избавиться от страха перед великим гневом мировых террористов, грозящих суровыми карами любой стране, которая посмеет проявить хоть в небольшой мере сочувствие к Израилю? И ведь могут эти бандиты многое, о чём говорят прошлые террористические акты по всему миру, начиная с апокалипсического 9/11 в США.

Я привёл рациональную подоплёку эмоций. Но холодным рацио не объяснить истерик турецкого премьера Эрдогана. В них клокочет бессильная, годами приглушавшаяся ярость и жуткое ощущение своего, наследника когда-то великой империи, бессилия в противостоянии или борьбе с этой небольшой страной.

Конечно, у многих в мире есть ясное понимание того, что Газа – это решающий эксперимент для мусульманского и арабского миров, в значительной своей части совпадающих. Именно, Газа могла в принципе стать вторым Сингапуром, но не стала им, живёт как мировой побирушка на пособие, демонстрируя импотенцию целой нации перед всем миром.

Возмущают постоянные истерики по поводу нарушения Израилем тех или иных положений международного права. Несмотря на некоторые противоречия каких-то положений этого права, поддержать обвинения в адрес Израиля ссылкой на определённую статью или правило никогда не удавалось. Лидеры осуждающих стран, руководство ООН это знают и прилюдно врут. Однако нет худа без добра. Каждый неожиданный шаг Израиля вскрывает гнойник. Это не лечит, но показывает, с кем этой стране приходится иметь дело в действительности.

В противостоянии Израиля с арабско-мусульманским миром не видеть, на чьей стороне правда, может лишь полный дурак или купленный. Коренные, долговременные интересы всех народов, включая этнически арабский и религиозно мусульманские, диктуют им сближение с Израилем. Это – экономически и морально выгодная и оправданная линия поведения.

Подпевалы «страдающего палестинского народа» изнутри, облыжные критики израильской политики мнимой «оккупации»– вся эта свора помогает внешнему лево-либеральному хору из всех своих, по счастью маленьких, сил.

Остановка «конвоя войны» на пути к Газе выявила не только множество врагов Израиля, не только вскрыла далеко не в первый раз гнойник ненависти и зависти, но и сплотила друзей. Среди них есть искренние, есть и попутчики. Но не это важно. Существенно, что далеко не все поддались общему безумию. И дело не только в отдельных проявлениях – выступлении школьника с флагом Израиля, вышедшего в одиночку наперекор беснующейся толпе фанатиков, создании по инициативе группы политиков во главе с бывшим испанским премьер-министром Испании Хосе Мария Азнаром международной организации "Инициатива друзей Израиля".

Прошли произраильские демонстрации поддержки в ряде стран. Интернет заполнен исчерпывающими сведениями, не оставляющими сомнения в отсутствие какой-либо вины Израиля в организованном сторонниками террора столкновении на судне «Мави Мармара». Нет недостатка в данных, демонстрирующих отсутствие малейших признаков гуманитарной катастрофы в Газе. Даже леволиберальная "Нью-Йорк Таймс" поместила подборку фотографий полных ресторанов, заваленных продуктами рынков, залитых светом и полных товарами европейского уровня магазинов.

Не так уж мало людей понимают, на чьей стороне следует быть человеку нормальному и порядочному. Друзей, как можно было ожидать, оказалось вовсе не так мало. И деятельность их активизируется с каждым днём. В росте их числа не последнюю роль играет страх перед увеличивающимся на Западе и в России влиянием мусульманских фанатиков.

Иерусалим

Статья публикуется с незначительными сокращениями
ZMAN.com

Что это у вас огнетушитель зако….

Не успел договорить это слово, как и его, и машину обдало брагой. Солдаты поленились - вместо того, чтобы залить в углекислотный, залили в пенный - сорвало резьбу. Мороки потом было! Щупами искали… Где в ОРМе могут напиться? Надо проверить и кислородные баллоны. Стоят в ряд пустые, из них штук пять - с брагой. Газ через трубку стравливается, чтобы отбить запах, солдаты кидают рядом тряпку с бензином.

