Метафора – это слово или сочетание слов, используемое для описания предмета в переносном смысле, основываясь на схожих признаках с другим предметом. Метафора служит для эмоционального приукрашивания разговорной речи. Зачастую она вытесняет первоначальный смысл слова. Метафора используется не только в разговорной речи, но и выполняет определенные функции в литературе. Она позволяет придать предмету, событию некий художественный образ. Это нужно не только для усиления определенного признака, но и для создания в воображении нового образа, при участии эмоций и логики.

Примеры метафор из литературы.

Предлагаем Вашему вниманию примеры метафор:
«В лесу родилась елочка, в лесу она росла» - понятно, что елочка не может родиться, она может только вырасти из семени ели.

Еще один пример:
«Черемуха душистая
С весною расцвела
И ветки золотистые,
Что кудри, завила.»

Тоже очевидно, что черемуха не может завить кудри, ее сравнивают с девушкой, дабы наглядно показать какая она красивая.

Метафоры бывают резкими, такой вид связывает совершенно разные смысловые понятия, например «начинка фразы», понятно, что фраза не пирожок и у нее не может быть начинки. Так же метафоры бывают развернутыми – просматривается, а скорее прослушивается на протяжении всего высказывания, таким примером может служить отрывок из романа А.С.Пушкина «Евгений Онегин»:

«У ночи много звезд прелестных,
Красавиц много на Москве.
Но ярче всех подруг небесных
Луна в воздушной синеве.»

Наряду с развернутыми и резкими метафорами существуют стертая метафора и метафора-формула, схожие по своим признакам – придающие предмету фигуральный характер, например «ножка дивана».

перенесение свойств одного предмета на другой по принципу их сходства в каком-либо отношении или контрасту. Например, «электрический ток», «аромат элементарных частиц», «город Солнца», «Царство Божие» и т. д. Метафора представляет собой скрытое сравнение весьма удаленных, на первый взгляд, предметов, свойств и отношений, в котором слова «как будто», «словно» и т. п. опущены, но подразумеваются. Эвристическая сила метафоры в смелом объединении того, что до этого считалось разнокачественным и несовместимым (например, «световая волна», «давление света», «земной рай» и т. д.). Это позволяет разрушить привычные когнитивные стереотипы и создать новые мысленные конструкции на основе уже известных элементов («мыслящая машина», «общественный организм» и т. д.), что ведет к новому видению мира, изменяет «горизонт сознания». (См. сравнение, научное творчество, синтез).

Отличное определение

Неполное определение ↓

МЕТАФОРА

от греч. ???????? переношу) - риторический троп, сущность которого заключается в том, что вместо слова, употребленного в прямом смысле, используется сходное с ним по смыслу слово, употребленное в переносном смысле. Например· сон жизни, головокружительный склон, дни бегут, острословить, угрызения совести и т. д. и т. ? По всей видимости, самой ранней теорией М. является теория подстановки, восходящая к Аристотелю. Поясняя, что "несвойственное имя, перенесенное... по аналогии" подразумевает ситуацию, в которой "второе так относится к первому, как четвертое к третьему, и поэтому писатель может сказать вместо второго четвертое или вместо четвертого второе", Аристотель ("Поэтика") приводит такие примеры "пропорциональных метафор": чаша (фиал) так относится к Дионису, как щит к Аресу, поэтому чаша может быть названа "щитом Диониса", а щит - "чашей Ареса"; старость так относится к жизни, как вечер к дню, поэтому старость можно назвать "вечером жизни" или "закатом жизни", а вечер - "старостью дня". Эта теория пропорциональных метафор неоднократно и резко критиковалась Так, А. А. Потебня ("Из записок по теории словесности") отмечал, что "такая игра в перемещения есть случай редкий, возможный лишь относительно уже готовых метафор", этот редкий случай нельзя, следовательно, рассматривать как пример М. вообще, которая, как правило, предполагает пропорцию "с одним неизвестным" Подобным же образом М Бирдсли критикует Аристотеля за то, что последний рассматривает отношение переноса как взаимообратимое и, как полагает Бирдсли, подменяет М. рационализированным сравнением.

С аристотелевской теорией подстановки еще в античные времена конкурировала теория сравнения, которую разрабатывали Квинтилиан ("О воспитании оратора") и Цицерон ("Об ораторе"). В отличие от Аристотеля, полагавшего, что сравнение представляет собой просто Развернутую метафору (см его "Риторика"), теория сравнения рассматривает М. как сокращенное сравнение, акцентируя, тем самым, отношение сходства, лежащее в основании M., a не действие подстановки как таковое. Хотя теория подстановки и теория сравнения не исключают друг друга, они предполагают различное понимание соотношения М. и других тропов. Следуя своей теория подстановки, Аристотель определяет М. неоправданно широко, его определение принуждает нас рассматривать М как "несвойственное имя, перенесенное с рода на вид или с вида на род, или с вида на вид, или по аналогии". Для Квинтилиана, Цицерона и других сторонников теории сравнения М. ограничивается только переносом по аналогии, тогда как переносы с рода на вид и с вида на род - это синекдоха, сужающая и обобщающая соответственно, а перенос с вида на вид - метонимия.

