Александр Максимович Княжевич: биография. Значение княжевич александр максимович в краткой биографической энциклопедии русский государственный деятель, сенатор

20.11.2023

Княжевич, Александр Максимович, министр финансов (1858—62). Родился в 1792 г. Княжевич окончил казанский университет (1809 г.) и с 1811 г. поступил на службу по министерству финансов. В 1815 г. он был командирован в Вену для занятий в ликвидационной комиссии по расчетам с Австрией и там впервые сблизился с генералом- интендантом нашей армии Е. Ф. Канкриным, ближайшим сотрудником которого он был впоследствии в течение тринадцати лет, занимая должность директора общей канцелярии министра финансов (с 1831 по 1844 г., когда он был назначен директором департамента государственного казначейства). Несомненно, что эта продолжительная совместная работа с Канкриным послужила одним из оснований, которыми вызвано было последующее назначение его министром финансов, совпавшее с началом эпохи реформ, когда, с одной стороны, финансовые затруднения, вызванные или обостренные крымской войной, а с другой — нарастающие потребности обновляемой общественной жизни страны требовали коренных изменений в ее финансовом и хозяйственном строе. Краткость времени его управления министром финансов и, главным образом, сложность предстоявших задач не могли дать ему возможности радикального их разрешения; но все же за это четырехлетие можно отметить ряд важных мероприятий как финансового, так и народнохозяйственного характера. Был поставлен на очередь вопрос о реформе податного дела, и для этого 10 июля 1859 г. была учреждена комиссия для пересмотра системы податей и сборов. В 1861 г. был положен конец признанной общественным мнением пагубной откупной системе, замененной акцизной системой питейных сборов, и выработан проект акцизной системы взимания соляного дохода (утвержденный в 1862 г.). В 1860 г. учрежден эмиссионный Государственный Банк и прекращена деятельность старых кредитных учреждений, что вызвало необходимость постановки на первую очередь вопроса о создании частных учреждений долгосрочного и краткосрочного кредита, необходимого для начавшей развиваться промышленности и торговли и для поставляемого в новые условия помещичьего сельского хозяйства. В области экономической политики, далее, можно указать таможенные мероприятия с целью поощрения машиностроения в России, усовершенствование горной части (улучшение казенных заводов, развитие частной золотопромышленности и пр.), учреждение политехнического института в Риге, проект преобразования Санкт-Петербургского технологического института и пр. Нужда в средствах вынуждала прибегать и к повышению налогов (подушного, табачного, гербового сбора и др.), что однако не устраняло дефицитов и вызывало недовольство деятельностью Княжевича, побудившее его просить об отставке. Умер 2 марта 1872 г. См. В. Т. Судейкин, «А. М. Княжевич. Биографический очерк» («Русская Старина», 1892 г.).

Словник : Кнаппе - Кюхельбекер . Источник: т. 9 (1903): Кнаппе - Кюхельбекер, с. 5-10 (скан · индекс ) Другие источники : МЭСБЕ : ЭСБЕ

Княжевич , Александр Максимович , министр финансов, род. 11 октября 1792 г. в Уфе, ум. 2 марта 1872 г. Отец его, сербский уроженец, прибыл в Россию в 1773 г. и был принят на службу в кавалергарды; впоследствии он состоял на гражданской службе - прокурором верхнего земского суда, губернским прокурором в Уфе, а с 1797 г. в Казани, где он был потом председателем казенной палаты. А. М. Княжевич воспитывался в казанской гимназии и в Казанском же университете, поступив в последний в 1805 г. Когда он был на старшем курсе, имея всего 16-17 лет от роду, факультет поручил ему, как лучшему студенту, за болезнью профессора, читать своим товарищам чистую математику. В 1811 г. он переселился в Петербург и поступил на службу в Экспедицию государственных доходов, вскоре вошедшую в состав Министерства финансов.

Живя в Петербурге первое время со своими тремя братьями, Княжевич помимо служебных занятий, работал и на литературном поприще: в 1822 г. братья Княжевичи издавали "Библиотеку для Чтения", состоявшую из переводов иностранных повестей и рассказов. Эта деятельность сблизила их с литературным миром. В 1823 г., с женитьбой А. М. Княжевича на дочери баронессы Вистингаузен, директрисы Патриотического института, особы, близкой к Императрице Александре Федоровне, он стал двигаться по службе несколько быстрее; но и то только через 20 лет службы он получил более значительную должность - вице-директора департамента государственного казначейства. Вскоре потом он был сделан директором канцелярии министра финансов, а в 1844 г., директором департамента государственного казначейства. В 30-х гг. он заведовал также делами комитета об усовершенствовании земледелия, состоявшего под председательством Мордвинова.