Мол, все, что горит, можно пить. Сказки! Как и о водке, очищенной марганцовкой. Ложка керосина на канистру спирта напрочь отбивает охоту. Это вам не этилен-гликоль, которого так боятся на Западе, в чем мы убедились на спирте «Рояль». Попробуйте-ка выпить водки с мочевиной. В условиях пустыни далеко не все шло легко. Лето, жара, температура коньяка градусов пятьдесят. Распили мы с прапорщиком Шишкиным бутылку коньяка за школой в позе горниста. С тех пор у меня на коньяк аллергия. Ах, если бы приучили с детства пить, как все люди - с кофе!

Так же и с апельсиновой эссенцией: эссенцию пить нельзя - это же не тройной одеколон. На что уж мало аромата в кофейной (действительно, откуда в СССР кофе) - шибает ванилином. Короче, всё, что предназначено для тортов, никуда не годится. А вот грушевая, яблочная - нормальные. Мы из них кальвадос делали. С «батей» Смирновым разок попытались осадить апельсиновый ароматизатор - посреди стакана образовалось оранжевое пятно. «Папа» был крепше и выпил, для меня это превратилось в пытку.

Зашли в продслужбу, бабы принюхиваются:

Кто-то апельсин ел.

Не ел, а пил!

Как-то прапорщики украли на ТЗБ трехлитровую банку рома - думали, березовый сок. На площадку долго ехать, открыли в машине. Запах самогона в казенном продукте насторожил. Кто будет пить? Дурных не нашлось. В бане собрался синклит отпетых. Стали решать, кому дать на пробу, кого не жалко. А, давайте «Бигоса» напоим, все равно - шеф-повар.

Хочешь ёбнуть?

Тот аж гребанул, кинул салаты.

А вы чего не пьёте?

А мы уже.

Что-то по вас не видно.

Однако выпил.

А больше нет?

Ну я побежал.

Наблюдают за ним. Прошел час, а он, как ни в чем не бывало, рассекает по столовке.

А у вас ещё нет?

Иди на хуй!

Позвали телок из военторга, налачились. Прапора там на месте и «полегли», а одну (стояла на вторых блюдах) поволокла к мотовозу подруга, но не рассчитала сил. Спутница упала на такыр. Баба озирается по сторонам в ожидании сочувствия:

Помогите дотащить.

До сухого закона 1985 г. с пьянством в армии более-менее мирились. После 1986 г. начались гонения, можно было и вылететь. Как правило, уже не лечили, а увольняли.

Награждение непричастных

Столь же непременный атрибут военной жизни, как и наказание невиновных. Если бы мне дали тринадцатую зарплату, я бы обиделся. Когда к 23-му февраля читали приказ, все смеялись:

У тебя из всех видов поощрений - «снятие ранее наложенного взыскания».

Иметь в подчинении личный состав - значит поставить крест на дальнейшей карьере. На строевом смотре начальник штаба ходит, ищет к чему придраться. Солдату:

Покажи номер шинели!

Тот отворачивает полу шинели - ясно, что не его. С кого спросят? А все началось с того, что начальник штаба полка был ответственным дежурным. Ночью РЕЗМовцы перепились так, что дневальный обрыгал и доску с документацией. Мало того - пошли в первую роту и трахнули одного в зад. Я доложил, а начштаба:

Ты молчи, а то комиссию накличешь.

Вот он и отомстил. Благо, поводов предостаточно. Не заводился «МАЗ», спёрли или сел аккумулятор. У солдата нет сил завести рукой, залез на бампер и нажал ногой. Неправильная компрессия: тому сломало ногу, а командиру роты, мне, - неполное служебное соответствие. Два солдата сделали самопал и один пальнул рублёными гвоздями в сослуживца….

Больше всего я боялся, чтобы не вырубили силовой кабель. В карауле как прикуривают: вставляют в розетку два гвоздя, кладут на них бумажку с тертым графитом из карандашей. Та загорается. У одного сигарета оказалась мокрой… Я таких губ даже у негров не видел.

Награждения в полку приурочивались к 7-му ноября, очередной годовщине великой октябрьской революции. С командиров расчетов по такому случаю снимали взыскания. Начпроду доставались ценные подарки в виде командирских часов. Заслужить поощрение ему было несложно: достаточно было отвезти начальнику политотдела красной рыбы. Как-то он мне жаловался:

У меня этих часов - до локтя.