В современных теориях М. чаще противопоставляется метонимии к/или синекдохе, чем отождествляется с ними. В знаменитой теории Р. О. Якобсона ("Заметки о прозе поэта Пастернака") М. противопоставляется метонимии как перенос по сходству - переносу по смежности. Действительно, метонимия (от греч. ????????? - переименование) - это риторический троп, сущность которого заключается в том, что одно слово заменяется другим, причем основанием замены становится (пространственная, временная или причинно-следственная) смежность означаемых Например: стоять в головах, полуденная сторона, рукой подать и т. д. и т. п. Как отмечали льежские риторы из так называемой группы "Мю" ("Общая риторика"), метонимия, в отличие от М., представляет собой подстановку одного слова на место другого при посредстве понятия, которое является не пересечением (как в случае М), но объемлющим означаемых заменяемого и заменяющего слова. Так, в выражении "привыкнуть к бутылочке" перенос смысла предполагает пространственное единство, объединяющее бутылку и ее содержимое. Якобсон чрезвычайно широко использовал оппозицию "смежность/ сходство" в качестве объясняющего средства: не только для объяснения традиционного различия прозы и поэзии, но и для описания особенностей древнеславянской поэзии, для классификации типов речевых расстройств при душевных болезнях и т. д. Однако оппозиция "смежность/сходство" не может стать основанием таксономии риторических тропов и фигур. К тому же, как сообщает "Общая риторика" группы "Мю", Якобсон часто смешивал метонимию с синекдохой. Синекдоха (греч. - распознавание) - риторический троп, сущность которого заключается либо в замене слова, обозначающего часть некоторого целого, словом, обозначающим само это целое (обобщающая синекдоха), либо, напротив, в замене слова, обозначающего целое, словом, обозначающим часть этого целого (сужающая синекдоха). Примеры обобщающей синекдохи: ловить рыбу, разящее железо, смертные (вместо люди) и т. д., примеры сужающей синекдохи: звать на чашку чая, хозяйский глаз, добыть языка и т. д.

Группа "Мю" предложила рассматривать М. как соположение сужающей и обобщающей синекдох; эта теория позволяет объяснить различие между понятийными и референциальными М. Различие между М. на уровне сем и М. на уровне мысленных образов вызвано необходимостью переосмыслить понятие сходства, лежащее в основании всякого определения М. Понятие "сходство смыслов" (заменяемого слова и заменяющего слова), при помощи каких бы критериев оно ни определялось (обычно предлагаются критерии аналогии, мотивации и общих свойств), остается весьма двусмысленным. Отсюда следует необходимость разработки теории, рассматривающей М. не только как отношение между заменяемым словом (А. А. Ричарде в своей "Философии риторики" назвал его означаемое содержанием (tenor) M.) и заменяющим словом (Ричарде назвал его оболочкой (vehicle) М.), но и как отношение между словом, употребленным в переносном смысле, и окружающими его словами, употребленными в прямом смысле.

Теория взаимодействия, разрабатывавшаяся Ричардсом и М. Блэком ("Модели и метафоры"), рассматривает М. как разрешение напряжения между метафорически употребленным словом и контекстом его употребления. Обращая внимание на тот очевидный факт, что большинство М. употребляется в окружении слов, не являющихся М., Блэк выделяет фокус и рамку М., т. е. М. как таковую и контекст ее употребления. Владение М. подразумевает знание системы общепринятых ассоциаций, и потому теория взаимодействия подчеркивает прагматический аспект переноса смысла. Поскольку овладение М. связано с преобразованием контекста и, косвенно, всей системы общепринятых ассоциаций, М. оказывается важным средством познания и преобразования общества. Это следствие теории взаимодействия было развито Дж. Лакоффом и М. Джонсоном ("Метафоры, которыми мы живем") в теорию "концептуальных метафор", управляющих речью и мышлением обыкновенных людей в повседневных ситуациях. Обычно процесс деметафоризации, превращения переносного смысла в прямой связывается с катахрезой. Катахреза (греч. - злоупотребление) - риторический троп, сущность которого заключается в расширении значения слова, в употреблении слова в новом значении. Например: ножка стола, лист бумаги, восход солнца и т. д. Катахрезы широко распространены как в обыденном, так и в научном языке, все термины любой науки - катахрезы. Ж. Женетт ("Фигуры") подчеркивал значение для риторики вообще и для теории М. в частности одного спора об определении понятия катахрезы. Великий французский риторик XVIII в. С. Ш. Дюмарсе ("Трактат о тропах") еще придерживался традиционного определения катахрезы, полагая, что она представляет собой чреватое злоупотреблениями расширительное толкование слова. Но уже в начале XIX в. П. Фонтанье ("Классический учебник для изучения тропов") определял катахрезу как стертую или утрированную М. Традиционно считается, что троп отличается от фигуры тем, что без тропов речь вообще невозможна, тогда как понятие фигуры объемлет не только тропы, но и фигуры, служащие просто украшением речи, которые можно и не употреблять. В риторике Фонтанье критерием фигуры является ее переводимость. Поскольку катахреза, в отличие от М., непереводима, это - троп, причем, в противоположность традиционной риторике (эту противоположность подчеркивает Женетт), Фонтанье полагает, что катахреза - троп, не являющийся в то же время фигурой. Поэтому определение катахрезы как особого рода М. позволяет увидеть в М. механизм порождения новых слов. При этом катахреза может быть представлена как этап деметафоризации, на котором теряется, забывается, вычеркивается из словаря современного языка "содержание" М.

Теория Фонтанье тесно связана со спорами о происхождении языка, возникшими во второй половине XVIII в. Если Дж. Локк, У. Уорбертон, Э.-Б. де Кондильяк и др. разрабатывали теории языка как выражения сознания и подражания природе, то Ж.-Ж. Руссо ("Опыт о происхождении языка") предложил теорию языка, одним из постулатов которой было утверждение первичности переносного смысла. Столетие спустя Ф. Ницше ("Об истине и лжи во вненравственном смысле) развивал подобную же теорию, утверждая, что истины - это М., про которые забыли, что они такое. Согласно теории языка Руссо (или Ницше), не М., умирая, превращается в катахрезу, но, напротив, катахреза восстанавливается до М., происходит не перевод с буквального на фигуральный язык (без постулирования такого перевода невозможна ни одна традиционная теория М.), но, напротив, превращение фигурального языка в квазибуквальный. Именно такая теория М. была создана Ж. Деррида ("Белая мифология: метафора в философском тексте"). Теория М., не связанная с рассмотрением отношения сходства, вынуждает пересмотреть и вопрос об иконичности М. Некогда Ч. С. Пирс рассматривал М. как иконический метазнак, представляющий репрезентативный характер репрезентамена путем установления его параллелизма с чем-то еще.

Согласно У. Эко ("Членения кинематографического кода"), иконичность М. не является ни логической истиной, ни онтологической реальностью, но зависит от культурных кодов. Т. о., в противоположность традиционным представлениям о М., формирующаяся сегодня теория М. понимает этот троп как механизм порождения имен, самим своим существованием утверждающий первичность переносного смысла.