С министром финансов, Е. Ф. Канкриным, Княжевич сблизился еще в 1815 г., когда Канкрин был генерал-интендантом, а он был командирован в Вену принять участие в ликвидации счетов с Австрией после заграничного похода русской армии. По званию директора канцелярии министра, а потом директора департамента государственного казначейства Княжевич был, можно сказать, правой рукой министра и его учеником, а в обществе считался его вероятным и желательным преемником. Тем не менее, Канкрин, отправляясь в 1840 г. за границу лечиться, поручил управление министерством не ему, а, к общему удивлению, Ф. П. Вронченко, управлявшему тогда особенной канцелярией по кредитной части, сделав его товарищем министра финансов. По объяснению самого Княжевича Канкрин поступил так потому, что в то время важнейшей частью в финансовом управлений была часть кредитная. Вронченко управлял министерством и во вторичную поездку Канкрина за границу, в 1843 г., а с окончательным выходом Канкрина в отставку в 1844 г. он сделался министром. Со смертью Вронченко, в 1852 г., министром финансов опять был назначен не Княжевич, а П. Ф. Брок, управлявший делами Комитета министров, человек мало сведущий в финансовом деле. Княжевич, имея громадный служебный опыт, по 40-летней службе своей в министерстве финансов, часто оспаривал мнения и предложения нового министра и этим, естественно, сделался ему неприятен; в 1854 г. он был под благовидным предлогом удален из министерства, получив назначение в Сенат; вскоре за тем он был назначен первоприсутствующим в департаменте герольдий. Весьма быть может, что назначению Княжевича в преемники Канкрина или хотя бы в товарищи министра помешало участие его в питейных откупах, хотя это участие было почти номинальное: он и братья его давали свои капиталы откупщикам для залогов по откупам; по случаю неисправности одного откупщика пошли слухи о взяточничестве, будто бы практикуемом в министерстве финансов, на время повредившие Княжевичу, хотя слухи эти были совершенно неосновательны и интрига направлялась больше против самого Канкрина, чем против Княжевича; для него она не имела дальнейших последствий.

23 марта 1858 г., на место уволенного П. Ф. Брока был призван управлять министерством финансов А. М. Княжевич. Назначение это было ему, конечно, очень лестно, но принято им далеко не с удовольствием. Он отлично знал всю сложность и трудность обязанностей русского министра финансов и, как честный и добросовестный служака, не с легким сердцем принял предложение Государя. Он заявлял Императору, что "не признает в себе качеств и способностей, необходимых для этого звания, зная вполне все обязанности и всю трудность этой должности и свои слабые способности", не говоря уже о летах своих и о затруднительности тогдашнего положений дел; кроме того, он находил, что министр финансов должен иметь независимое состояние и связи, чтобы твердо стоять на своем посту, ибо, говорил он, хороший министр финансов должен чаще отказывать осаждающим его разными просьбами, ходатайствами и предложениями, что навлекает ему недоброжелателей, готовых вредить ему, даже чернить его. Но Государь обещал ему свою поддержку, под условием "говорить всегда правду". Таким то образом, пришлось Княжевичу "ввалиться в этот омут", как выразился он в письме к брату, извещая его о своем назначении.

Отношения его с Государем были отличные; но он не мог не тяготиться своей новой должностью: ему приходилось слишком много работать для своих лет - ему было уже далеко за 60 л.; в 1861 г. он праздновал уже 50-летие своей службы; быть может и новым веяниям не вполне он сочувствовал, как человек старого закала... В январе 1862 г. он был уволен от должности министра финансов, с назначением в члены Государственного Совета. Влиятельные круги были недовольны его деятельностью; говорили: "он не оправдал ожиданий".