О порядке представления к наградам мне рассказывал один майор, член орденской комиссии. Впоследствии он спился и разбился. Случилось это по явному недосмотру начальства, отрядившего людей на его поимку. Так бы он вышел из запоя, пришел на службу и служил бы дальше. Ну трясся бы немного, кто бы в штабе заметил? А так он очнулся, слышит - двери выламывают, испугался. Куда сбежать? Додумался - на козырёк над подъездом. Эту операцию он проделывал неоднократно, однако в этот раз не повезло - сорвался. Ударился головой о поливочную трубу и через три дня умер.

Началось расследование. Оказалось - у него ни одного взыскания, в характеристике написано: «морально чистоплотен». Посланные друг на друга сворачивают: кто стучал, кто двери ломал - не ясно. Только полковник Уманский радостный:

Хорошо, я не поехал, хотя меня тоже посылали.

Без майора дела в штабе на некоторое время застопорились. Там все из инженеров, а у него среднее образование, единственный кто в бумагах разбирался. Председатель комиссии Кузнецкий, начальник политотдела, бывало диктует покойному:

Пиши: «По итогам года, за успешные пуски и за успехи в БиПП… орден Ленина - Кузнецкому Михаилу Ивановичу, Орден Октябрьской революции - Уманскому Ивану Ивановичу (его родственнику - Авт.) и Красной Звезды - всем непричастным. Начальники боевых расчетов ничего, кроме взысканий - орденов «святого ебукентия», - не получали. Я два раза представлялся к медали «За боевые заслуги». Кончалось тем, что это представление рвали на моих глазах и объявляли взыскание. Первую медаль, не помню за что, получил Кобелев - начальник третьей команды. Спирта у него - бочки, если бы грамотней им распоряжался, получил бы орден Красной Звезды. Ему все с рук сходило, даже когда провалил пол в казарме на втором этаже (додумался бетонировать). Хорошо - днём, никого не привалило.

Ко второй медали меня представили за проведение образцово-показательного занятия. Я совершил «кражу века» - увел пульт с соседнего стрельбища. Командир, как в кино, бросил:

Считай, что ты уже с медалью.

Какое там! Доброжелатели раскаркались:

У него в карауле гепатит, солдаты срутся. Вычеркните его… На парткомиссию его… Что? Исключили? Раньше надо было.

Кончилось тем, что при массовой раздаче медалей «70 лет Советской Армии» получил её и я. Но не забрал, как и «За 15 лет безупречной службы». А те, что были, отдал Агапову, ему для какой-то цели не хватало.

Каптёрки

На боевых «стартах» можно ошалеть от обилия всяческих каптёрок и сторожей. Перед тем, как заступать в караул, солдат строго-настрого инструктировали, чтобы ничего блестящего не откручивали. Сидит солдат в будке, его не кормят. Везут пищу караулам, какой-нибудь сердобольный начальник попросит:

Завези и моим.

Вот он и ворует. Описать эту эпопею беспрерывного вандализма иначе, чем простым перечислением эпизодов, невозможно.

Поддеть каптёрку - такой шик! Как-то я сам учинил налёт на каптёрку майора Гриднева. Ограбили четвертую команду дочиста. Попробуйте выбить ночью из вагончика или подвала солдата-сторожа. Он прекрасно знает, что в это время поднадзорный человек и носа не высунет, на промысел выходят преступники. Остается только поджечь или вылить ведро хлор-пикрина, если сооружение капитальное. Поэтому тактика у «наездников» иная - загнать обкуренных сторожей под нары. Несколько выстрелов в воздух, молотком по стеклоблокам, закрутить двери проволокой и вперёд со свистом и улюлюканьем. Влезли в потерну через кабельный люк и повыносили всё дочиста. Гриднев полгода думал, что оно (имущество) у него есть, пока не увидел на одном из солдат бушлат со своим клеймом. Начал его душить, тот сознался, что ему на складе выдали. Кинулся в потерну, отворил дверь, а там одни гнутые солдатские миски (в спешке потоптали). Ходил в прединфарктном состоянии, и не пожалуешься, - «А зачем ты там хранил?»