Первая группа теорий М. рассматривает ее в качестве формулы замены слова, лексемы, концепта, имени (номинативной конструкции) или "представления" (конструкции "первичного опыта") другим словом-эрзацем, лексемой, концептом, понятием или контекстуальной конструкцией, содержащими обозначения "вторичного опыта" или знаки другого семиотич. порядка ("Ричард Львиное Сердце", "светильник разума", глаза - "зеркало души", "сила слова"; "и упало каменное слово", "вы, века прошлого дряхлеющий посев", "Онегина" воздушная громада как облако стояло надо мной" (Ахматова), "век-волкодав", "глубокий обморок сирени, и красок звучные ступени" (Мандельштам). Эксплицитная или имплицитная связка этих понятий в речевом или мыслительном акте (х как у) производится в ходе замещения одного круга значений ("фрейма", "сценария", по выражению М. Минского) другим или другими значениями путем субъективного или конвенционального, ситуативного или контекстуального переопределения содержания понятия ("представления", "смыслового поля слова"), совершаемого при удержании фонового общепринятого ("объективного", "предметного") значения лексемы, концепта или понятия. Сама подобная "объективность" (предметность значения) может быть сохранена только "транслингвистически", социальными конвенциями речи, культурными нормами, а выражена, как правило, субстантивными формами. Эта группа теорий подчеркивает семантич. несравнимость элементов, образующих отношения замены, "синопсиса концептов", "интерференцию" понятий предмета и определения, квалификации, соединения семантич. функций изображения ("представления") и ценностного выражения или апелляции. Замещаться могут не только отд. семантич. элементы или понятия (в пределах одной системы значений или рамок соотнесения), но целые системы значений, индексированные в конкр. "дискурсивно-риторич. контексте" отд. М.

Теории М. группируется также вокруг методич. идеи "семантически аномальной" или "парадоксальной предикации". М. в этом случае трактуется как интеракционный синтез "образных полей", "духовный, аналогизирующий акт взаимного сцепления двух смысловых регионов", образующих специфич. качество очевидности, или образности. "Взаимодействие" здесь означает субъективное (свободное от нормативных предписаний), индивидуальное оперирование (интерпретацию, модулирование) общепринятыми значениями (семантич. конвенциями предметного или экзистенциальных связок, предикатов, смысловых, ценностных значений "существования" предмета). ("Зеркало зеркалу снится", "я у памяти в гостях", "беды скучают без нас", "шиповник так благоухал, что даже превратился в слово", "и вот пишу, как прежде без помарок мои стихи в сожженную тетрадь" (Ахматова), "Но я забыл, что я хочу сказать, - и мысль бесплотная в чертог теней вернется" (Мандельштам), "в строеньи воздуха - присутствие алмаза" (Заболоцкий). Такая трактовка М. делает упор на прагматике метафорич. конструирования, речевого или интеллектуального действия, акцентирует функциональный смысл используемого семантич. сближения или соединения двух значений.

Теории субституции подытоживали опыт анализа использования М. в относительно замкнутых смысловых космосах (риторич. или лит. традициях и групповых канонах, институциональных контекстах), в к-ром достаточно ясно определен и сам субъект метафорич. высказывания, его роль, и его реципиент или адресат, равно как и правила метафорич. замещения, соответственно, нормы понимания метафоры. До эпохи модерна действовала тенденция жесткого социального контроля над нововводимыми метафорами (закрепленная устной традицией, корпорацией или сословием певцов и поэтов или кодифицированная в рамках нормативной поэтики классицистского толка, как, напр., Франц. Академией 17-18 вв.), резидуумы к-рой сохранились в стремлении к иерархич. разделению "высокого", поэтич. и повседневного, прозаич. языка. Для ситуации Нового времени (субъективной лирики, искусства модерна, неклассич. науки) характерно расширительное толкование М. как процесса речевого взаимодействия. У исследователей, разделяющих предикатную или интеракционную парадигму М., фокус внимания переносится с перечисления или содержат, описания самих метафор на механизмы их образования, на субъективно вырабатываемые самим говорящим ситуативные (контекстуальные) правила и нормы метафорич. синтеза нового значения и пределы понимания его другими, к-рым адресовано конституированное метафорой высказывание - партнеру, читателю, корреспонденту. Такой подход существенно увеличивает тематич. поле изучения М., давая возможность анализировать ее роль за пределами традиц. риторики, рассматривать как осн. структуру смысловой инновации. В этом качестве М. становится одним из наиболее перспективных и развивающихся направлений в изучении языка науки, идеологии, философии, культуры.