Конечно, в ту эпоху всеобщего оживления и стремления к реформам, Княжевич не был удобен во главе министерства финансов. Он был человек с хорошим образованием, гуманный, честный, снисходительный к человеческим слабостям и недостаткам; но все его прошлое не давало ему возможности подняться на высоту требований того времени, он видимо не обладал ни широтой взгляда, ни смелостью действий, какие требовались в эпоху такой лихорадочной деятельности, какой была эпоха 60-х годов. Не обладал он ни достаточной энергией, ни самостоятельностью, столь нужными министру финансов; несомненно, что он хорошо понимал дело финансового управления, но одного понимания дела недостаточно. Дальнейший очерк деятельности министерства финансов в эпоху управления км Княжевича вполне подтвердит такой вывод. - В 1858 г., учреждена была Комиссия для пересмотра правил государственной отчетности и системы смет, результатом трудов которой были правила 22 мая 1862 г., поставившие дело это на нормальных основах. Деятельность этой комиссии, таким образом, совпала с периодом управления Княжевича. Но что вообще тогдашнее положение дел было ему не по плечу, видно уже из того, что в эпоху государственного роста, требовавшую неизбежно сильного напряжения и развития финансовых и экономических сил государства, он в представленной им в 1859 г. Государю записке о хозяйственном и финансовом положений империи ставит себе главной целью и обязанностью крайнюю бережливость. Правда, и Комитет финансов, к которому он обратился за содействием, вполне согласился с его заявлениями, и Государь написал на заключение Комитета, что будет сделано все возможное для сокращения сметы военного министерства и приняты меры к ограничению требований всех министерств. Вместе с тем повелено, чтобы ни одно министерство не испрашивало прибавок без предварительного соглашения с министром финансов. Но все это были только pia desideria, несовместимые с ходом государственной жизни. - Больше значения имело указание Комитета финансов на слабое возрастание государственных доходов (кроме питейного), как на признак неправильности податной основы и на необходимость существенно изменить систему налогов. Министр финансов принял это требование к сведению и отвечал на него учреждением, 10 июля 1859 г., "Комиссии для пересмотра системы податей и сборов". Учреждение такой комиссии было, конечно, понятно; столь большое дело не могло быть сделано сразу и скоро; но комиссия эта работала очень медленно и вяло и, просуществовав около 20 лет, умерла медленной смертью. Княжевичу же пока по необходимости пришлось умерить заботу о сокращении расходов и приняться за меры к увеличению доходов, для исправления ошибок своего предшественника Брока и для предупреждения финансовых невзгод, ожидавшихся от предпринятых правительством реформ, главным образом - крестьянской. Действительно, фонды наши, хорошо дотоле стоявшие и еще повысившиеся с 1857 г. вследствие понижения банковских процентов, - стали понижаться уже с 1859 г. и особенно упали в 1860 г.; быстро понижался и вексельный курс. Продолжавшаяся еще ликвидация счетов Крымской войны порождала крупные дефициты в бюджете - свыше 100 м. руб. в год за 1857 и 1858 гг. Меры, принятые Княжевичем для поправления курса, к сожалению, не были удачны: неудачный 3%-ный заем 1859 г. весь ушел на поддержание вексельного курса; туда же ушла и выручка от выпуска 60 м. руб. 4%-ных металлических билетов Государственного Банка - и все это без всякой пользы. Столь же бесполезным оказалось и усиленное погашение внутренних займов свободными капиталами (до 30 м. р.), переданными в 1860 г. в Министерство Финансов из министерств и главных управлений; та же участь постигла и 3 м. руб. капитала "Государственного ополчения", составившегося из пожертвований. Предпринятый при Княжевиче 4½%-ный внешний заем 1860 г. был реализован уже после него, в 1863 г. Улучшить наш кредит было возможно конечно только переделкой устаревшей финансовой системы, как это внушали Ротшильд и Перейра советовавшемуся с ними нашему послу в Париже гр. П. Д. Киселеву. Но на это Княжевич не решался; да он и не имел достаточного таланта и энергии, чтобы провести успешно такое трудное и важное дело.

При таких обстоятельствах в ожидании выработки общей реформы системы финансов, пришлось обратиться к разным частным мерам для увеличения государственных доходов, так настойчиво требовавшегося всем ходом государственной жизни.

Принятые меры состояли в следующем. Указом 30 декабря 1861 г. повышены (с 1862 г.) оклады подушной и оброчной податей - первой средним числом по 25 к. на душу, - второй от 10 до 44 к. на душу; увеличены с 1861 г. цены гербовой бумаги и почтовая такса за посылки; выработаны новые правила для соляного дела, приведенные в действие, впрочем, уже после Княжевича, указом 14 мая 1862 г.; улучшена система табачного акциза и повышен самый акциз (1861 г.); преобразована, не только ради увеличения дохода, но и в общегосударственных и моральных интересах, система питейного сбора: откуп заменен акцизной системой (устав о питейном сборе 4 июля 1861 г.); новая система введена впрочем уже после Княжевича, с 1 января 1863 г.; но косвенно она еще при нем способствовала увеличению питейного дохода: последние торги на откупа, в 1858 г., дали громадную наддачу в откупной сумме. "Грустно мне этому радоваться", сказал по этому поводу Император Александр II Княжевичу. Наконец, сделана была Центральным статистическим комитетом новая классификация губерний для раскладки земских сборов.

Вот и все главное, что было сделано при Княжевиче по части финансового хозяйства Империи. Меры эти нельзя назвать ни выдающимися, ни вполне удачными. Так, важнейшая реформа - питейная - далеко не оправдала ожиданий в смысле нравственном, хотя и привела к значительному увеличению питейного дохода. Кроме того, Княжевич допускал иногда прямо натяжки, с помощью которых прикрывалось действительно незавидное положение дел - например, неисполненные расходы одного года записывались в сбережения ресурсов на предстоящий год.

Важнейшие меры Княжевича в области экономической жизни России были следующие. Ввиду усилившейся потребности в чугуне и железе понижены были с 1861 г. пошлины с их привоза, а потом разрешен был и беспошлинный привоз для железных дорог, механических заводов и судостроения. На первое время эта мера принесла довольно заметную пользу, но вместе с тем она повредила развитию нашего горного дела, и без того уже пострадавшего вследствие прекращения крепостного труда. Далее - дано было разрешение приобретать чай в Китае на золото и серебро, вместо обязательного выменивания на товары. Мера эта была рациональна, хотя и ее в свое время сильно порицали. Действительно, наша меновая торговля была сплошной несообразностью: наши мануфактурные изделия - особенно с открытием внутренних рынков Китая англичанам и французам, после их войны с Китаем - уступались китайцам за полцены, а убытки торговцев раскладывались на стоимость чая, так что наши потребители чая оплачивали удешевленное одеяние китайцев. Полученный покупкой на металлы чай стал обходиться дешевле, а допущение, с 1861 г., запрещенного прежде привоза его морем еще более способствовало его удешевлению. Княжевичу делает честь, что он понял перемену в нашей торговле с Китаем, вызванную силой обстоятельств, изменивших ход международной торговли; упорствование в сохранении менового торга конечно не привело бы к полезным результатам. Последствия вполне оправдали меру Княжевича; торговые отношения наши с Китаем установились несомненно на более правильных основах.

На долю Княжевича выпало также осуществить две крупные операций - банковскую реформу и финансовую часть крестьянской реформы.

Потребность в преобразовании кредитных учреждений была вызвана отчасти ошибками предшественников Княжевича, отчасти новыми взглядами, проникшими в наше народное хозяйство. Наши старые кредитные установления - опекунские советы, банки - коммерческий и заемный, и приказы общественного призрения принимали вклады, оплачивая их сложными процентами по 4%. Указом 20 июля 1857 г. процент был понижен до 3%, с целью вызвать востребование вкладов, не сполна находивших помещение в ссудах, а между тем постоянно оплачиваемых процентами вкладчикам. В 1857 г. таких свободных сумм было до 140 млн. руб. Другой причиной понижения процента было затруднительное положение Государственного казначейства, как последствие введенной Канкриным системы позаимствований из банковских вкладов для казенных надобностей. К 1857 г. эти позаимствования составляли уже 553 млн. руб., - свыше половины всех вкладов. Из них 428 млн. руб. оплачивались процентами из государственной казны, остальные из земельных сборов и других источников. Расход казны по этому долгу составлял 30½ млн. руб. в год; Брок, чтобы уменьшить его, пересрочил погашение на 56 лет, с понижением платежа с 5% до 4½% (в том числе 1/2% погашения). Расход от этого уменьшился на 11¾ млн. руб.; но переход казны к меньшему проценту, естественно, повлек за собой и понижение процента, платимого по вкладам - иначе кредитные учреждения не были бы в состоянии расплачиваться с вкладчиками. Так как по существовавшим правилам востребование вкладов не обусловливалось никакими сроками, а вклады были розданы почти все в долгосрочные ссуды, то меры, принятые к изгнанию вкладов из банков, должны были поставить эти последние в большое затруднение; неудобства этих мер усиливались еще от того обстоятельства, что это выталкивание вкладов понижением процента сделано было в такое время, когда деньги вовсе не были дешевы, и даже в Западной Европе ввиду экономического кризиса учетный процент доходил до 7½%. Вытесняемым таким путем из банка деньгам некуда было деваться; биржевые операции с деньгами и фондами тогда почти не существовали; оставалось всем этим свободным деньгам ринуться без разбора на разные промышленные предприятия, что и случилось, ко вреду для нашего народного хозяйства и к разорению массы доверчивых людей.