С к. 19 в. (А. Бизе, Г. Фейхингер) и до нынешнего времени значит, часть исследований М. в науке посвящена выявлению и описанию функциональных типов М. в разл. дискурсах. Самое простое членение связано с разделением стертых ("холодных", "замороженных") или рутинных М. - "горлышко бутылки", "ножка стола", "стрелки часов", "время идет или стоит", "золотое время", "пылающая грудь", сюда же относится и вся метафорика света, зеркала, организма, рождения, расцвета и смерти и т.п.) и индивидуальных М. Соответственно, в первом случае прослеживаются связи М. и мифол. или традиц. сознания, обнаруживаются семантич. корни значимости М. в ритуалах или магич. процедурах (используется методика и когнитивная техника дисциплин, тяготеющих к культурологии). Во втором случае упор делается на анализе инструментального или экспрессивного значения М. в системах объяснения и аргументации, в суггестивной и поэтич. речи (работы лит-ведов, философов и социологов, занимающихся вопросами культурных оснований науки, идеологии, историков и др. специалистов). При этом выделяют "ядерные" ("корневые") М., задающие аксиоматические - онтологич. или методич. - рамки объяснения, воплощающие антропол. представления в науке в целом или отд. ее дисциплинах и парадигмах, в сферах культуры, и окказиональные или контекстуальные М., используемые отд. исследователями для своих объяснительных или аргументативных целей и нужд. Особый интерес исследователей вызывают именно базовые, корневые М., число к-рых крайне ограничено. Появление новых М. этого рода означает начало специализир. дифференциации в науке, формирование "региональных" (Гуссерль) онтологий и парадигм. Ядерная М. определяет общие семантич. рамки дисциплинарной "картины мира" (онтологич. конструкции реальности), элементы к-рой могут разворачиваться в отд. теор. конструкции и понятия. Таковы фундаментальные М., возникшие в период формирования науки Нового времени - "Книга Природы", к-рая "написана на языке математики" (метафора Галилея), "Бог как часовщик" (соответственно, Вселенная - часы, машина или механич. система) и др. Каждое подобное метафорич. образование задает смысловые рамки методол. формализации частных теорий, семантич. правила согласования их с более общими концептуальными контекстами и научными парадигмами, что обеспечивает науке общую риторич. схему интерпретации эмпирич. наблюдений, проводимых объяснений фактов и теор. доказательств. Примеры ядерных М. - в экономике, в социальных и истор. науках: об-во как организм (биол. система со своими циклами, функциями, органами), геол. структура (формации, слои), строение, здания (пирамида, базис, надстройка), машина (механич. система), театр (роли), социальное поведение как текст (или язык); баланс сил интересов) и действий разл. авторов, равновесие (весы); "невидимая рука" (А. Смит), революция. Расширение сферы конвенционального употребления М., сопровождаемое методич. кодификацией ситуаций ее использования, превращает М. в модель, научное понятие или термин с опр. объемом значений. Таковы, напр., осн. понятия в естеств. науках: частица, волна, силы, напряжение, поле, стрела времени, первонач. взрыв, притяжение, рой фотонов, планетарная структура атома, информ. шум. черный ящик и т.п. Каждая концептуальная инновация, затрагивающая структуру дисциплинарной онтологии или базовые методол. принципы, выражается в появлении новых М.: демон Максвелла, бритва Оккама. М. не просто интегрируют специализир. сферы знания со сферой культуры, но и являются смысловыми структурами, задающими содержат. характеристики рациональности (ее семантич. формулу) в той или иной области человеч. деятельности.

Лит.: Гусев С.С. Наука и метафора. Л., 1984; Теория метафоры: Сб. М., 1990; Гудков Л.Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии М., 1994; Lieb H.H. Der Umfang des historischen Metaphernbegriffs. Koln, 1964; Shibles W.A. Metaphor: An annotated Bibliography and History. Whitewater (Wisconsin), 1971; Theorie der Metapher. Darmstadt, 1988; Kugler W. Zur Pragmatik der Metapher, Metaphernmodelle und histo-rische Paradigmen. Fr./M., 1984.

Отличное определение

Неполное определение ↓

ъДТБЧУФЧХКФЕ, ДПТПЗЙЕ ЮЙФБФЕМЙ! рПУМЕ ДМЙФЕМШОПЗП РЕТЕТЩЧБ ОБЫБ ТБУУЩМЛБ, ОБЛПОЕГ, ЪБТБВПФБМБ! й Х ОЕЕ УНЕОЙМУС БЧФПТ. фЕРЕТШ ЧЕДХЭЙК ТБУУЩМЛЙ - бМЕЛУБОДТ зТЙО. ф.Е. С.дМС ОБЮБМБ, ОБН ОЕПВИПДЙНП ОЕНОПЗП РПЪОБЛПНЙФШУС ДТХЗ У ДТХЗПН. рПЬФПНХ РЕТЧЩЕ ОЕУЛПМШЛП ЧЩРХУЛПЧ ВХДХФ ПЪОБЛПНЙФЕМШОЩЕ. с РПРЩФБАУШ ОБУФТПЙФШУС ОБ чБЫЙ ЙОФЕТЕУЩ Й РТЕДМПЦЙФШ ЧБН УЧПЕ ЧЙДЕОЙЕ ВХДХЭЙИ ЧЩРХУЛПЧ. рП ЧУЕН ЧПРТПУБН РЙЫЙФЕ ОБ [email protected] .

дМС ОБЮБМБ С ЧУЕ ЦЕ ИПЮХ ОЕНОПЗП РПЗПЧПТЙФШ П ФПН, ЮФП ЦЕ ФБЛПЕ “нЕФБЖПТБ” Й Ч ЛБЛЙИ УМХЮБСИ ЕЕ ЙНЕЕФ УНЩУМ РТЙНЕОСФШ. чПЪШНЕН ОЕВПМШЫХА ГЙФБФХ ЙЪ чЙЛЙРЕДЙЙ :

нЕФБЖПТБ (ДТ.-ЗТЕЮ. РЕТЕОПУ; РЕТЕОПУОПЕ ЪОБЮЕОЙЕ) - ЖЙЗХТБ ТЕЮЙ (ФТПР), ЙУРПМШЪХАЭБС ОБЪЧБОЙЕ ПВЯЕЛФБ ПДОПЗП ЛМБУУБ ДМС ПРЙУБОЙС ПВЯЕЛФБ ДТХЗПЗП ЛМБУУБ.

фЕТНЙО РТЙОБДМЕЦЙФ бТЙУФПФЕМА Й УЧСЪБО У ЕЗП РПОЙНБОЙЕН ЙУЛХУУФЧБ ЛБЛ РПДТБЦБОЙС ЦЙЪОЙ. нЕФБЖПТБ бТЙУФПФЕМС Ч УХЭОПУФЙ РПЮФЙ ОЕПФМЙЮЙНБ ПФ ЗЙРЕТВПМЩ-РТЕХЧЕМЙЮЕОЙС, ПФ УЙОЕЛДПИЙ-ЙОПУЛБЪБОЙС Й ПФ РТПУФПЗП УТБЧОЕОЙС ЙМЙ

ПМЙГЕФЧПТЕОЙС Й ХРПДПВМЕОЙС. чП ЧУЕИ УМХЮБСИ РТЙУХФУФЧХЕФ РЕТЕОЕУЕОЙЕ УНЩУМБ У ПДОПЗП ОБ ДТХЗПЕ.

тБЪЧЕТОХФБС НЕФБЖПТБ РПТПДЙМБ НОПЦЕУФЧП ЦБОТПЧ .