Последствия ошибки скоро сказались: вследствие сильного востребования вкладов пришлось приостановить выдачу ссуд под недвижимые имущества и даже перезалог; далее оказалось необходимым задержать непосильное для банков истребование вкладов их консолидированием. Для этого выпущены были 4%-ные непрерывно-доходные билеты Комиссии погашения долгов, с предложением обращать в них банковские вклады; в публике билеты эти не нашли сочувствия; но в них обязательно были обращены сословные и общественные вклады. Позднее эти билеты и остальные вклады (но последние не обязательно) заменены были 5%-ными билетами Государственного Банка 1-го выпуска (на сумму 277½ млн. руб.); на первое время публика приняла их хорошо, но вскоре и они сильно упали в цене. Таким образом вытеснялись вклады из государственных кредитных учреждений, при избытке кредитных билетов, выпущенных для надобностей войны.

Наконец, признано было нужным преобразовать все кредитные учреждения; указом 31 мая 1860 г. бывший Коммерческий банк преобразован и назван Государственным; Заемный банк упразднен; сохранные казны и приказы общественного призрения оставлены лишь до окончательных расчетов с заемщиками. Реформа, однако, была односторонняя. Государственному банку присвоено было лишь коммерческое назначение, без права выдачи долгосрочных ссуд под недвижимую собственность, которая и осталась таким образом без кредита именно в то время, когда он ей особенно был нужен. Хотя и выработан был при Княжевиче проект земских поземельных банков, но он не осуществился, не встретив сочувствия в его преемнике Рейтерне. При Княжевиче составлен был и проект городских банков для залога недвижимостей; на основаниях этого проекта и образовано С.-Петербургское городское кредитное общество, 4 июля 1861 г.

Вообще, банковая реформа произведена была при Княжевиче недостаточно обдуманно. Но и тут он был более пассивным, чем активным деятелем; он сознавал невозможность оставить сельское хозяйство без кредита, и особенно в ту критическую для нашего землевладения эпоху, но он был бессилен против кружка лиц, орудовавших этим делом в высших сферах.

Что касается до крестьянской реформы, то, еще не будучи министром, Княжевич ей сочувствовал, хотя и не ожидал от нее, как он говорил, "больших улучшений". Участие его в этом деле выразилось устройством выкупной операции. Опять-таки нельзя сказать, чтобы операция эта вполне удалась. Но и тут вина не Княжевича, а по всей вероятности - предшествовавшей банковской реформы, с последовавшим оживлением промышленной предприимчивости, поглотившей освободившиеся из банков деньги. Правительство выпустило выкупные бумаги (под именем 5%-ных билетов 2-го выпуска, 5%-ных выкупных свидетельств и 5½%-ной ренты), приняв особые меры предосторожности, чтобы они не загромоздили собой рынка. Тем не менее бумаги эти, благодаря огульному сбыванию их помещиками, сильно упали в цене, к вящему разорению помещиков. Существенной ошибкой выкупной операции было то, что долги помещиков банком не оставлялись за ними и даже не были рассрочены, а целиком вычитались из выкупной суммы. Таким образом, многие получили лишь ничтожную выкупную плату, которая и была издержана непроизводительно. Опять и в этом случае трудно сказать, много ли виноват в этом Княжевич, как исполнитель предначертаний, не от него исходивших.

Немало забот причинял ему упадок ценности кредитного рубля, - наследие Крымской войны. Сравнительно с позднейшим понижение было еще не велико: средний курс кредитного рубля был в 1858 г. 93,1 металл. копеек; в 1859 г. - 90,5 коп.; в 1860 г. - 92,51 коп.; даже когда правительство прекратило искусственное поддержание курса, в начале 1861 г., рубль стоил около 86 коп. металл. Тем не менее и это состояние курса озабочивало правительство. В апреле 1860 г. было сожжено кредитных билетов на 60 млн. руб., - это, однако, нисколько не повлияло на курс. Но так как вся беда приписывалась все-таки излишку кредитных билетов против потребности оборота, то Княжевич предложил избавиться от него посредством продажи части государственных имуществ. К счастью, мера эта не осуществилась; очевидно, что она была бы не практична: казна лишилась бы значительной части своих имуществ, повышение же стоимости бумажного рубля до уровня с металлическим едва ли было бы достигнуто, судя по бывшим историческим примерам. - Неудачный опыт размена кредитных билетов на золото, по постепенно повышаемому курсу, до нормального 5 руб. 15 коп. за полуимпериал, совершился уже после увольнения Княжевича от должности министра финансов.

С глубокой признательностью следует вспомнить, что благодаря Княжевичу стало у нас возможным обсуждение финансовых вопросов печатью. Сознавая пользу гласности, хотя и не всегда приятной самолюбию администрации, Княжевич испросил Высочайшее разрешение дозволить печати обсуждать финансовые мероприятия. Он пошел еще дальше и сделал гласной государственную роспись, составлявшую дотоле глубокую государственную тайну. Вопрос о публиковании росписи был поднят им в совете министров еще в 1859 г., но не получил одобрения; и только в 1862 г. состоялось Высочайшее повеление об опубликовании росписи на 1863 год. Опубликована была и роспись ("табель") 1862 года, но не в законодательном порядке, а в виде простого сообщения к сведению публики. Одного этого внесения Княжевичем гласности в финансовое дело достаточно, чтобы сказать, что управление его было не бесплодно. - Последние 10 лет жизни Княжевича не представляли уже ничего интересного; он тихо угасал и скончался 2 марта 1872 года.

Скальковский, "Наши государственные и общественные деятели", 1891 г.; его же: "Les ministres des finances de la Russie"; статья Судейкина в "Русской Старине" 1892 г., XI, Блиох "Финансы России XIX столетия", 1882 г.

Алекса́ндр Макси́мович Княже́вич (11 октября 1792, Уфа - 2 марта 1872, Санкт-Петербург) - русский государственный деятель, сенатор (с 1854 года), почётный опекун (со 2 сентября 1855 года), действительный тайный советник (с 12 апреля 1859 года), министр финансов России (с 23 марта 1858 - по 23 января 1862 года), член Государственного Совета (с 23 января 1862 года).

Александр Княжевич родился в семье выходца из Сербии. Отец его Княжевич, Максим Дмитриевич бежал через Австрию в Россию в 1773 году и был принят на службу в кавалергарды. Позднее, выйдя в отставку, он состоял на гражданской службе - был губернским прокурором в Уфе, где и родился сын Александр. После расформирования уфимской губернии в 1797 году семья переехала в Казань, где отец получил должность председателя казённой палаты. Александр Княжевич получил образование сначала в казанской гимназии, а затем, в 1805 году поступил в Казанский университет. Учился он примерно и был на хорошем счету. Так, известен случай, когда на старшем курсе заболел профессор, факультет поручил Княжевичу (как лучшему студенту), читать своим товарищам лекции по чистой математике. В этот момент ему исполнилось всего 17 лет.

В 1811 году Александр Княжевич вместе со своими тремя братьями переехал в Санкт-Петербург, где поступил на службу в Экспедицию государственных доходов , вскоре включённую в состав Министерства финансов. В 1815 году Александр Княжевич был командирован в Вену в составе комиссии по ликвидации послевоенных расчётов между Россией и Австрией по итогам Венского конгресса. Во время работы комиссии Княжевич сблизился с генерал-интендантом (и будущим министром финансов) Егором Канкриным и на долгие годы стал его близким сотрудником. Кроме исполнения должности, Княжевич вместе со своими братьями увлекался и литературными занятиями. В 1822 году братья Княжевичи совместно издавали «Библиотеку для Чтения», включавшую в себя подборку переводов иностранной беллетристики. Издательская деятельность дала Княжевичу дополнительные знакомства и связи в литературных кругах.

В 1823 году Александр Княжевич женился на дочери баронессы Вистингаузен (директрисы Патриотического института), бывшей близкой к Императрице Александре Фёдоровне. После этого карьера Княжевича стала двигаться немного быстрее. В 1830-х годах он заведовал делами комитета об усовершенствовании земледелия, но всё же только через двадцать лет примерной службы он получил свою первую значительную должность - вице-директора департамента государственного казначейства. Довольно скоро после этого назначения он занял более высокий пост директора канцелярии министра финансов, а в 1844 году стал директором департамента государственного казначейства.