1. лПУЧЕООПЕ УППВЭЕОЙЕ Ч ЧЙДЕ ЙУФПТЙЙ ЙМЙ ПВТБЪОПЗП ЧЩТБЦЕОЙС, ЙУРПМШЪХАЭЕЗП УТБЧОЕОЙЕ.

2. пВПТПФ ТЕЮЙ, УПУФПСЭЙК Ч ХРПФТЕВМЕОЙЙ УМПЧ Й ЧЩТБЦЕОЙК Ч РЕТЕОПУОПН УНЩУМЕ ОБ ПУОПЧЕ ЛБЛПК-ФП БОБМПЗЙЙ, УИПДУФЧБ, УТБЧОЕОЙС. нЕФБЖПТБ ПУОПЧБОБ ОБ РПДПВЙЙ ЙМЙ УИПДУФЧЕ; ПОБ ЧЩТБЦБЕФ БОБМПЗПЧЩЕ ПФОПЫЕОЙС: и ПФОПУЙФУС Л х, ЛБЛ б ПФОПУЙФУС Л ч. дМС ФПЗП, ЮФПВЩ РПОСФШ УНЩУМ НЕФБЖПТЩ, ЮЕМПЧЕЛ ДПМЦЕО БЛФЙЧЙЪЙТПЧБФШ УЧПЈ РТБЧПЕ РПМХЫБТЙЕ, Б ЬФП ЪОБЮЙФ, ЮФП ВЕУУПЪОБФЕМШОПЕ ХМПЧЙФ ОХЦОЩК УНЩУМ.

ч НЕФБЖПТЕ НПЦОП ЧЩДЕМЙФШ 4 “ЬМЕНЕОФБ”:

• ЛБФЕЗПТЙС ЙМЙ ЛПОФЕЛУФ,
• ПВЯЕЛФ ЧОХФТЙ ЛПОЛТЕФОПК ЛБФЕЗПТЙЙ,
• РТПГЕУУ, ЛБЛЙН ЬФПФ ПВЯЕЛФ ПУХЭЕУФЧМСЕФ ЖХОЛГЙА, Й
• РТЙМПЦЕОЙС ЬФПЗП РТПГЕУУБ Л ТЕБМШОЩН УЙФХБГЙСН, ЙМЙ РЕТЕУЕЮЕОЙС У ОЙНЙ.

чЙДЩ НЕФБЖПТЩ

уП ЧТЕНЕО БОФЙЮОПУФЙ УХЭЕУФЧХАФ ПРЙУБОЙС ОЕЛПФПТЩИ ФТБДЙГЙПООЩИ ЧЙДПЧ НЕФБЖПТЩ:

• ТЕЪЛБС НЕФБЖПТБ РТЕДУФБЧМСЕФ УПВПК НЕФБЖПТХ, УЧПДСЭХА ДБМЕЛП УФПСЭЙЕ ДТХЗ ПФ ДТХЗБ РПОСФЙС. нПДЕМШ: ОБЮЙОЛБ ЧЩУЛБЪЩЧБОЙС .
• УФЈТФБС НЕФБЖПТБ ЕУФШ ПВЭЕРТЙОСФБС НЕФБЖПТБ, ЖЙЗХТБМШОЩК ИБТБЛФЕТ ЛПФПТПК ХЦЕ ОЕ ПЭХЭБЕФУС. нПДЕМШ: ОПЦЛБ УФХМБ .
• НЕФБЖПТБ-ЖПТНХМБ ВМЙЪЛБ Л УФЈТФПК НЕФБЖПТЕ, ОП ПФМЙЮБЕФУС ПФ ОЕЈ ЕЭЈ ВПМШЫЕК УФЕТЕПФЙРОПУФША Й ЙОПЗДБ ОЕЧПЪНПЦОПУФША РТЕПВТБЪПЧБОЙС Ч ОЕЖЙЗХТБМШОХА ЛПОУФТХЛГЙА. нПДЕМШ: ЮЕТЧШ УПНОЕОЙС .
• ТБЪЧЈТОХФБС НЕФБЖПТБ - ЬФП НЕФБЖПТБ, РПУМЕДПЧБФЕМШОП ПУХЭЕУФЧМСЕНБС ОБ РТПФСЦЕОЙЙ ВПМШЫПЗП ЖТБЗНЕОФБ УППВЭЕОЙС ЙМЙ ЧУЕЗП УППВЭЕОЙС Ч ГЕМПН. нПДЕМШ: лОЙЦОЩК ЗПМПД ОЕ РТПИПДЙФ: РТПДХЛФЩ У ЛОЙЦОПЗП ТЩОЛБ ЧУЈ ЮБЭЕ ПЛБЪЩЧБАФУС ОЕУЧЕЦЙНЙ - ЙИ РТЙИПДЙФУС ЧЩВТБУЩЧБФШ, ДБЦЕ ОЕ РПРТПВПЧБЧ .
• ТЕБМЙЪПЧБООБС НЕФБЖПТБ РТЕДРПМБЗБЕФ ПРЕТЙТПЧБОЙЕ НЕФБЖПТЙЮЕУЛЙН ЧЩТБЦЕОЙЕН ВЕЪ ХЮЈФБ ЕЗП ЖЙЗХТБМШОПЗП ИБТБЛФЕТБ, ФП ЕУФШ ФБЛ, ЛБЛ ЕУМЙ ВЩ НЕФБЖПТБ ЙНЕМБ РТСНПЕ ЪОБЮЕОЙЕ. тЕЪХМШФБФ ТЕБМЙЪБГЙЙ НЕФБЖПТЩ ЮБУФП ВЩЧБЕФ ЛПНЙЮЕУЛЙН. нПДЕМШ: с ЧЩЫЕМ ЙЪ УЕВС Й ЧПЫЈМ Ч БЧФПВХУ .