За годы службы в министерстве финансов Княжевич приобрёл репутацию умеренного реформатора, человека либерального, спокойного и не склонного к крайностям. Как правило, он не выступал с собственными инициативами и проектами, но с готовностью поддерживал те преобразования, которые казались ему допустимо умеренными. Так, ещё в 1852 году Княжевич вместе с Павлом Гагариным поддерживал проект генерал-адъютанта Павла Киселёва по преобразованиям в деле государственной ревизии. В результате придворных интриг и противодействия консервативной партии при дворе Николай I этот проект отверг.

Но и позднее, в 1859-61 годах, когда александровские преобразования были в самом разгаре, Княжевич также придерживался так называемого «среднего» проекта крестьянской реформы (более умеренного, чем поддержанный Александром II, но более смелого, чем сугубо консервативный проект того же князя Павла Гагарина). Впрочем, проект, представленный министром земледелия генералом Михаилом Николаевичем Муравьёвым никакого успеха не имел и в конечном счёте только лишь закрепил за Княжевичем репутацию «человека старой закалки» и умеренного реформатора.

Вообще карьера Александра Княжевича развивалась не быстро и не гладко. Несмотря на долгое знакомство с министром финансов Канкриным, по-видимому, Княжевич имел немало недоброжелателей. Да и сам министр финансов не слишком его жаловал. Будучи по должности директором канцелярии министра, а потом и директором департамента государственного казначейства, то есть, правой рукой министра и его верным учеником, в обществе Княжевич долгие годы имел репутацию его вероятного преемника. Тем не менее, в 1840 году Егор Канкрин, отъезжая за границу на лечение, ко всеобщему удивлению поручил управление министерством не Княжевичу, а более низкому по должности Фёдору Вронченко, управлявшему особой канцелярией по кредитной части. Ради этого назначения Канкрин специально возвёл Фёдора Вронченко в ранг товарища министра финансов (то есть, сделал своим заместителем). Сам Княжевич объяснял это досадное обстоятельство тем, что важнейшей частью финансового управления в тот момент была кредитная политика.

Также существуют версии, будто бы назначению Княжевича в преемники Канкрина или хотя бы в товарищи министра помешало известное в некоторых кругах его денежное участие в питейных откупах. И хотя это участие было почти номинальным, (сам Княжевич и его братья просто предоставляли свои капиталы откупщикам для залогов по откупам), но это обстоятельство в дальнейшем было в полной мере использовано для интриг против него. Так, по случаю неисправности некоего откупщика пошли слухи о взяточничестве, будто бы распространённом в министерстве финансов. Естественно, что эти пересуды на время повредили Княжевичу, хотя они не имели под собой никаких оснований. Скорее всего, что придворная интрига имела своей целью самого министра Канкрина, а не Княжевича, для которого она не имела иных последствий, кроме не назначения на пост товарища министра.

В результате, тот же Фёдор Вронченко управлял министерством финансов и во время следующей поездки Канкрина за границу, а в 1844 году, после окончательного выхода Егора Канкрина в отставку он занял и пост министра. Все эти годы Княжевич продолжал оставаться, по существу, вторым человеком в министерстве финансов. Но и даже со смертью Вронченко в 1852 году, пост министра финансов снова получил не Княжевич, а Пётр Брок, человек откровенно мало компетентный в финансовом деле, но зато обладавший обширными связями и до того момента занимавший должность управляющего делами Комитета министров .

Пять лет (при министре Броке) стали самыми тяжёлыми годами в карьере Александра Княжевича. Имея к тому моменту уже сорокалетний служебный и профессиональный опыт, Княжевич нередко оспаривал суждения и предложения нового министра, чем очень скоро вызвал его закономерное раздражение. Как следствие, в 1854 году Княжевич под благовидным предлогом был удалён из министерства финансов, получив почётное назначение в Сенат. Вскоре за тем он также получил должность первоприсутствующего в департаменте герольдий.