нЕФБЖПТЩ ПЮЕОШ ЫЙТПЛП ЙУРПМШЪХАФУС Ч ИХДПЦЕУФЧЕООПК МЙФЕТБФХТЕ, ПУПВЕООП Ч РПЬЪЙЙ. оП НПЦЕФ МЙ РПЬЪЙС ПВПКФЙУШ ВЕЪ НЕФБЖПТ? оЕДБЧОП С ПФЛТЩМ ДМС УЕВС ЛЙФБКУЛПЗП РПЬФБ дХжХ (712-770ЗЗ) Ч РЕТЕЧПДЕ б.й.зЙФПЧЙЮБ .

рЕУОШ П ВПЕЧЩИ ЛПМЕУОЙГБИ.

вПЕЧЩЕ ЗТЕНСФ ЛПМЕУОЙГЩ, ЛПОЙ ТЦХФ Й УФХРБАФ ОЕУНЕМП.

мАДСН ФТХДОП ЪБ ОЙНЙ ФБЭЙФШУС Й ОЕУФЙ УЧПЙ МХЛЙ Й УФТЕМЩ.

рМБЮХФ НБФЕТЙ, ЦЕОЩ Й ДЕФЙ - ЙН У ТПДОЩНЙ ТБУУФБФШУС ОЕ РТПУФП.

рЩМШ ФБЛБС ОБ ВЕМПН ОБ УЧЕФЕ - ЮФП ОЕ ЧЙДОП уСОШСОУЛПЗП НПУФБ.

й УПМДБФ ФЕТЕВСФ ЪБ ПДЕЦДХ, - ЧУЕ ДТПЦБФ РЕТЕД ВМЙЪПУФША ВЙФЧЩ, -

ъДЕУШ НПМШВБ РПФЕТСМБ ОБДЕЦДХ, ЧПЪОПУС Ч РПДОЕВЕУШЕ НПМЙФЧЩ.

й РТПИПЦЙК, Х ЛТБС ДПТПЗЙ, ФПМШЛП УРТПУЙФ: "лХДБ ЧЩ ЙДЕФЕ?"

пФЧЕЮБАФ: "оБ ДПМЗЙЕ УТПЛЙ, ОЕФ ЛПОГБ ОБЫЕК УФТБЫОПК ТБВПФЕ.

чПФ АОЕГ ВЩМ: УЕНШЕ УЧПЕК ДПТПЗ, УФПТПЦЙМ ПО ОБ уЕЧЕТЕ ТЕЛХ,

б ФЕРЕТШ, ИПФШ ЕНХ ХЦ ЪБ УПТПЛ, ОБДП ЧОПЧШ ЧПЕЧБФШ ЮЕМПЧЕЛХ.

оЕ РПЧСЪБО РПЧСЪЛПК НХЦУЛПА - ОЕ ХУРЕМ Й ПВТСД УПЧЕТЫЙФШУС, -

б ЧЕТОХМУС У УЕДПК ЗПМПЧПА, Й ПРСФШ ЕЗП ЗПОСФ Л ЗТБОЙГЕ.

уФПО УФПЙФ ОБ РТПУФПТБИ лЙФБС - Б ЪБЮЕН йНРЕТБФПТХ ОБДП

цЙФШ, ЗТБОЙГЩ УФТБОЩ ТБУЫЙТСС: НЩ Й ФБЛ ОЕ УФТБОБ, Б ЗТПНБДБ .

оЕХЦЕМЙ чМБДЩЛБ ОЕ ЪОБЕФ, ЮФП Ч ПВЙФЕМЙ иБОШУЛПК ДЕТЦБЧЩ

оЕ УРБУЙФЕМШОЩК ТЙУ ЧЩТБУФБЕФ - ЧЩТБУФБАФ МЙЫШ УПТОЩЕ ФТБЧЩ.

тБЪЧЕ ЦЕОЭЙОЩ НПЗХФ Й ДЕФЙ ЧЪСФШ ИПЪСКУФЧП ЛТЕУФШСОУЛПЕ Ч ТХЛЙ?

рТПУФП УЙМ ЙН ОЕ ИЧБФЙФ ОБ УЧЕФЕ, ИЧБФЙФ ФПМШЛП УФТБДБОШС Й НХЛЙ.

нЩ УФПЙН ЛБЛ УПМДБФЩ ОБ УФТБЦЕ, Й Ч РЕУЛБИ, Й ОБ ЗПТОЩИ ЧЕТЫЙОБИ...

юЕН ПФМЙЮОЩ ВБФБМЙЙ ОБЫЙ ПФ РТЕЪТЕООЩИ ВПЕЧ РЕФХЫЙОЩИ?

чПФ, РПЮФЕООЩК, ЛБЛ ТЕЮША РТСНПА ЗПЧПТЙН НЩ ПФ ЗПТШЛПК ДПУБДЩ.

дБЦЕ ЬФПК УЧЙТЕРПК ЪЙНПА ПФДПИОХФШ ОЕ УХНЕМЙ УПМДБФЩ.

оБЫЙ УЕНШЙ УМПНЙМБ ЛТХЮЙОБ - РМБФСФ РПДБФЙ, РМБФСФ ОБМПЗЙ;

й ХЦЕ ОЕ ЦЕМБЕЫШ ФЩ УЩОБ, ЮФПВ ТПДЙМУС ДМС УМЕЪ Й ФТЕЧПЗЙ.

дПЮШ ТПДЙФУС - ЗПДОБ ДМС ТБВПФЩ - НПЦЕФ, ЦЙЪОШ ЕЕ ФЩ Й ХУФТПЙЫШ.

оХ, Б УЩО РПДТБУФЕФ - ХЦ ЕЗП-ФП НПМПДПЗП Ч НПЗЙМХ ЪБТПЕЫШ.

рПВТПДЙМ ВЩ ФЩ, ЛБЛ ОБ РПЗПУФЕ, ЧДПМШ ОБЗЙИ ВЕТЕЗПЧ лХЛХОПТБ:

фБН ВЕМЕАФ УПМДБФУЛЙЕ ЛПУФЙ - ХВЕТХФ ЙИ ПФФХДБ ОЕ УЛПТП.

рМБЮХФ ДХЫЙ РПЗЙВЫЙИ ОЕДБЧОП, РМБЮХФ ДХЫЙ РПЗЙВЫЙИ ЛПЗДБ-ФП.

й Ч ОПЮЙ ВПЕЧПК Й ВЕУУМБЧОПК ЙИ ПФЮЕФМЙЧП УМЩЫБФ УПМДБФЩ".

750 З.

ч РПИПД ЪБ чЕМЙЛХА УФЕОХ

ч РЕЮБМЙ РТПЭБАУШ У ТПДОЩНЙ НЕУФБНЙ,

с ДПМЦЕО ВЩФШ Ч ЗПТПДЕ Ч ДПМЦОЩЕ УТПЛЙ.

юЙОПЧОЙЛЙ ФБЛ ОБВМАДБАФ ЪБ ОБНЙ,

юФП, ЕУМЙ УВЕЦЙЫШ, ФП РТЙВШАФ ОБ ДПТПЗЕ.

лБЛ ВХДФП ВПЗБФ зПУХДБТШ ОБЫ ЪЕНМЕА -

ъБЮЕН ЦЕ УФТЕНЙФШУС ЪБ ОПЧПА ДБОША?

вТЕДХ ПДЙОПЛП, РТПУФЙЧЫЙУШ У УЕНШЕА,

у ЛПРШЕН ОБ РМЕЮЕ, РПДБЧМСС ТЩДБОШС.

ч РТЙЧЕДЕООЩИ УФЙИБИ ОЕ НЕФБЖПТБ ЙЗТБЕФ ЗМБЧОХА ТПМШ. оБ НЕОС Ч ВПМШЫЕК УФЕРЕОЙ РТПЙЪЧЕМП ЧРЕЮБФМЕОЙЕ ФП, ЮФП РТЙ УЧПЕК РТПУФПФЕ ЬФЙ УФЙИЙ УХНЕМЙ УПЪДБФШ СУОХА ЛБТФЙОХ РТПЙУИПДСЭЕЗП . й, ЛПОЕЮОП ЦЕ ФП, ЮФП ЬФЙ УФЙИЙ УПЧУЕН ОЕ ХУФБТЕМЙ. оБРЙУБОЩ ВХДФП ВЩ ЧЮЕТБ. ф.Е. НЩ ЧЙДЙН, ЮФП Ч ОЕЛПФПТЩИ УМХЮБСИ ВЕЪ НЕФБЖПТ НПЦОП ПВПКФЙУШ. й ДБЦЕ Ч РПЬЪЙЙ!

б УЕКЮБУ С ИПЮХ РТПЧЕУФЙ ОЕВПМШЫПК ПРТПУ:

у ЛБЛПК РЕТЙПДЙЮОПУФША чБН ХДПВОЕЕ РПМХЮБФШ ЬФХ ТБУУЩМЛХ? (НПЦОП ОЕУЛПМШЛП ЧБТЙБОФПЧ)
(ЗПМПУПЧБОЙЕ ЧПЪНПЦОП ФПМШЛП ЙЪ РЙУШНБ ТБУУЩМЛЙ)
1-2 ТБЪБ Ч НЕУСГ
1 ТБЪ Ч ОЕДЕМА
2 ТБЪБ Ч ОЕДЕМА
3 ТБЪБ Ч ОЕДЕМА
4-5 ТБЪ Ч ОЕДЕМА
С ОЕ МАВМА ЗПМПУПЧБОЙС Й ПРТПУЩ

оБ УЕЗПДОС ЧУЕ. цДХ ЧБЫЙИ РЙУЕН Й РТЕДМПЦЕОЙК РП ЖПТНБФХ ЧЕДЕОЙС ТБУУЩМЛЙ. рТЙУЩМБКФЕ УЧПЙ РПЦЕМБОЙС Й ЪБНЕЮБОЙС ОБ mymet@ mail. ru .

чБЫ бМЕЛУБОДТ зТЙО

Каждый день любой человек говорит несколько сотен слов. Речь разных людей отличается в зависимости от образованности, начитанности, ситуации общения, профессии и даже настроения. Красочные, сочные слова невольно притягивают наше внимание. Это происходит потому, что речь таких разговорных виртуозов образная и насыщена метафорами. Простыми словами метафору можно охарактеризовать как изменение значения слова или выражения, перенос смысла слова на другое явление или объект. Это языковое свойство активно используется в речи, порой мы даже не замечаем, что употребляем то или иное выражение в переносном значении. Какой может быть такая «стертая» метафора? Примеры вполне очевидны: ножка стула, шляпка гвоздя, горькое разочарование, горлышко бутылки, подошва горы. В уже утрачено.

Художественная литература - сплошь метафора. Примеры из литературы, особенно поэзии, наиболее обширны и интересны. Разумеется, одаренные поэты не просто вставляют метафорическое слово, а последовательно развивают образ либо усложняют его противопоставлением двух метафор.

«Горек мне мед твоих слов» у Блока.

«Я хочу кинжальных слов» у Бальмонта.

Тютчев, используя олицетворение и метафору, представляет зиму в образе злой и сердитой женщины: «Зима недаром злится…».

Не только русским поэтам свойственно прибегать к таким способам оживления поэзии, как метафора. Примеры из английской поэзии. Шекспир, например, сравнивал глаза любимой женщины с мерцающими звездами, а Бернс писал о бурлящей, бушующей крови.

Английский романтик Вордсворт рисует изумительную параллель между человеческим и природным. Он сравнивает маргаритку то «со скромной монахиней, потупившей взор», то с «королевой, увешанной короной из рубинов».

В литературоведении существует термин авторская или индивидуальная метафора. Примеры такого переноса прекрасно иллюстрируют языковое чутье и особое проникновение внутрь живого мира поэта из народа Сергея Есенина. Именно поэтому так сложно переводить русских авторов на европейские языки. Метафоры Есенина поистине уникальны: снег сравнивается с серебром, плач метели напоминает ему протяжные мелодии цыганской скрипки, цвета меди, облетающая цветом черемуха ассоциируется с холодным снегом.