11 октября 1792 - 02 марта 1872

русский государственный деятель, сенатор

Краткая биография

Александр Княжевич родился в семье выходца из Сербии. Отец его бежал через Австрию в Россию в 1773 году и был принят на службу в кавалергарды. Позднее, выйдя в отставку, он состоял на гражданской службе - был губернским прокурором в Уфе , где и родился сын Александр. После расформирования уфимской губернии в 1797 году семья переехала в Казань , где отец получил должность председателя казённой палаты. Александр Княжевич получил образование сначала в казанской гимназии, а затем, в 1805 году поступил в Казанский университет. Учился он примерно и был на хорошем счету. Так, известен случай, когда на старшем курсе заболел профессор, факультет поручил Княжевичу (как лучшему студенту), читать своим товарищам лекции по чистой математике. В этот момент ему исполнилось всего 17 лет.

В 1811 году Александр Княжевич вместе со своими тремя братьями переехал в Санкт-Петербург , где поступил на службу в Экспедицию государственных доходов, вскоре включённую в состав Министерства финансов. В 1815 году Александр Княжевич был командирован в Вену в составе комиссии по ликвидации послевоенных расчётов между Россией и Австрией по итогам Венского конгресса. Во время работы комиссии Княжевич сблизился с генерал-интендантом (и будущим министром финансов) Егором Канкриным и на долгие годы стал его близким сотрудником. Кроме исполнения должности, Княжевич вместе со своими братьями увлекался и литературными занятиями. В 1822 году братья Княжевичи совместно издавали «Библиотеку для Чтения», включавшую в себя подборку переводов иностранной беллетристики. Издательская деятельность дала Княжевичу дополнительные знакомства и связи в литературных кругах.

В 1823 году Александр Княжевич женился на дочери баронессы Вистингаузен (директрисы Патриотического института), бывшей близкой к Императрице Александре Фёдоровне . После этого карьера Княжевича стала двигаться немного быстрее. В 1830-х годах он заведовал делами комитета об усовершенствовании земледелия, но всё же только через двадцать лет примерной службы он получил свою первую значительную должность - вице-директора департамента государственного казначейства. Довольно скоро после этого назначения он занял более высокий пост директора канцелярии министра финансов, а в 1844 году стал директором департамента государственного казначейства.

Псевдоним, под которым пишет политический деятель Владимир Ильич Ульянов. ... В 1907 г. выступал без успеха кандидатом во 2-ю Государственную думу в Петербурге.

Алябьев, Александр Александрович , русский композитор-дилетант. … В романсах А. отразился дух времени. Как и тогдашняя русская литература, они сантиментальны, порою слащавы. Большая их часть написана в миноре. Они почти не отличаются от первых романсов Глинки, но последний шагнул далеко вперед, а А. остался на месте и теперь устарел.

Поганое Идолище (Одолище) - былинный богатырь…

Педрилло (Пьетро-Мира Pedrillo) - известный шут, неаполитанец, в начале царствования Анны Иоанновны прибывший в Петербург для пения ролей буффа и игры на скрипке в придворной итальянской опере.

Даль, Владимир Иванович
Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Даль не пошел

Варламов, Александр Егорович
Над теорией музыкальной композиции Варламов, по-видимому, совсем не работал и остался при тех скудных познаниях, которые могли быть вынесены им из капеллы, в те времена совсем не заботившейся об общемузыкальном развитии своих питомцев.

Некрасов Николай Алексеевич
Ни у кого из больших поэтов наших нет такого количества прямо плохих со всех точек зрения стихов; многие стихотворения он сам завещал не включать в собрание его сочинений. Некрасов не выдержан даже в своих шедеврах: и в них вдруг резнет ухо прозаический, вялый стих.

Горький, Максим
По своему происхождению Горький отнюдь не принадлежит к тем отбросам общества, певцом которых он выступил в литературе.

Жихарев Степан Петрович
Его трагедия «Артабан» ни печати, ни сцены не увидела, так как, по мнению князя Шаховского и откровенному отзыву самого автора, была смесью чуши с галиматьей.

Шервуд-Верный Иван Васильевич
«Шервуд, — пишет один современник, — в обществе, даже петербургском, не назывался иначе, как Шервуд скверный… товарищи по военной службе чуждались его и прозвали его собачьим именем «фиделька».

Обольянинов Петр Хрисанфович
…фельдмаршал Каменский публично обозвал его «государственным вором, взяточником, дураком набитым».

Популярные биографии

Петр I Толстой Лев Николаевич Екатерина II Романовы Достоевский Федор Михайлович Ломоносов Михаил Васильевич Александр III Суворов Александр Васильевич