Неслучайно именно в творчестве русских поэтов метафора получила особенно мощное развитие. Взаимоотношения поэтов с обществом и властью всегда в России носили сложный характер. Это одна из причин, благодаря которым мы наслаждаемся замысловатой красотой и утонченностью образов поэзии. Иосиф Бродский через всю свою лирику пронес образ движения к смерти через череду страданий и выразил это уникальной метафорой про равнины и холмы. «Смерть - это только равнины, жизнь - холмы, холмы».

Не менее колористичен и русский фольклор, особенно ругательная (обсценная) метафора. Примеры целесообразно привести из фольклора, так как русский мат в примерах не нуждается.

Судьба придет, ноги сведет, а руки свяжет. Бьётся, как рыба об лёд.

Народная поэтика точно отмечает краткий миг женской молодости, которая «соколом» пролетает, «соловьем» просвистывает, «черным вороном» каркает.

Можно уверенно утверждать, что метафора - это примеры и подтверждения глубокой поэтичности русского языка и его тонкой связи со всем сущим миром.

Метафорой называют выражение или слово в переносном смысле, основой которого является явление или предмет, обладающий с ним сходством. Если сказать простыми словами, то одно слово заменяется другим, имеющим с ним похожий признак.

Метафора в литературе - это один из старейших

Из чего состоит метафора

Метафора состоит из 4 частей:

1. Контекст — законченный отрывок текста, объединяющий по смыслу входящие в него отдельные слова или предложения.
2. Объект.
3. Процесс, за счет которого выполняется функция.
4. Применение этого процесса или его пересечение с какими-либо ситуациями.

Понятие метафоры раскрыл еще Аристотель. Благодаря ему, сейчас на нее сформировался взгляд как на необходимую принадлежность языка, позволяющую достигнуть познавательные и другие цели.

Древние философы считали, что метафора дана нам самой природой и настолько утвердилась в обиходной речи, что многие понятия не требуется называть буквально, а ее использование пополняет недостаток слов. Но после них на нее возлагали функцию дополнительного приложения к механизму языка, а не к его основной форме. Считалось, что для науки она даже вредна, поскольку заводит в тупик при поиске истины. Вопреки всему продолжала свое существование метафора в литературе, поскольку это необходимо для ее развития. В большей степени она применялась в поэзии.

Только в 20 веке метафора наконец была признана как неотъемлемая часть речи, а научные изыскания с ее использованием стали производиться в новых измерениях. Этому способствовало такое ее свойство, как способность объединять материалы разной природы. в литературе, стало понятно, когда увидели, что расширенное применение этого художественного приема приводит к появлению загадок, пословиц, аллегорий.

Построение метафоры

Метафора создается из 4-х компонентов: двух групп и свойств каждой из них. Признаки одной группы объектов предлагаются к другой группе. Если человека называют львом, значит предполагают, что он наделен похожими характеристиками. Таким образом создается новый образ, где слово "лев" в фигуральном смысле означает "бесстрашный и могучий".

Метафоры специфичны для разных языков. Если у русских "осел" символизирует глупость и упрямство, то у испанцев — трудолюбие. Метафора в литературе - это понятие, которое может отличаться у разных народов, что следует учитывать при переводе с одного языка на другой.

Функции метафоры

Главной функцией метафоры является яркая эмоциональная оценка и образно-экспрессивная окраска речи. При этом из малосопоставимых объектов создаются богатые и емкие образы.

Другая функция номинативная, заключающаяся в наполнении языка фразеологическими и лексическими конструкциями, например: горлышко бутылки, анютины глазки .

Кроме основных, метафора выполняет много других функций. Это понятие гораздо шире и богаче, чем кажется на первый взгляд.

Какие бывают метафоры

С древних времен метафоры подразделяют на следующие виды:

1. Резкая — соединяющая понятия, лежащие в разных плоскостях: «Иду по городу, расстрелянный глазами... ».
2. Стертая — настолько вошедшая в обиход, что фигуральный характер уже не замечается («Уже с утра ко мне тянулись люди »). Она стала настолько привычной, что переносное значение трудно уловить. Оно обнаруживается при переводе с одного языка на другой.
3. Метафора-формула — исключается ее преобразование в прямой смысл (червь сомнений, колесо фортуны). Она давно стала стереотипом.
4. Развернутая — содержит большое сообщение в логической последовательности.
5. Реализованная — применяется по прямому назначению («Пришел в себя , а там опять тупик»).

Трудно представить современную жизнь без метафорических образов и сравнений. Чаще всего встречается метафора в литературе. Это необходимо для яркого раскрытия образов и сути явлений. В поэзии особенно эффективна метафора развернутого вида, представляемая следующими способами:

1. Косвенное сообщение с использованием или истории с применением сравнения.
2. Оборот речи с применением слов в переносном смысле, основанный на аналогии, сходстве и сравнении.

Последовательно раскрывается в текстовом фрагменте: «Мелким дождиком с рассветом умывается заря », «Дарит луна новогодние грезы ».

Некоторые классики считали, что метафора в литературе - это отдельное явление, которое приобретает новый смысл за счет ее возникновения. В таком случае она становится целью автора, где метафорический образ выводит читателя к новому смыслу, неожиданному значению. Такие метафоры из художественной литературы можно найти в произведениях классиков. Взять хотя бы Нос, приобретающий метафорическое значение в рассказе Гоголя. Богаты метафорическими образами где они придают героям и событиям новый смысл. На основании этого можно сказать о том, что далеко не полным является распространенное их определение. Метафора в литературе является более широким понятием и не только украшает речь, но часто придает ей новый смысл.

Заключение

Что такое метафора в литературе? Она эффективней воздействует на сознание благодаря эмоциональной окраске и образности. Особенно это видно в поэзии. Воздействие метафоры настолько сильное, что этим пользуются психологи, чтобы решить проблемы, связанные с психикой пациентов.

Метафорические образы применяются при создании реклам. Они будят воображение и помогают потребителям сделать нужный выбор. Подобное и обществом осуществляется также в политической сфере.

Метафора все больше входит в повседневную жизнь, проявляясь в языке, мышлении и действии. Ее изучение расширяется, охватывая новые области знаний. По образам, создаваемым метафорами, можно судить об эффективности того или иного СМИ.